Без всякого вреда для развития человечества из его истории можно изъять любую из «культурных ценностей». Ничего не изменится. Было «барокко» или не было, родился Рембрант или нет — не играет никакой роли. Это все декоративные финтифлюшки, ни на что не влияющие.
Разумеется, нет в нашем списке и «кантов-платонов-гегелей».
Это кажется не вполне справедливым.
Философия, конечно, полное дерьмо. Но именно благодаря этому она является прекрасным удобрением для публицистики и атеизма.
Впрочем, даже высочайшее качество навоза — не повод подавать его к столу вместе с тем редисом, который на нем выращен.
Что касается войн, балетов и спорта, то это чисто зоологические забавы. Их нет смысла и обсуждать.
Тем не менее, факт существования гениальности не дает культуре спать спокойно. Она вечно пытается протащить в пантеон гениев свои креатуры, навязывая разнообразных «наполеонов и пушкиных».
Среди этой братии есть весьма симпатичные персонажи, но уровень их развития никак не позволяет им занять местечко рядом с Планком или Кеплером.
Тут следует понимать, что написание романов, симфоний, а также резанье костяных китайских шаров, как и любое другое рукоделие — не требует даже минимального интеллекта и с мышлением вообще не связано. Это совсем другое ремесло.
Все это легко доказывается примерами откровенно слабоумных, но очень успешных генералов, штангистов и писателей.
С мифом о «личности» владык и генералов XXI век покончил навсегда. Спасибо русскому диктатору Путину, который привнес в этот вопрос окончательную ясность. Путин доказал: для того, чтобы содрогнуть человечество и наворотить горы трупов — вообще никаких «мозгов» и интеллекта не требуется.
Чтобы ломать империи и потрошить страны — нет ни малейшей необходимости даже в той условной «личности», которую придумали попы, романисты и психологи. Если Гитлер, Сталин, Николай II, Бисмарк, Наполеон и Батый уже затуманились слоем времени, то Путин дал возможность себя досконально изучить и закрыть этот вопрос навсегда.
Обо всей остальной массе и говорить нет смысла.
Мозги (к примеру) римского легионера и русской певицы объединяет их полная никчемность. Они не оставили никакого следа, не сыграли никакой роли в развитии рода.
Да, они успешно обслуживали свой организм-носитель, вовремя выделяли месячные, пот, кишечный сок и обеспечивали вертикализацию тела.
Эти мозги позволяли особи пользоваться наборами выученных слов. Складывать их в молитвы и статьи. Комбинировать звуки, делая музыку. Писать романы. Воевать и изучать историю войн. Фехтовать и шить, крутить сальто и управлять колесницами, ракетами и странами.
Увы и ах.
Не стоит переоценивать все эти умения. Это всего лишь комбинации из приобретенных друг от друга и заученных навыков. Плоды взаимной социально-трудовой дрессировки.
Несомненно, они влияют на сытость, размножение и статус, но к мышлению все это не имеет ни малейшего отношения.
Что дает нам право так категорично поделить мозги человечества и отказать в способности к мышлению 99 миллиардам 999 миллионам 997 тысячам людей?
Дело в том, что наличие работ (к примеру) Павлова и Эйнштейна жестко устанавливает параметры того, что мышлением является, а что нет.
Если бы не эти перцы с их работами, то просмотр сериалов или подсчет моркови вполне можно было бы принять за «мышление».
Увы, Ньютон и Дарвин лишили нас этой приятной возможности.
Разница результатов работы мозга трех тысяч интеллектуалов и всего прочего человечества поразительна.
Их различие настолько радикально, как будто речь идет о существах из разных миров.
Вот тут нудным насморочным голосом следует напомнить простой закон биологии.
Он гласит, что любое экстраординарное свойство является «родовым — характерным» только в том случае, если оно присуще хотя бы 95 % всей популяции.
У homo точно не 95 %. И даже не 1 %.
А три миллиардные этого «одного».
Иными словами — способность к мышлению общей чертой рода считаться не может.
Отметим:
Если полярные крачки имеют экстраординарные бионавигационные возможности, то дорогу от Арктики до Антарктики находит каждая из них.
Все, без исключения, подковоносы обладают эхолокацией, а все кольчатые удавы инфракрасным видением.
Если бы мышление было бы штатной функцией рода homo, то и у папуаса, и у Галилея мозг работал бы с приблизительно одинаковыми результатами. Так как это делает (к примеру) печень, вне зависимости от того, в чьем она заключена теле.
Если свойство есть, то оно в полной мере распространяется на всех особей рода.
К примеру, у светлячков-лампиридов одинаково вырабатывается люцеферин и люцифераза. Соответственно, и у всех одинаково ярко горит задница.
А вот у рода homo, при полной идентичности электрохимических процессов в мозгу — «задницы горят» не у всех. А лишь у трех миллиардных одного процента.
Но!
В нашем мозговом вернисаже (площадью 600 кв. километров) соотношение мыслящих и не способных к мышлению — еще не самый пикантный факт.
Гораздо интереснее то, что физиологические потенциалы полушарий — абсолютно идентичны у всех 100 миллиардов особей рода человеческого.
Да.
У гениальности нет никакой биологической основы.
Мозг Сеченова или Ламметри не имеет принципиальных отличий от мозга таксиста или вакханки.
Повторяю: нейронная работа у всех homo имеет абсолютно одинаковую химию и механику.
А анатомические параметры извилин и желудочков немного варьируют от особи к особи, но никакого значения это не имеет.
Конечно, различаются размерчики полушарий. Но и это тоже не влияет на качество продукта.
Ничего удивительного.
Кальсоны, идентичные по фасону и материалу, тоже могут отличаться размерами. При этом 46-ой ничуть не теплее, чем 50-ый.
Мозг — стандартный продукт эволюции. Он всегда строится по единым анатомическим и гистологическим лекалам.
Иначе быть не может.
Ведь любое отклонение от стандарта чревато риском уродства и гибели организма. Здесь не до шуток. Не до экспериментов и модуляций.
Сотни тысячелетий не случайно выточили идеальную стандартность мозга человека. Любые погрешности тут могут аукнуться внезапным возвращением хвоста. Или циклопией.
Молекулярно-клеточная сборка мозга всегда свершается шаблонно. Для нейронной массы, а также для глии и других мелких деталей используется строго типовое, апробированное сырье.
Да, в геномчике постоянно тикают мелкие мутации. Конечно, они могут вывести мозг за пределы стандартов. Но лишь в направлении патологии. И его обладатель проживет лишь пару дней после родов. В брак вступить не успеет. Аномалия не закрепится.
Отметим, что роль генетических мутаций непомерно раздута энтузиастами данной темы.
В реальности же — эволюция откровенно плюет на самые насущные потребности человека и не вносит никаких поправок в его конструкцию.
Напомню, что, когда ей надо, она легко выращивает немыслимые гребни и двойные пенисы. Снабжает любым количеством глаз, эхолокацией и геомагнетизмом.
Эволюция любит и умеет похудожничать. Стоит оценить и ее услужливость, ее готовность исправить любую свою ошибку.
К примеру.
Наблюдается загрязнение ягодиц фекалиями? Раздражение и зуд? Мушиные тучи?
Никаких проблем.
Тут же свершается модуляция генома — и хвост животного приобретает качества пропеллера, который к черту разметывает каловые массы прямо в морды «жирафам и страусам».
В результате — склонный к поносу бегемот навсегда избавляется от грязи на заднице.
Эта новация свершилась легко и непринужденно.
Напомню, что, когда киту приспичило нырять поглубже и подводничать подольше — тут же началась полная модернизация его кровообращения. Она была проведена качественно и в срок. Причем по первой же китовьей заявке.
А вот потребности человека в изменениях организма эволюция упорно игнорирует. Хотя, чтобы уменьшить уязвимость вида, требуется всего пара простых мутаций.
Но!
Несмотря на всю возню в своих генах, homo никак не дождется ни безмучительных родов, ни регенерации зубов, ни переноса мочеточника подальше от предстательной.
А о таких подарках, как биосинтез витамина «С», человеку не стоит даже мечтать. Как и о хвостике-пропеллере.
Мелкие подачки вроде «переносимости молока», «адаптации к высокогорью» или осветления кожи можно в расчет не принимать.
Эти бонусы ничтожны в сравнении с тем откровенным браком, который был допущен при изготовлении человека. Хитрые мутации делают вид, что брак не замечают.
За все время существования homo с конвейера цереброгенеза уже сошло 100 миллиардов комплектов полушарий.
Этот продукт всегда поставляется потребителю только в штатной костяной упаковке, без которой его функционирование невозможно.
Сама упаковка прошла серию симпатичных, но не принципиальных обновлений своего дизайна: вдавились скулы и надбровные дуги, зато выпятился подбородок.
Каждый день штампуется еще примерно 350 тысяч штук новеньких мозгов, а 150 тысяч отработавших — прекращают свою электрохимическую активность.
Прослушав похоронный марш Шопена, они, через разложение, отправляются на молекулярную разборку. Оттуда — возвращаются в общую базу элементов, где их должны освежить и направить для продолжения службы в составе других форм жизни.
Технология, как видим, отработана к взаимному удовольствию как мимолетного биоценоза, так и фундаментальной материи.
Делать один мозг из тиража в 100 миллионов каким-то «особенным» незачем и некому. К конвейеру цереброгенеза «посторонние с крылышками» не допущены.
А больше это никому и не надо.
Случайное возникновение уникальных свойств невозможно. Занос со стороны — тоже.
Гениальность — это все-таки не совсем триппер, чтобы случайно подцепить ее на пещерном шабаше. Да и подцеплять было не от кого.
Так что эволюционная история мозга начисто убивает вероятность наличия какой-либо «гениальности», как врожденного свойства.