Итак, наша версия взаимоотношений “отцов и детей” такова.
К весне 1968 года в определенной части военного руководства СССР сложилось мнение, что молодых “космонавтов-полковников” нужно “осадить”, “слегка шугануть”, “поставить на место”. Особенно это касалось персонально Юрия Алексеевича Гагарина. Ему не хотели присваивать звание генерал-майора. Назначение его на должность начальника Центра подготовки космонавтов тоже считали преждевременным. В случае Гагарина проще всего было создать повод для “карьерного торможения” во время тренировочных полетов Юрия Алексеевича на самолетах - это дополнительно лишало бы Гагарина не только перспектив полета в космос, но могло быть использовано и для отстранения первого космонавта планеты от самостоятельных полетов на самолетах.
Практически организовать это можно было тремя способами:
1. С помощью активной провокации. Например, “случайно” организовать сближение самолета Гагарина и Серегина с другим самолетом, но так, чтобы вина легла на экипаж УТИ “МИГ-15”.
2. С помощью пассивной провокации.
Способствовать временной потере ориентации экипажем УТИ “МИГ-15” в условиях плохой погоды или путем выполнения экипажем “нестандартных” летных маневров, не входящих в полетное задание.
3. Просто зафиксировать в раппорте, который пойдет “наверх”, все тех недостатки, которые имелись при подготовке к полету и во время полета самолета УТИ “МИГ-15” - нарушений уже и так с лихвой хватало для написания такого раппорта.
В сложном положении оказался действующий начальник Центра подготовки космонавтов генерал Николай Кузнецов. С одной стороны он не хотел уступать свою должность Гагарину, а с другой хотел сохранить в общем-то хорошие отношения с Юрием Алексеевичем и по-прежнему видел его своим заместителем. В конечном итоге, генерал, по-видимому, решил “играть на стороне” Гагарина. Возможно, именно поэтому он и тащил с собой на аэродром своих подчиненных Черкасова и Филекина - в качестве дополнительных “свидетелей”. Может быть, именно поэтому рвался лично лететь с Гагариным 27 марта 1968 года, но его остановил генерал Николай Каманин.
Нет никаких оснований считать, что полковник Владимир Серегин, садясь в самолет с Юрием Гагариным, знал о готовящейся провокации. Скорее всего, командир полка Серегин должен был стать лишь пешкой в чьей-то грязной бюрократической игре против первого космонавта планеты.
Остановить карьерное продвижение Гагарина можно было только серьезным летным происшествием при проведении его тренировочного полета на самолете. Видимо, кто-то в военных верхах и решил “шугануть Юрку”. Но то ли степень “шуга” не просчитали, то ли произошла трагическая случайность. А в результате вместо летного происшествия “получилась” катастрофа и трагическая гибель экипажа самолета УТИ “МИГ-15” -космонавта Юрия Гагарина и летчика Владимира Серегина.
Именно поэтому Правительственная комиссия фактически замяла дело о расследовании катастрофы самолета Гагарина и Серегина. “Человеческий фактор” в случившемся просто сам лез в глаза.
Для нашего повествования имеет значение сам факт гибели первого космонавта планеты Юрия Алексеевича Гагарина 27 марта 1968 года, сказавшийся и на советской пилотируемой лунной программе - об этом мы поговорим позднее.
12. “Загадка 1968 года”: “Зонд” или “Аполлон”?
12.1. СССР: “Мы с Алешкой - ну и ну! - скоро облетим Луну!”
Изначально планы летно-конструкторских испытаний кораблей 7К-Л1, - для изделия был выбран заводской индекс 11Ф91, - предусматривала десять беспилотных испытательных запусков до осуществления первого пилотируемого облета Луны. Первоначально пилотируемый полет был намечен на 26 июня 1967 года. После его успешного завершения планировали осуществить еще три рейса - два беспилотных и один пилотируемый. В сообщениях ТАСС об успешных запусках корабли 7К-Л1 именовались “Зонд”.
Генерал Николай Каманин отмечал в своих дневниках:
“19 мая (1966 года - С.Ч.)
Сегодня получил очередное постановление ВПК за № 101 от 27 апреля 1966 года “Об утверждении плана работ по созданию пилотируемых кораблей 7К-Л1”. Постановление очень важное, ряд вопросов мы должны решить в двухнедельный и месячный сроки. Принято оно было 27 апреля, а прибыло в ВВС 16 мая - вот так у нас начинают свой путь многие важнейшие решения. В данном документе, подписанном Л.В.Смирновым, есть ссылка на постановление ЦК КПСС от 3 августа 1964 года за № 655-268 по облету Луны и высадке экспедиции на Луну. Военно-промышленная комиссия постановила следующее:
“1. Одобрить представленный МОМ план работ по изготовлению и отработке пилотируемых кораблей 7К-Л1, предусматривающий:
а) изготовление 14 кораблей 7К-Л1: одного - в 3-м квартале 1966 года, двух - в 4-м квартале 1966 года и остальных - на протяжении 1-3-го кварталов 1967 года;
б) начало наземной отработки кораблей 7К-Л1 -октябрь 1966 года;
в) начало летных испытаний 7К-Л1 - четвертый квартал 1966 года - первый квартал 1967 года.
... 4. Поручить МОМ и МАП совместно с МО и другими министерствами и ведомствами в двухнедельный срок разработать, согласовать и представить на утверждение в ВПК план-график разработки, изготовления и поставки комплексного и специализированных тренажеров “7К-Л1” (головной исполнитель - ЛИИ МАП) в сроки, обеспечивающие подготовку космонавтов к полетам на кораблях 7К-Л1.
... 6 . Поручить МО совместно с МОМ, МАП, Министерством радиопромышленности, Министерством связи, Министерством гражданской авиации, Министерством морского флота, КГБ и другими ведомствами в месячный срок подготовить, согласовать и представить на утверждение в ВПК план-график работ по обеспечению обнаружения, спасения и эвакуации экипажей и кораблей 7К-Л1. Предварительные исходные данные выдает МОМ в двухнедельный срок.
... 8. За исполнением решения установить личный контроль.
О ходе работ ежемесячно докладывать в комиссию Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам”.
“28 июля (1966 года - С.Ч.)
Маршал Вершинин вчера был на заседании ВПК, где рассматривались вопросы подготовки ракет и кораблей для облета Луны. Из рассказа Вершинина о том, как проходило это заседание, я понял только одно: у всех разработчиков систем (Челомей, Мишин, Воронин, Северин и другие) очень много задержек - никто не укладывается в сроки, записанные в решениях ВПК.
Смирнов настоял на том, чтобы к 15 апреля 1967 года все было готово к облету Луны беспилотными кораблями с возвращением и посадкой на Землю. Думаю, что этот срок никто не выдержит; дай Бог, чтобы до конца 1967 года мы смогли выполнить хотя бы один беспилотный облет Луны. Пилотируемый облет Луны в 1967 году практически нереален. Правда, нам иногда удаются самые невероятные эксперименты, а часто мы терпим провалы там, где, казалось бы, есть все основания для успеха. Я уже десятки раз убеждался в плохой работе ВПК и лично Смирнова по координации и руководству работами ОКБ, институтов и предприятий, создающих космические корабли” [12.1].
К середине 60-х годов Центральное конструкторское бюро экспериментального машиностроения (так стало называться ОКБ-1, которым ранее руководил Сергей Павлович Королев) было загружено работами по разным темам - и военным, и космическим. Поэтому создание лунного облетного корабля 7К-Л1 шло с большим опозданием от первоначальных планов, срывались все сроки. Поэтому постоянно осуществлялось давление на конструкторов и испытателей со стороны секретаря ЦК Д.Ф.Устинова, председателя Военно-промышленной комиссии Л.В.Смирнова и министра общего машиностроения С.А.Афанасьева. Это отразилось и в официальных документах. Так, 4 февраля 1967 года вышло совместное Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР, в котором отмечалось неудовлетворительное положение дел с выполнением Постановления от 3 августа 1964 года в части подготовки и реализации полетов к Луне. В новом Постановлении были подтверждены первоначальные сроки первого пилотируемого облета Луны кораблем 7К-Л1- июнь-июль 1967 года, а также первой пилотируемой экспедиции на Луну - сентябрь 1968 года. Техника еще не была готова, но уже почти полгода шло формирование групп космонавтов для полета вокруг Луны и для высадки на лунную поверхность. Этими вопросами занимался непосредственно генерал Николай Каманин:
“2 сентября (1966 года - С.Ч.)
Доложил маршалу Руденко предложения по распределению космонавтов по группам и закреплению их за космическими кораблями: “Л-1” (облет Луны) -Волынов, Добровольский, Воронов, Колодин, Жолобов, Комаров, Быковский.
10 октября (1966 года - С.Ч.)
В субботу в ЦПК я разбирался с составом группы “Л-1”; старшим группы вместо Быковского, занятого подготовкой к полету на 7К-ОК, назначил полковника Берегового.
7 декабря (1966 года - С.Ч.)
На этом же совещании решили начать по пятимесячной программе подготовку экипажей кораблей Л-1. Для облета Луны будет изготовлено 8 пилотируемых кораблей, но Мишин считает, что реально можно рассчитывать на полеты шести кораблей с космонавтами. Мы решили готовить для них девять экипажей. Командирами кораблей будут Комаров, Быковский, Николаев, Гагарин, Леонов, Хрунов, Волынов, Береговой, Шаталов, а членами экипажей - Елисеев, Кубасов, Макаров, Волков, Гречко. Все согласились с моим предложением, что кандидатами на роль командира первого лунного корабля следует считать Комарова, Быковского и Николаева. Первых кандидатов от ОКБ-1 на облет Луны в качестве членов экипажа Мишин обещал назвать 8 декабря. Мишин и Керимов не возражали против начала подготовки космонавтов-исследователей от Академии наук, Мишин выразил, правда, сомнение в кандидатуре Ершова (баллистик). Руденко и я сказали, что мы тоже далеко не в восторге от него и, если Келдыш не будет настаивать на подготовке Ершова, заменим его другим кандидатом. Совещание поручило мне и Цыбину оформить состоявшиеся решения официальным документом и утвердить его у председателя Госкомиссии.
31 декабря (1966 года - С.Ч.)