С точки зрения законов космической баллистики единственный наш шанс стартовать к Луне до американцев припадает на 8-9 декабря 1968 года. При благоприятном исходе полета около Луны наши советские космонавты будут 11-12 декабря, а на Землю вернутся 14-15декабря. Американцы, напомню, намереваются стартовать на “Аполлоне-8” к Луне 21 декабря 1968 года. С момента их успешного старта внимание всей мировой общественности переключится уже на американский полет. То есть “ходить гоголями”, чувствовать себя лидерами в пресловутой лунной гонке мы сможем всего где-то неделю - от силы, десять дней. Наше достижение в первом пилотируемом облете Луны сохранится только в том случае, если США потерпят в этом деле полное фиаско, - например, “Аполлон-8” взорвется во время старта или на пути к Луне, и американские астронавты Фрэнк Борман, Джеймс Ловелл и Уильям Андерс погибнут. Если американцы улетят с околоземной орбиты к Луне, но не смогут выйти на окололунную орбиту, и просто вернутся на Землю, то и тогда наш политический эффект будет существенно нивелирован, поскольку трое американских пилотов фактически сделают на аварийном “Аполлоне-8” то же самое, что двое наших космонавтов сделали неделей раньше на полностью исправном советском лунном облетном корабле 7К-Л1. Если же американцам удастся полностью успешно завершить их миссию на “Аполлоне-8” - то есть десять раз облететь Луну по круговой орбите, а потом успешно вернуться на Землю, - мы вообще получим полный негатив: на фоне этих серьезных достижений Америки “космический скачок СССР через Луну” будет выглядеть весьма и весьма бледно. Более того, ярко подчеркнет наше отставание в космосе, чем, конечно же, тут же воспользуется пропагандистская машина стран капитализма.
Мне могут возразить, что “не хлебом единым жив человек” - в том смысле, что от предстоящего облета Луны нашими космонавтами может быть не только политический эффект, но и научный. Но так ли это? Остановлюсь на этом вопросе подробнее.
Увы, из-за малой мощности ракеты-носителя “Протон-К” применительно к пилотируемой лунной облетной программе, наши космонавты могут взять в полет к Луне лишь минимум научной аппаратуры. Можно утверждать, что кроме комплекта фото- и кинокамер никаких других серьезных приборов для изучения окололунного пространства и собственно Луны на корабле 7К-Л1 не будет. Дополнительные приборы ни по весу, ни по габаритам разместить на нашем лунном облетном корабле просто невозможно. Но будут ли иметь эти “лунные фотографии” такую большую научную ценность, ради которой стоило бы затевать лунную пилотируемую экспедицию вокруг естественного спутника Земли? Думается, что нет, не будут.
Наши автоматические межпланетные станции уже не единожды облетали и фотографировали Луну. Впервые это сделала “Луна-3” в 1959 году, затем более качественное фотографирование выполнил “Зонд-3” в 1965 году. Выполнялось фотографирование лунной поверхности и во время полетов наших автоматов по орбите искусственного спутника Луны в 1966-1968 годах. Очень хорошие фотографии, - в том числе, и цветные, -мы получили во время экспедиций вокруг Луны автоматических кораблей “Зонд-5” и “Зонд-6” соответственно в сентябре и ноябре нынешнего, 1968 года. То есть, собственно “лунные фотографии” для нас не внове. В распоряжении наших ученых они уже имеются.
Что касается американцев, то они располагают куда большим объемом фотографий Луны, чем мы.
Во-первых, тысячи фотографий были получены во время падений американских станций серии “Рейнджер” на Луну. Во-вторых, пять успешных запусков искусственных спутников Луны по программе “Лунар орбитер” дали ученым США еще больше информации о естественном спутнике Земли, - в том числе, и о тех, районах, в которых американцы планируют высадить своих астронавтов во время будущих посадок на Луну по программе “Аполлон”.
Да, если мы разрешим нашим космонавтам лететь к Луне, они в случае благополучного завершения полета тоже привезут еще тысячи фотографий лунной поверхности. Наверняка, по итогам полета Академия Наук СССР выпусти еще несколько красочных альбомов с видами Луны с пролетной космической орбиты и новые подробные карты лунной поверхности. Но уже через несколько дней после нашего пилотируемого рейса ученые США могут получить в свое распоряжение намного больше фотографий Луны после полета “Аполлона-8”. Фотографий, которые могут оказаться куда более качественными, чем наши, советские, потому, что американцы будут делать их с меньшей высоты над Луной, чем пролетающие за несколько тысяч или сотен километров от лунной поверхности наши космонавты.
Кроме того, даже на этих фотографиях Луны наших космонавтов может не оказаться потенциально интересных нам районов лунной поверхности: их может там не быть, если по законам космической баллистики трасса полета корабля 7К-Л1 над Луной окажется далеко в стороне от этих районов.
Тогда с научной точки зрения, какова возможная ценность полученных в ходе пилотируемого полета фотографий Луны? Минимальная, почти нулевая по большому счету. Как говорится в народе, “овчинка не стоит выделки”.
Выше я говорил о пилотируемом полете корабля 7К-Л1 вокруг Луны, как о полностью успешном космическом рейсе. Но можем ли мы сейчас утверждать, что полет будет успешным, то есть закончится благополучным возращением на Землю наших героев-космонавтов?
К сожалению, в течение 1967-1968 годов мы имели несколько катастроф, аварий и неудач, которые существенным образом могут сказаться и на выполнении нашей пилотируемой лунной облетной миссии.
Во-первых, 24 апреля 1967 года в ходе полета на космическом корабле 7К-ОК № 4 (“Союз-1”) погиб летчик-космонавт СССР Владимир Михайлович Комаров. Казалось бы, какое отношение имеет этот орбитальный полет к экспедиции космонавтов вокруг Луны? На первый взгляд, “в огороде бузина, а в Киеве дядька”. Но это только на первый взгляд. Напомню, что с конструктивной точки зрения наш облетный лунный корабль 7К-Л1 - это всего лишь глубокая модификация базового космического корабля 7К-ОК (“Союз”). Да, много есть и отличий, но в своей “корневой основе” корабли очень похожи, - в частности, почти те же габариты имеет спускаемый аппарат этих космических кораблей, в котором космонавты находятся во время старта и всего полета.
Что следует из факта этого подобия? То, что скрытые дефекты конструкции корабля 7К-ОК (“Союз”) могут проявиться и в ходе полета корабля 7К-Л1. Ведь, несмотря на немалый объем работ, проведенных Правительственной комиссией, созданной после гибели летчика-космонавта Комарова в минувшем, 1967 году, мы так и не знаем точно, почему произошла катастрофа корабля 7К-ОК № 4 (“Союз-1”). В ходе полета по так и не установленной причине не раскрылась левая панель солнечных батарей. Имел место отказ целого ряда датчиков системы ориентации корабля. Но главное -нештатно сработала парашютная система, и основная, и запасная. Причину этой нештатной работы специальная Правительственная комиссия так и не смогла точно установить. Поэтому была высказана версия о вероятностном характере случившейся катастрофы.
Второй фактор, который может косвенно повлиять на возможный пилотируемый облетный полет корабля 7К-Л1 - это гибель в марте нынешнего года первого космонавта планеты Юрия Гагарина и летчика-испытателя Владимира Серегина во время тренировочного полета на самолете УТИ “МИГ-15”. Казалось бы, полет к Луне корабля 7К-Л1 и гибель двух пилотов - события, на первый взгляд, совершенно не связанные и несоразмерные. Но это только на первый взгляд. К сожалению, Государственная комиссия, расследовавшая гибель Гагарина и Серегина, не пришла к однозначному выводу о причинах катастрофы. Нет никаких оснований полагать, что на летящий самолет УТИ “МИГ-15” могла как-то негативно воздействовать окружающая среда. Да, погодные условия 27 марта 1968 года были сложными, но не закритичными для тренировочного полета. Что касается возможного столкновения самолета Гагарина и Серегина с птицей или стаей птиц, с шаром-зондом или опасного сближения с другим самолетом, Госкомиссия полностью исключила все эти варианты. Техническое состояние самолета УТИ “МИГ-15” также не могло стать причиной катастрофы. Поэтому, скорее всего, гибель Гагарина и Серегина стала следствием “человеческого фактора”: это могут быть ошибка экипажа или его сознательные нестандартные действия. Ну, и с еще большей вероятностью, это серьезные нарушения летной и технической дисциплины в войсковой части, которая готовила самолет и экипаж к полету. У нас есть все основания считать, что этот человеческий фактор может проявиться и в ходе возможного пилотируемого полета к Луне корабля 7К-Л1: либо в виде непоправимой ошибки в спешке подготовленного экипажа, либо из-за ошибок обслуживающего корабль персонала на космодроме или в Центре управления полетом.
То, что в нашей космонавтике накопились отдельные недостатки в сфере “человеческого фактора” следует и из анализа полета космического корабля 7К-ОК № 10 (“Союз-3”) в октябре 1968 года. Выполнить основной элемент программы орбитального полета - стыковку кораблей “Союз-2” и “Союз-3” - не удалось из-за плохого планирования всей экспедиции в целом и ошибок космонавта Георгия Берегового в частности. У нас по-прежнему нет уверенности в том, что таких же ошибок экипажа не будет при пилотируемом полете к Луне. Тем более что лунный облетный корабль еще ни разу не был испытан в пилотируемом режиме даже на околоземной орбите.
Неготовность корабля 7К-Л1 принять на борт экипаж космонавтов, вытекает и из анализа его последнего по времени старта к Луне. Как известно, корабль “Зонд-6” успешно долетел до Луны, облетел ее, сделав хорошие цветные фотографии лунной поверхности. А на обратном участке полета произошла разгерметизация спускаемого аппарата корабля. Напомню, дорогие товарищи, что советские космонавты будут в полете к Луне без скафандров. А это значит, что если бы на борту “Зонда-6” был экипаж, то два наших космонавта, скорее всего, погибли бы. Кроме того, уже на этапе спуска в атмосфере из-за нештатной работы автоматики парашютной системы произошел отрыв парашюта. Спускаемый аппарат “Зонда-6” разбился. При пилотируемом запуске в этом случае погибли бы оба наших космонавта, поскольку на корабле 7К-Л1 нет запасной парашютной системы. Напомню, что на корабле 7К-ОК (“Союз”) запасная парашютная система есть, но она не спасла от гибели космонавта Комарова. К сожалению, у нас есть