Правая рука Заколова сжимала газовую зажигалку, ладонь мгновенно вспотела, большой палец сдвинул рычажок регулятора пламени на минимум. Тихон нарочито неловко крутанул колесико для получения искры, потом еще и еще раз. Колесико вжикало, но огня не было.
– Да она у вас не работает! – возмутился Тихон. – Последнее желание нельзя исполнить!
– У тебя вместо рук грабли. Нормальная зажигалка, еще сегодня работала. Не хочешь, не кури!
– Еще как хочу! Все из-за нее. Посмотрите, – и Тихон кинул зажигалку в руки Межову.
Капитан не шелохнулся. Зажигалка стукнулась ему в грудь и свалилась на землю. Глаза Межова напряженно следили за студентом. Рука, сжимающая пистолет, держала его под прицелом, ни на секунду не опустившись.
– Знаю я такие штучки, – процедил сквозь зубы капитан.
Тихон почувствовал, как ноги становятся ватными, а почва плывет под ногами. Надежда на спасение с оглушающим грохотом рушилась, душой завладела леденящая пустота.
Межов, разглядев его состояние, усмехнулся:
– Ты рассчитывал, что я отвлекусь, буду ловить зажигалку обеими руками, уберу пистолет, а ты в этот момент собьешь меня с ног?
– Нет… Что вы… – голос Заколова звучал растерянно. Он попытался собраться и следующие слова произнес с обидой: – Я честно сказал. Зажигалка не работает, а курить хочется… Проверьте.
Сидор Межов, не упуская из вида Заколова, поднял зажигалку левой рукой. В правой он продолжал держать пистолет, нацеленный на Тихона. Ладонь с зажигалкой поднялась на уровень лица, палец старательно крутанул колесико.
– Не работает, говоришь! А это что? – воскликнул капитан, разглядывая высокий язычок ослепительно белого пламени, прорвавший темноту над зажигалкой.
В тот же момент стая обезумевших псов с диким рычанием ринулась на яркую вспышку. Межов еще не успел опустить руку, держащую факел, а в нее уже впились несколько зубастых челюстей. Палец капитана непроизвольно нажал на курок, раздался выстрел, и последняя пуля раскаленным комочком прошила холодный воздух рядом с головой Заколова.
«Раз я услышал выстрел, значит, пуля прошла мимо», – отстраненно подумал Тихон.
Его план удался. Прежде чем бросить зажигалку, он перевел регулятор огня на максимум. Безумные псы ринулись на огонь.
Но радости не было. В пустую душу заползала боль.
Его глаза видели, как псы-мутанты свалили Межова и плотной кишащей кучей сомкнулись над его телом. Отчаянный крик капитана захлебнулся в чавкающем гуле.
Где-то там, под ногами капитана, среди алчных тварей, оставался ценный рюкзак.
Тихон оторвал взгляд от кошмарного зрелища и с трудом стряхнул ледяное оцепенение.
Как себя поведут обезумевшие твари после того, как растерзают капитана? Неизвестно.
Он метнулся к автомобилю. На заднем сиденье навзрыд плакала Нина. Ключи торчали в зажигании, «Жигули» мгновенно завелись и прытко, словно опасаясь нападения свирепых псов-мутантов, вырвались с территории Гиптильника. Тихону даже показалось, что не он управлял автомобилем, а перепуганная машина сама стремилась умчаться подальше от зловещего места.
Вырвавшись в открытую степь, Заколов остановил разогнавшуюся машину. Гремящая круговерть камешков в арках колес смолкла.
– Куда теперь? – тоскливо глядя в черную ночь, задал он сам себе трудный вопрос.
В глазах милиции он по-прежнему беглый убийца.
Голова устало склонилась на руль. Нина уронила вытянутые руки на его спину и тихо выла. Тихон не оборачивался. Из-под сжатых век сочились слезинки, он тщетно пытался с ними бороться. Внутри тела царило полное опустошение, и странным образом пустоту заполняла щемящая всепроникающая боль.
Впереди показались два пучка фар, подпрыгивающих на кочках. Тихон безразлично смотрел, как они вплотную приблизились и бесцеремонно уперлись в лобовое стекло его машины. Яркий дальний свет нагло пробивался сквозь растопыренную ладонь, которой Заколов пытался заслонить глаза. По круглой форме фар, возвышавшихся над капотом «Жигулей», он догадался, что перед ним УАЗик, который мог быть только у военных или милиции.
Дальний свет сжался в габаритные огни, и Заколов разглядел желтую окраску милицейской машины.
Приехали!
Но ему уже было все равно, удирать никуда не хотелось.
Глава 82
Заколов равнодушно наблюдал, как у подкатившего УАЗика с водительской стороны с тихим металлическим скрипом качнулась на петлях распахнутая дверь. Ноги в милицейских форменных брюках по очереди ступили на землю, постояли, словно проверяя крепость почвы, затем послышался хруст крупных песчинок под невидимыми подошвами. Темная фигура подошла и остановилась около переднего пассажирского окна.
Нина давно затихла, только изредка ноздри коротким рывком пугливо всасывали струю воздуха, пытаясь удержать расплывающиеся сопли. Тихон тупо смотрел на желтый капот милицейского УАЗа. Путешествие длиной в четыре дня, похоже, закончилось.
Щелкнул замок открывшейся дверцы, под грузом усевшегося тела жалобно скрипнул дерматин сиденья.
– Ну, здравствуй, что ли, Заколов.
Голос показался знакомым. Где-то он его недавно слышал. Тихон повернул голову к милиционеру. Усатая физиономия старшего сержанта Федорчука, сдвинув брови, пристально вглядывалась в лицо Тихона.
– Виделись, – коротко буркнул Тихон, подбородок уперся в прохладный руль, глаза вновь уставились на решетку радиатора милицейского УАЗа.
Федорчук так Федорчук! Какая разница, кто его сейчас арестует.
– То вчера было, – уточнил старший сержант.
– Я уже давно не сплю.
– Я тоже, – Федорчук потер щетину на щеках.
– А где остальные?
– Я один…пока.
– Девушке надо помочь. У нее с ногой проблема.
– А тебе?
– Что мне? – Заколов непонимающе уставился на милиционера.
– Тебе помощь не нужна?
– Знаю я вашу помощь…
– Дяденька милиционер, – по-детски встряла в разговор Нина. Ее влажные расширенные глаза с надеждой приблизились к Федорчуку. – Дяденька милиционер, Тиша ни в чем не виноват. Все этот… капитан. И Ныш проклятый. Капитан нам все рассказал. Он убил кассира. И дядю Федю порезал.
– Какого Федю? – оживился старший сержант и развернулся лицом к девушке. – Горбунова Федора Николаевича? Железнодорожника?
– Стрелочника с переезда, у которого меня бандиты оставили. Он меня не выпускал, но он хороший.
– Так! А теперь все по порядку! – Рука милиционера встряхнула равнодушного Заколова. – Хамбиев нам многое рассказал, точнее написал. С челюстью у него проблемы… Это ты его приволок к отделению милиции?
– Я.
– А челюсть – твоя работа?
– Он упал, наверное.
– Заколов, что ты все мямлишь! У нас мало времени. Мне нужно знать всю картину! Тебе ясно?!
– Да не кричите так, – Тихон столкнул ладонь Федорчука со своего плеча. – Значит, арестовывать сейчас не будете?
– Это я всегда успею. Сначала хочу тебя послушать.
– С чего начать?
– С начала! Вот бестолковый!.. Как у вас там в математике теоремы доказывают? Давай подробно, шаг за шагом…
Тихон повернул голову к старшему сержанту. Взгляд Федорчука был добрым и заинтересованным.
– Все началось вечером 30 апреля в вагоне почтово-багажного, – начал рассказывать Заколов.
Поначалу он говорил вяло, равнодушно, но по мере того, как вспоминал недавние события, окунался в прежние переживания, голос окрашивался эмоциями, глаза то разгорались искрами злости, то затуманивались болью и сожалением. «Это я знаю», – иногда торопил Федорчук, а порой останавливал и дотошно расспрашивал: «Где лежали тела милиционеров, когда ты их обнаружил? Как выпутался из веревок? В какой момент спрыгнул с поезда?» Особенно его заинтересовали все подробности «дуэли» в Гиптильнике и истории, рассказанной капитаном Межовым. Кто где стоял, у кого находился пистолет в тот или иной момент, как напали собаки?
Когда Тихон закончил рассказ, Федорчук долго размышлял, а потом спросил:
– Как ты думаешь, почему Межов тебя сразу не убил, когда ты пришел к нему в Гиптильник?
Заколов резким движением протер лоб, чтобы взбодриться, надавил пальцами на воспаленные от бессонницы глаза. Под закрытыми веками всплыла согбенная фигура капитана в тот момент, когда он представился Сидором Сидоровичем.
– Ему требовалось выговориться… И еще… он хотел выглядеть благородным.
– А рюкзак где?
– Все там, – Заколов махнул рукой в сторону Гиптильника и с удивлением заметил, что уже рассвело.
– Мне надо съездить туда. А ты… – Федорчук обвел взглядом Тихона и Нину. – Вы оставайтесь на месте. Я скоро. Не вздумайте уехать! – Рука старшего сержанта потянулась к замку зажигания за ключами, но в последний момент брать их он передумал. – Будет лучше, если вы сами меня дождетесь.
Милицейский УАЗик отъехал. Тихон прикрыл глаза и откинулся на подголовник. Нина хотела о чем-то спросить, но не посмела. Тихон сладко сопел, его губы иногда тревожно вздрагивали и что-то беззвучно шептали. Нина положила голову на спинку. Изогнутые верхние ресницы девушки, дернувшись раз-другой, соединились с нижними, а утомленное тело постепенно сползло на сиденье.
Через двадцать минут их разбудил бесцеремонный возглас Федорчука:
– Что здесь такое?
Старший сержант втащил в машину грязный рюкзак и вывалил из него учебник по «Теории вероятностей» и плюшевого медвежонка.
– Ой! Нюся! – радостно вскрикнула Нина и обхватила руками мягкую игрушку. – Нюся, нашелся! Не потерялся.
– А где деньги? – Федорчук недоуменно таращился на Заколова.
– А денег не было. Я не брал денег в сберкассе.
Федорчук плюхнулся на сиденье, бросив пустой рюкзак под ноги:
– Значит, ты шел на встречу с убийцей, даже не имея денег для обмена?!
– Откуда у меня деньги?
– Но ты хоть понимаешь, что он мог проверить рюкзак и сразу тебя пришлепнуть?
– А что еще можно было сделать? Ведь с ним была Нина. Если бы я не пришел, он бы убил ее.
– Да, но… – Федорчук сделал неопределенный жест руками. – Представь, ты приходишь, у него пистолет, и он говорит, покажи деньги!