По-видимому, его мишень набрала 112 — будапештский эквивалент 911. Время ответа было заведомо долгим, но тем не менее убийца услышал достаточно.
Оглянувшись назад и убедившись, что вокруг никого нет, он придвинул свое мускулистое плечо к двери, откинулся назад и надавил на дверь под громовые раскаты музыки.
Старая защелка развалилась с первой же попытки. Дверь распахнулась. Убийца вошел внутрь, закрыл за собой дверь и оказался лицом к лицу со своей жертвой.
Сжавшийся в углу человек выглядел одновременно смущенным и напуганным.
Убийца взял телефон раввина, отключил звонок и бросил телефон в туалет.
— К-кто послал вас? — заикаясь спросил раввин.
— Прелесть моей ситуации заключается в том, что я не знаю, — ответил мужчина, — да и нет способа узнать.
Старик хрипел, сильно потея. Выпучив глаза, он вдруг начал задыхаться, вытянул руки и схватился за свою грудь обеими руками.
«Неужели? — подумал убийца с улыбкой. — У него сердечный приступ?»
Старик корчился и задыхался на полу ванной, его глаза умоляли о сострадании, лицо покраснело, и он схватился за грудь. Наконец, он упал лицом вниз на грязную плитку и лежал в судорогах. Содержимое его мочевого пузыря опорожнилось в штаны, и теперь струйка мочи побежала по полу.
Наконец раввин успокоился.
Убийца присел на корточки и прислушался к дыханию. Звука не было.
Затем он встал, ухмыляясь. «Ты значительно упростил мне работу».
С этой мыслью убийца шагнул к двери.
Легкие раввина Ковеша жаждали воздуха.
Он только что сыграл представление всей своей жизни.
Пребывая почти в бессознательном состоянии, он неподвижно лежал и слушал, как шаги нападавшего пересекли пол в ванной. Дверь со скрипом открылась, а затем щелкнув закрылась.
Тишина.
Ковеш заставил себя подождать еще пару секунд и убедился, что нападавший удалился по коридору. Затем, не в силах ждать еще одно мгновение Ковеш выдохнул и глубоко задышал. Даже спертый воздух ванной комнаты казался спасением.
Медленно он открыл глаза, его видение было туманным от недостатка кислорода. Когда Ковеш поднял пульсирующую голову, его зрение прояснилось. К его недоумению он увидел внутри темную фигуру, стоящую прямо у закрытой двери.
Человек в бейсболке улыбался, глядя на него.
Ковеш замер. Он не покидал комнату.
Убийца сделал два длинных шага к раввину, железными тисками охватил старика за шею и впечатал лицом в плитку пола.
— Ты можешь задержать дыхание, — прорычал убийца, — но ты не можешь остановить свое сердце. Он рассмеялся. — Не волнуйся, я помогу тебе в этом.
Спустя мгновение в шею Ковеша вонзилась жгучая точка тепла. Казалось, что расплавленный огонь течет вниз по его горлу и наверх по черепу. На этот раз, когда схватило сердце, он знал — это по-настоящему.
Посвятив большую часть своей жизни изучению тайны Шамаима — месту обитания Бога и умерших праведников — раввин Иегуда Ковеш понял, что от всех ответов его отделяет лишь последний удар сердца.
ГЛАВА 44
Одна в просторной туалетной комнате самолета G550, Амбра Видаль стояла у раковины, и теплая вода мягко текла у нее по рукам. Она пристально смотрела в зеркало, едва узнавая себя в отражении.
«Что я наделала?»
Она сделала еще один глоток вина, с грустью вспоминая свою прежнюю жизнь всего несколько месяцев назад — непубличную, одинокую, сосредоточенную на музейной работе, но все это уже в прошлом. Она тотчас исчезла с предложением Хулиана.
«Нет, — упрекнула она себя. — Эта жизнь испарилась в тот момент, когда ты согласилась».
Ужас сегодняшнего убийства вызывал чувство тошноты, и теперь ее логический ум со страхом оценивал последствия.
Я пригласила убийцу Эдмонда в музей.
Меня кто-то обманул во дворце.
И теперь я слишком много знаю.
Не было никаких доказательств, что принц Хулиан стоял за кровавым убийством, и о том, что он даже знал о плане убийства. Тем не менее, Амбра достаточно знала о внутренней кухне дворца и подозревала, что ничего подобного не произошло бы без ведома принца, без его благословения.
Я слишком много сказала Хулиану.
В последние недели Амбра пчувствовала растущую потребность оправдываться за каждую секунду, проведенную вдали от своего ревнивого жениха, и поэтому она лично делилась с Хулианом тем, что знала о предстоящей презентации Эдмонда. Теперь Амбра опасалась, что ее открытость стала безрассудством.
Амбра выключила воду и вытерла руки, потянулась за своим бокалом и осушила последние несколько капель. В зеркале перед ней она увидела незнакомку — когда-то уверенного профессионала, а теперь переполненной сожалением и стыдом.
Ошибки, которые я совершила за несколько коротких месяцев…
Она мыслями вернулась в то время и подумала, что могла бы сделать иначе. Четыре месяца назад дождливым вечером в Мадриде Амбра присутствовала на мероприятии по сбору денег в Музее современного искусства Рейны-Софии…
Большинство гостей переместились в зал 206.06, чтобы увидеть самую известную музейную работу — «Г ернику», огромное полотно Пикассо длиной в двадцать пять футов, посвященное ужасной бомбардировке небольшого баскского города во время испанской гражданской войны.
Вместо этого она приняла решение ускользнуть в тихую галерею и насладиться работой одной из своих любимых испанских художниц, Марухи Мальо, женщины-сюрреалиста из Галисии, успех которой в 1930-х помог покончить с дискриминацией женщин-художниц в Испании.
Амбра стояла в одиночестве, любуясь Ла Вербеной, политической сатирой, наполненной сложными символами. И вдруг за спиной раздался глубокий голос.
— Es casi tan guapa como th, — произнес мужчина. — Она почти так же прекрасна, как и вы.
Серьезно? Амбра смотрела прямо вперед и сопротивлялась желанию закатить глаза. На подобных мероприятиях музей иногда больше похож на нелепый пикап-бар для соблазнителей, чем на культурный центр.
— ^Que crees que significa? — голос за ее спиной был настойчив. — Как вы думаете, что это значит?
— Понятия не имею, — солгала она в надежде, что разговор на английском может заставить человека двигаться дальше. — Мне просто нравится.
— Мне тоже нравится, — ответил мужчина на английском почти без акцента. — Мальо опередила свое время. К сожалению, для нетренированного глаза, поверхностная красота этой живописи может скрыть более глубокие субстанции. — Он сделал паузу. — Я предполагаю, что такая женщина как вы должна сталкиваться с этой проблемой все время.
Амбра застонала. Неужели такие фразы действительно действуют на женщин? Натянуто улыбнувшись, она обернулась, чтобы избавиться от мужчины.
— Сэр, это мило с вашей стороны, но…
Амбра Видаль замерла на полуслове.
Смотревший ей в лицо человек, был кем-то, кого она видела по телевидению и в журналах всю жизнь.
— О, — запнулась Амбра. — Вы…
— Чудовищный? — отважился красавец. — Неуклюже смелый? Извините, я живу закрытой жизнью, и не очень хорошо разбираюсь в этом. — Он улыбнулся и вежливо протянул руку. — Меня зовут Хулиан.
— Кажется, я знаю ваше имя, — сказала Амбра, краснея, когда пожимала руку принцу Хулиану, будущему королю Испании. Он был намного выше, чем она себе представляла, с мягкими глазами и уверенной улыбкой. — Я не знала, что вы будете здесь сегодня вечером, — продолжила она, быстро восстановив свое самообладание. — Я скорее бы представила вас в Прадо, знаете, Гойя, Веласкес… классика.
— В смысле консервативным и старомодным? — Он добродушно рассмеялся. — Думаю, вы путаете меня с отцом. Мне всегда нравились Мало и Миро.
Амбра и принц проговорили несколько минут, и она впечатлилась его познаниями в искусстве. С другой стороны человек рос в Королевском дворце Мадрида, который обладал одной из самых прекрасных коллекций Испании; вероятно, у него в детской висели оригинальные картины Эль Греко.
— Я понимаю, что это будет выглядеть так, — сказал принц, протягивая ей визитную карточку с золотым тиснением, — но я хотел бы, чтобы вы присоединились ко мне на ужине завтра вечером. Мой прямой номер есть на карточке. Просто дайте мне знать.
— На ужине? — улыбнулась Амбра. — Но вы даже не знаете моего имени.
— Амбра Видаль, — ответил он с легкостью. — Вам тридцать девять лет. Вы имеете степень в области истории искусств университета Саламанка. Вы директор нашего музея Гуггенхайма в Бильбао. Вы недавно высказались по поводу спора вокруг Луиса Квилеса, чьи работы, я согласен, наглядно отражают ужасы современной жизни и может и не подходят для маленьких детей, но я не уверен, что согласен с вами в том, что его работы похожи на работы Бэнкси. Вы никогда не были замужем. У вас нет детей. И вы фантастически выглядите в черном.
У Амбры отвисла челюсть.
— Господи. Такой подход правда работает?
— Понятия не имею, — сказал он с улыбкой. — Полагаю, мы выясним.
Как будто по команде из ниоткуда возникли два агента Королевской гвардии и увели принца общаться с некоторыми VIP-персонами.
Амбра зажала визитку в руке и почувствовал то, чего не чувствовала годами. Бабочки. Принц пригласил меня на свидание?
Амбра была неуклюжим подростком, и мальчики, которые приглашали ее погулять, всегда чувствовали себя с ней на равных. Уже позже, когда ее красота расцвела, Амбра внезапно почувствовала, что мужчины робеют в ее присутствии, стесняются и слишком почтительны. Однако сегодня вечером влиятельный человек смело шагнул к ней и полностью взял инициативу на себя. Она почувствовала себя женщиной. И молодой.
На следующий вечер водитель забрал Амбру в отеле и отвез ее в Королевский дворец, где она оказалась рядом с принцем в компании двух десятков других гостей, многих из которых она знала из социальных сетей или из политики. Принц представил ее как своего «прекрасного нового друга» и ловко начал разговор об искусстве, в котором Амбра могла участвовать полностью. У нее было ощущение, что ее слушают, но странно, она действительно не возражала. Она чувствовала себя польщенной.