Эта проблема мучила Дарвина всю оставшуюся жизнь и заставила его внести в свою теорию некоторые ненужные (и неразумные) поправки, в детали которых мы не будем вдаваться. Проблема солнечной энергии была в итоге решена уже после смерти Дарвина благодаря открытию радиоактивности, специальной теории относительности Эйнштейна, а также пониманию того, что Солнце черпает энергию из преобразования водорода в гелий в своих недрах; если выразиться точнее, то она была решена именно благодаря тем «процессам», которые были «невозможны согласно законам, которым подчиняются известные нам явления, протекающие в материальном мире» на момент заявлений Томсона. Как оказалось, «в великой сокровищнице творения» действительно были заготовлены «ресурсы, о которых мы еще не знаем», и этих ресурсов достаточно для того, чтобы Солнце продолжало светить более-менее так же, как оно светит сегодня, на протяжении 10 млрд лет, из которых к настоящему времени прошла примерно половина. Почти 5 млрд лет свечения Солнца вполне достаточно, чтобы механизмы эволюции сработали именно так, как это описал Дарвин.
Параллельно с развитием представлений об истинном возрасте Солнца и прочих звезд благодаря открытию радиоактивности физики XX в. научились со все большей точностью определять возраст Земли. Все началось с исследований Эрнеста Резерфорда, который родился в Новой Зеландии в 1871 г., но работал в Канаде вместе с англичанином Фредериком Содди (1877–1956) и обнаружил, что радиоактивные ядра ведут себя весьма характерным образом: за определенное время каждое второе радиоактивное ядро определенного типа в любом образце «распадается», превращаясь в нечто другое, — этот отрезок времени Резерфорд назвал «период полураспада»[14]. Неважно, сколько радиоактивного вещества у вас было изначально, за один период полураспада распадется половина таких радиоактивных ядер; за следующий период полураспада распадется половина оставшихся атомов (четверть от исходного количества), и т. д. Период полураспада свой для каждого типа радиоактивных ядер, и продукты, в которые превращаются ядра, также характерны для каждого такого типа.
Радиоактивный уран распадается, образуя свинец, и американец Бертрам Болтвуд (1870–1927) разработал метод определения возраста образцов горных пород путем измерения в них соотношения концентрации свинца и различных типов (изотопов) урана. Студент Королевского колледжа наук в Лондоне Артур Холмс (1890–1965) применил этот метод для определения возраста норвежских горных пород девонского периода, который составил 370 млн лет. К концу первого десятилетия XX в., менее чем через 30 лет после смерти Дарвина, даже студент в рамках своей курсовой работы имел возможность определить возраст горной породы. На протяжении всей своей последующей карьеры Холмс занимался усовершенствованием этого метода и в итоге установил, что возраст самых древних горных пород (а следовательно, возраст самой Земли) составляет 4,5 млрд лет, что хорошо согласуется с возрастом Солнца, рассчитанным совершенно иными способами. Помимо этого, в 1944 г. он опубликовал учебник под названием «Основные начала физической геологии» (Principles of Physical Geology — это преднамеренная отсылка к Лайелю), который на десятилетия вперед стал стандартным университетским пособием. Одним из залогов его успеха являлась ясность: Холмс писал в письме другу, что для того, «чтобы книгу повсеместно читали в англоязычных странах, нужно представить самого глупого из всех студентов и затем подумать, как бы ты объяснил ему этот предмет»{20}. Нам, возможно, не удалось достичь ясности того же уровня, но хочется надеяться, что мы представили достаточно доказательств и вам, в отличие от Дарвина, не придется беспокоиться о хронологической шкале эволюции, когда мы вернемся к нашей основной теме.
Часть 2. Эволюционное средневековье
Глава 4. От Дарвина к Дарвину
Мы прервали наш рассказ об эволюции идеи эволюции на том моменте, когда умер граф де Бюффон и эстафету перенял дед Чарльза Дарвина Эразм. Эразм Дарвин родился 12 декабря 1731 г. в семье отставного адвоката Роберта Дарвина. Он учился в колледже Святого Иоанна в Кембридже и рано прославился как поэт, но ему было нужно чем-то зарабатывать себе на жизнь. Он продолжил обучение (окончив Эдинбургский университет) и стал работать врачом в деревне неподалеку от Бирмингема. Помимо ведения успешной врачебной практики, Дарвин интересовался наукой и публиковал статьи о паровых машинах и процессе формирования облаков. В возрасте 27 лет он женился на Мэри Ховард, и у них родилось пятеро детей. Двое из них, Элизабет и Уильям, умерли в младенчестве; Чарльз, Эразм и Роберт дожили до совершеннолетия (которое Чарльз пережил ненадолго: будучи студентом-медиком в Эдинбурге, он порезал палец во время препарирования трупа и умер от заражения крови в 20 лет). В итоге из всех них женился только родившийся в 1766 г. Роберт, который тоже стал врачом и отцом «нашего» Чарльза Дарвина.
Роберт был самым младшим ребенком в семье, и ему было всего четыре года, когда в 1770 г. умерла его мать. Семнадцатилетняя девушка Мэри Паркер переехала жить в их дом, чтобы заботиться о мальчике, но этим все не ограничилось. Она родила от Эразма двух дочерей, которых он открыто признал и оставил жить у себя даже после того, как Мэри съехала и вышла замуж. В 1781 г. пятидесятилетний Эразм женился на вдове Элизабет Поул и стал отцом еще семерых детей, шестеро из которых дожили до взрослого возраста[15].
Если вы думаете, что насыщенная личная жизнь и процветающая медицинская практика практически не оставляли Эразму Дарвину времени на прочую деятельность, вы ошибаетесь. В 1761 г. он стал членом Королевского общества и был знаком со многими выдающимися учеными, в том числе с Джеймсом Уаттом, Бенджамином Франклином и Джозефом Пристли. Летом 1774 г. к нему в гости приехал Геттон, который жил в его доме, занимаясь геологическими исследованиями близлежащей местности. Эразм стал одним из первых восхищенных читателей его «Теории Земли» в 1788 г., а также одним из первых, кто принял новую кислородную теорию горения; он был основателем Лунного общества — группы ученых, которые собирались раз в месяц в ближайшее к полнолунию воскресенье, когда поздним вечером было достаточно светло, чтобы безопасно добираться до дома верхом. Также он переводил на английский язык труды Линнея. Эразм умело инвестировал в новые разработки в сфере строительства каналов и железообрабатывающей промышленности и был близким другом Джозайи Уэджвуда, основателя знаменитой мануфактуры по производству керамики. В 1796 г. его сын Роберт женился на дочери Уэджвуда Сюзанне, которая за год до этого унаследовала после смерти отца состояние в 25 000 фунтов, что по нынешним меркам равняется нескольким миллионам. Помимо прочего, это означало, что их сыну, Чарльзу Дарвину, в отличие от его деда, никогда не придется беспокоиться о том, как заработать себе на жизнь.
Несмотря на то что он уже являлся очень уважаемым ученым, в возрасте 58 лет Эразм прославился за пределами научных кругов, сначала благодаря публикации в 1789 г. книги под названием «Любовь растений» (The Loves of the Plants). Она была задумана как способ популяризовать труды Линнея в стихотворной форме, и автор в полной мере воспользовался предоставленными Линнеем возможностями применять сексуальные аллюзии и намеки. По меркам конца XVIII в. это были очень откровенные стихи, и у книги было множество восторженных поклонников, среди которых, по словам Десмонда Кинг-Хеле, были поэты Шелли, Китс и Вордсворт; Кольридж определенно встречался с Эразмом в 1796 г. После успеха «Любви растений» в 1792 г. вышла поэма «Экономика растительного царства» (The Economy of Vegetation), а затем и сборник «Ботанический сад» (The Botanic Garden), в который вошли оба сочинения. Сборник состоял из 2440 стихотворных строк, дополненных примечаниями объемом в 80 000 слов, которые сами по себе могли стать полноценной книгой о мире природы.
Все было готово к появлению величайшего труда Эразма Дарвина — прозаической книги «Зоономия, или Законы органической жизни» (Zoonomia, or the Laws of Organic Life). Первый том объемом около 200 000 слов вышел в 1794 г., за ним в 1796 г. последовал второй — объемом 300 000 слов. Хотя основная часть книги была посвящена другим, в основном медицинским темам, в одной из 40 глав первого тома, которой было отведено всего 55 страниц, Эразм Дарвин подробно изложил свои идеи об эволюции, о которых он поверхностно упоминал в поэмах.
Это было опасное время для провозглашения революционных идей, даже в науке. В 1793 г. французского короля казнили на гильотине, и Великобритания находилась в состоянии войны с Францией. Любая угроза сложившемуся порядку вызывала как минимум подозрение, а часто и больше чем подозрение. В 1790 г. дом Джозефа Пристли, активного сторонника либеральных реформ и передового химика, разрушила толпа бунтовщиков, скандировавших лозунг: «Церковь и король навсегда»; Пристли с женой удалось бежать, и впоследствии они уехали в Америку. Идея эволюции воспринималась как откровенно антицерковная, и ее открытая поддержка могла стоить человеку репутации. Но в 1794 г. Эразму Дарвину исполнилось 63 года, и он, вероятно, считал, что уже слишком стар, чтобы беспокоиться о своей репутации, даже если его и тревожила судьба Пристли. Он явно не выбирал выражений (бесспорно, под влиянием Геттона), когда задавал вот такой вопрос:
Если с начала существования Земли прошел огромный отрезок времени, возможно миллионы веков до начала истории человечества, то будет ли излишне дерзким представить, что все теплокровные животные произошли от одной живой частицы, которую ВЕЛИКАЯ ПЕРВОПРИЧИНА наделила животной сутью, способностью обретать новые части, наделенные новыми умениями, направляемую возбуждениями, ощущениями, желаниями и отношениями; и посему обладающей способностью продолжать совершенствоваться посредством характерной для себя деятельности и передавать эти улучшения сквозь поколения своим потомкам, и так без конца?