ьности времени, которое просидела птица». Оба пола одного австралийского зимородка (Tanysiptera sylvia) имеют сильно удлиненные средние рулевые перья, и самка делает свое гнездо в норе; как сообщает мне мистер Р. Б. Шарп, эти перья становятся очень измятыми во время насиживания.
В двух последних случаях большая длина хвостовых перьев должна до некоторой степени представлять неудобство для самки, а так как у обоих видов хвостовые перья у самки несколько короче, чем у самца, то можно было бы полагать, что естественный отбор помешал их полному развитию. Но если бы развитие хвоста у павы остановилось только тогда, когда он стал из-за своих размеров неудобным или опасным, то самка удержала бы гораздо более длинный хвост, чем он есть в действительности, так как хвост павы относительно величины ее тела далеко уступает по длине хвосту самок многих фазанов и не длиннее, чему индейки. Нужно также помнить, что, согласно этому взгляду, пава, как только хвост ее сделался опасно длинным и его развитие было поэтому задержано, должна была бы постоянно оказывать влияние на свое мужское потомство и таким образом воспрепятствовала бы павлину приобрести его великолепный хвост. Мы поэтому вправе заключить, что длинный хвост павлина и короткий хвост павы произошли оттого, что необходимые изменения у самца передавались с самого начала одному только мужскому потомству.
Мы приходим приблизительно к подобному же заключению относительно длины хвоста у различных видов фазана. У ушастого фазана (Crossoptilon auritum) хвост одинаковой длины у обоих полов, а именно — шестнадцати или семнадцати дюймов; у обыкновенного фазана он имеет у самца около двадцати дюймов длины, а у самки двенадцать. у Земмерингова фазана — тридцать семь дюймов у самца и только восемь у самки; наконец, у королевского фазана он достигает семидесяти двух дюймов длины у самца и шестнадцати у самки. Таким образом, у различных видов хвост самки весьма различается по длине, независимо от хвоста самца, а это, по моему мнению, можно с гораздо большим вероятием объяснить законами наследственности, то есть тем, что передача последовательных изменений была с самого начала более или менее ограничена мужским полом, чем действием естественного отбора, обусловленного тем, что длинный хвост приносил больший или меньший вред самкам этих нескольких близких между собой видов.
Мы можем теперь рассмотреть доводы мистера Уоллеса относительно половой окраски птиц. Он полагает, что яркие цвета, первоначально приобретенные самцами посредством полового отбора, во всех или почти во всех случаях передавались бы самкам, если бы эта передача не задерживалась естественным отбором. Я могу напомнить здесь читателю, что различные факты, противоречащие этому воззрению, были уже приведены при рассмотрении пресмыкающихся, земноводных, рыб и чешуекрылых. Мистер Уоллес основывает свое мнение преимущественно, (но, как мы увидим в следующей главе, не исключительно) на следующем утверждении[901]: когда оба пола окрашены весьма заметным образом, гнездо бывает устроено так, что скрывает сидящую в нем птицу; когда же между полами существует резкое различие в окраске, причем самец окрашен ярко, а самка тускло, то гнездо бывает открытым и оставляет сидящую птицу доступной взору. Это совпадение, поскольку оно оправдывается, действительно кажется подтверждающим мнение, что самки, сидящие в открытых гнездах, специально видоизменились в целях защиты. Но мы сейчас увидим, что существует иное и более вероятное объяснение, именно, что заметные самки чаще приобретали инстинкт строить гнезда с куполами, чем тускло окрашенные птицы. Мистер Уоллес допускает, что существуют, как и следовало ожидать, некоторые исключения из обоих его правил; но спрашивается, не настолько ли многочисленны эти исключения, чтобы серьезно подорвать самые правила? Прежде всего, много правды в замечании герцога Аргайльского[902], что большое, покрытое кровлей гнездо более заметно врагу, в особенности всем хищным животным, лазящим по деревьям, чем маленькое открытое гнездо. Мы не должны также забывать, что у многих птиц, строящих открытые гнезда, самцы сидят на яйцах и помогают самке кормить птенцов; это справедливо, например, для Pyranga aestiva[903], одной из самых великолепных птиц Соединенных Штатов, у которой самец яркого красного, а самка светлого буровато-зеленого цвета. Но если бы яркая окраска была крайне опасной для птиц, сидящих в открытых гнездах, то самцы должны бы в этих случаях сильно страдать. Впрочем, может быть для самцов настолько важна яркая окраска, чтобы побеждать соперников, что это более чем компенсирует некоторую лишнюю опасность.
Мистер Уоллес допускает, что у королевских воронов (Dicrurus), Orioles и Pittidae окраска самок бросается в глаза, и тем не менее они строят открытые гнезда; но он подчеркивает, что птицы первой группы крайне драчливы и могут защищаться, что птицы второй группы самым тщательным образом скрывают свои открытые гнезда, хотя это замечание не всегда подтверждается[904], и что, наконец, у птиц третьей группы самки ярко окрашены преимущественно с нижней стороны, Помимо этих случаев, голуби, которые окрашены иногда ярко и почти всегда заметно и, как известно, весьма подвержены нападениям хищных птиц, представляют серьезное исключение из правила, потому что почти всегда строят открытые и выставленные напоказ гнезда. В другом большом семействе, именно у колибри, все виды строят открытые гнезда, и, однако, у некоторых наиболее роскошных видов оба пола сходны, а у большинства самки, хотя и менее блестящи, чем самцы, но все же очень ярко окрашены. Нельзя также утверждать, чтобы все ярко окрашенные самки колибри избегали обнаружения благодаря своим зеленым оттенкам, потому что у некоторых верхняя поверхность тела окрашена в красный, синий и другие цвета[905].
Что касается птиц, гнездящихся в норах или сооружающих гнезда с куполами, то, как замечает мистер Уоллес, здесь достигаются, помимо укрытия от врагов, еще другие преимущества, как приют от дождя, большее тепло, а в жарких странах защита от солнца[906] таким образом, то, что многие птицы, у которых оба пола темно окрашены, строят скрытые гнезда, не противоречит его взгляду[907], Например, самка птицы-носорога (Buceros) в Индии и Африке защищена во время насиживания с особой заботливостью, потому что она замуровывает собственными экскрементами отверстие дупла, в котором сидит на яйцах, оставляя только малое отверстие, через которое самец кормит ее; таким образом, самка находится в полном заключении в течение всей поры насиживания яиц[908]. Однако самка птицы-носорога окрашена не более заметно, чем многие другие птицы той же величины, строящие открытые гнезда. Более серьезно, чем допускает мистер Уоллес, другое возражение его взгляду, состоящее в том, что в немногих группах самцы ярко окрашены; а самки тусклые, и тем не менее последние насиживают свои яйца в гнездах, покрытых кровлей. Мы видим это у австралийских Grallinae, австралийских малуров (Maluridae), нектарниц (Nectariniae) и у некоторых из австралийских медососов, или Meliphagidae[909].
Если мы бросим взгляд на английских птиц, то увидим, что нет тесной и общей связи между окраской самки и характером сооружаемого гнезда. Около сорока из наших английских птиц (исключая крупных, способных защищаться) строят гнезда в норах на берегах, скалах и в дуплах деревьев или же сооружают крытые гнезда. Если мы примем окраску самки щегла, снегиря или черного дрозда за мерило такой степени яркости окраски, которая не слишком опасна для сидящей на яйцах самки, то можно считать, что из сорока упомянутых выше птиц только у двенадцати самки в опасной степени заметны, у остальных же двадцати восьми — самки незаметны[910]. Не существует также никакой тесной связи в пределах одного и того же рода между хорошо выраженной разницей в окраске обоих полов и характером сооружаемого гнезда. Так, самец домового воробья (Passer domesticus) очень отличается от своей самки, а самец лесного воробья (P. montanus) почти совершенно не отличается от самки, и тем не менее оба строят хорошо скрытые гнезда. У серой мухоловки (Muscicapa grisola) оба пола едва можно различить, тогда как у пестрой мухоловки (М. luctuosa) они значительно различаются, и оба вида строят гнезда в дуплах или прячут их. Самка черного дрозда (Turdus rnerula) очень отличается от самца, самка белозобого дрозда (Т. torquatus) отличается менее, а самка певчего дрозда (Т. musicus) почти вовсе не отличается от самца; тем не менее, они все строят открытые гнезда. С другой стороны, не очень далеко отстоящая от них оляпка (Cinclus aquaticus) строит крытое гнездо, и оба пола здесь примерно столь же различны, как и у белозобого дрозда. Тетерев-косач и шотландский тетерев (Tetrao tetrix и Т. scoticus) строят открытые гнезда в одинаково хорошо скрытых местах, но у одного из этих видов между полами большое различие, а у другого очень малое.
Несмотря на вышеприведенные возражения, я, прочитав превосходную статью мистера Уоллеса, не могу сомневаться, что, рассматривая птиц всего земного шара, приходится признать, что, большинство видов, у которых окраска самки бросается в глаза (а в этих случаях самцы за небольшими исключениями также ярко окрашены), строят скрытые гнезда ради безопасности. Мистер Уоллес перечисляет[911]