тельных явлений, которые наш ум отказывается признать за результат слепой случайности. Разум одинаково восстает против подобного заключения, все равно, верим ли мы или нет, в то, что всякое незначительное изменение в организме, соединение каждой пары в браке, распространение каждого семени и тому подобные явления — были все предназначены для какой-нибудь особой цели.
В этой книге мы весьма подробно разобрали вопрос о половом отборе, потому что он, как я старался доказать, играл важную роль в истории органического мира. Я знаю, что многое остается сомнительным, но я старался дать ясное понятие о предмете в целом. В самых низших отделах животного царства половой отбор, по-видимому, не имел никакого значения: такие животные часто остаются на всю жизнь на одном месте, или же оба пола соединены у них в одной особи, или, что всего важнее, их воспринимающие и умственные способности недостаточно развиты для чувства любви, ревности или для проявления свободного выбора. Когда, однако, мы доходим до членистоногих и позвоночных, даже до самых низших классов этих двух обширных подцарств, то видим уже значительное действие полового отбора. У различных больших классов животного царства, — млекопитающих, птиц, пресмыкающихся, рыб, насекомых и даже ракообразных, —
различия между полами следуют почти совершенно тем же правилам. Самцы почти всегда ухаживают за самками, и одни они обладают специальным оружием для борьбы со своими соперниками. Они обыкновенно сильнее и крупнее самок и наделены необходимыми для них качествами — смелостью и драчливостью. Они снабжены, исключительно или в большей степени, нежели самки, особыми органами для голосовой или инструментальной музыки и пахучими железами. Они украшены чрезвычайно разнообразными придатками и наиболее блестящими или заметными окрасками, которые часто расположены в виде изящного узора, тогда как самки лишены всяких украшений. Когда оба пола отличаются в более важных частях строения, самцы бывают обыкновенно снабжены специальными органами чувств для отыскания самки, двигательными органами для погони за нею и часто — хватательными органами для ее удерживания. Эти различные образования, дающие возможность пленять или удерживать самку, часто развиваются у самца в течение одной только части года, именно в период размножения. Органы эти во многих случаях в большей или меньшей степени перешли по наследству к самкам и в последнем случае появляются иногда у них в форме простых рудиментов. Они часто утрачиваются самцами или вообще не развиваются после кастрации. Обыкновенно они не развиваются у самца в ранней молодости, но появляются за короткое время до периода размножения. Отсюда в большинстве случаев молодые животные обоих полов походят друг на друга, а самки до некоторой степени походят на детенышей в течение всей жизни. Почти в каждом обширном классе встречается несколько аномальных случаев, в которых происходит почти совершенное извращение признаков, свойственных обоим полам, причем самки приобретают признаки} составляющие в сущности принадлежность самца. Это поразительно! однообразие в законах, управляющих различиями между полами в столь многих и столь отдаленных друг от друга классах, становится понятным, если мы признаем действие одной общей причины, а именно полового отбора.
Половой отбор обусловливается успехом некоторых особей перед другими особями того же пола по отношению к размножению вида, тогда как естественный отбор зависит от успеха обоих полов во всех возрастах по отношению к обычным условиям жизни. Половая борьба является в двух формах: или она происходит между особями одного пола, обыкновенно мужского, с целью прогнать или убить соперников, причем самки остаются пассивными, или, при другой форме, борьба происходит также между особями одного пола, но с целью возбудить или очаровать особей другого пола, обыкновенно самок, которые не остаются пассивными, но выбирают наиболее привлекательных самцов. Последний род отбора совершенно аналогичен с тем, который человек бессознательно, но с положительными результатами, производит в отношении своих домашних животных, когда он в течение долгого времени постоянно выбирает наиболее красивых или полезных особей, не имея никакого определенного намерения изменить породу.
Законы наследственности определят, передадутся ли признаки, приобретенные при посредстве полового отбора тем или другим полом, потомкам этого же пола или обоих, равно как и возраст, в котором эти особенности должны развиться. По-видимому, видоизменения, появившиеся в позднюю пору жизни, склонны обычно передаваться тому же полу. Изменчивость составляет необходимую основу для действия отбора, но совершенно не зависит от него. Отсюда следует, что изменения одного и того же общего характера часто использовались и накоплялись половым отбором в отношении размножения вида так же, как естественным отбором в отношении общих задач жизнедеятельности. Следовательно, вторичные половые признаки, если они передаются в равной степени обоим полам, могут быть отличены от обычных видовых признаков только с помощью аналогий. Видоизменения, приобретенные путем полового отбора, часто так резки, что оба пола одного вида были зачастую принимаемы за различные виды и даже за различные роды. Подобные резко выраженные различия должны быть в каком-нибудь отношении очень важны, и мы знаем, что они в некоторых случаях были приобретены ценой не только неудобств, но и реальных опасностей [для животных].
Вера в могущество полового отбора опирается преимущественно на следующие факты. Известные признаки ограничены одним полом; это одно уже делает вероятным, что они до некоторой степени связаны с актом воспроизведения. Эти признаки в бесчисленных случаях развиваются вполне только в зрелом возрасте и часто только в известное время года, которое всегда есть время размножения. Самцы (оставляя без внимания немногие исключительные случаи) наиболее деятельны при ухаживании; они лучше вооружены и обладают разнообразными привлекательными качествами. Нужно обратить особое внимание на то, что самцы показывают свои прелести с особым старанием в присутствии самок и редко или никогда не щеголяют ими вне периода любви. Невероятно, чтобы все это было бесцельно. Наконец, у нас есть положительные доказательства в отношении некоторых четвероногих и птиц, что особи одного пола способны чувствовать сильное отвращение или влечение к определенным особям другого пола.
Учитывая все эти факты и имея, кроме того, в виду результаты бессознательного отбора со стороны человека в отношении домашних животных и культурных растений, мне кажется почти несомненным, что, если бы особи одного пола предпочитали в течение долгого ряда поколений скрещиваться с определенными особями другого пола, отличающимися какими-нибудь своеобразными особенностями, потомки их медленно, но верно видоизменились бы подобным же образом. Я не старался скрывать, что за исключением случаев когда самцы многочисленнее самок или когда преобладает полигамия, трудно понять, каким образом более привлекательные самцы могли оставлять большее число потомков, наследующих их украшения или другие привлекательные качества, нежели менее привлекательные самцы; однако я показал, что это могло произойти вследствие того, что самки,— в особенности наиболее сильные и первые делающиеся способными к размножению,— предпочитали не только самых привлекательных, но и наиболее сильных и победоносных самцов.
Хотя у нас есть некоторые положительные доказательства того, что птицы умеют ценить яркие и красивые предметы, как, например, австралийские беседковые птицы, и, хотя они, без всякого сомнения, умеют ценить пение, тем не менее я считаю крайне удивительным, что самки столь многих птиц и некоторых млекопитающих наделены достаточным вкусом для оценки тех украшений, которые мы имеем основание приписать действию полового отбора. И это еще более удивительно относительно пресмыкающихся, рыб и насекомых. Но мы на самом деле знаем очень мало об умственных способностях низших животных. Нельзя думать, чтобы, например, самцы райских птиц или павлинов, давали себе столько труда, поднимая, распуская и приводя в дрожание свои великолепные перья перед самками, без всякой цели. Мы должны помнить факт, приведенный со слов превосходного авторитета в одной из прежних глав, именно, что несколько пав, отделенных от любимого ими павлина, предпочли остаться вдовами целое лето, чем сойтись с другим самцом.
Тем не менее, я не знаю ни одного факта в естественной истории более удивительного, чем способность самки фазана-аргуса оценить великолепные оттенки шарообразного орнамента и изящные узоры на маховых перьях самца. Тот, кто думает, что аргус был первоначально создан в своем теперешнем виде, должен допустить, что большие перья, — которые мешают крыльям служить для полета и выставляются напоказ особым образом, свойственным этой птице только во время акта ухаживания и ни в какое другое время, — были даны аргусу как украшение. И если так, то нужно признать, далее, что и самка была наделена при своем сотворении способностью оценить подобные украшения. Я расхожусь с этим мнением только в том отношении, что, по-моему, красота фазана-аргуса развилась постепенно, вследствие предпочтения, которое самки в течение многих поколений оказывали наиболее украшенным самцам, эстетические же способности самки должны были развиваться путем упражнения или привычки, подобно тому, как и наш собственный вкус совершенствуется мало-помалу. У самца мы — благодаря счастливой случайности, в силу которой некоторые перья остались не измененными, — можем ясно видеть, как простые пятна с желтым оттенком на одной стороне могли развиться малыми шагами до степени великолепного шарообразного орнамента; весьма вероятно, что они действительно развились таким образом.
Всякий, кто признаёт принцип эволюции и, несмотря на это, затрудняется признать, что самки млекопитающих, птиц, пресмыкающихся и рыб приобрели мало-помалу высокую степень вкуса, которая нужна для оценки красоты самцов и которая в общем совпадает с нашими понятиями о красоте, должен был бы подумать о том, что у каждого позвоночного животного, как высшего, так и низшего, мозговые нервные клетки произошли от нервных клеток общего родоначальника этого большого царства животных. Таким образом становится понятным, что некоторые умственные способности в различных и сильно отличающихся друг от друга группах животных развились в приблизительно одинаковом направлении и приблизительно до одинакового уровня.