ческую партию; элементы ее лучшие сторонники большевизма уже создали» (Ленин, ПСС, т. 31, стр. 147–148).
Другими словами, такой партии в России еще нет, есть только «сторонники» и «элементы»!
Как раз анализ работы названного Совещания и показывает, как глубоко прав был Ленин. Всероссийское (мартовское) совещание партийных работников было назначено Бюро ЦК в связи с предстоящим 29 марта 1917 года Всероссийским совещанием Советов рабочих и солдатских депутатов. Большевистские депутаты этого совещания вместе с Бюро ЦК должны были обсудить как согласованную тактику партии на советском совещании, так и основные вопросы политики партии на данном этапе революции. Исходя из этого, была составлена повестка дня. Она включала следующие вопросы:
1) об отношении к войне;
2) об отношении ко Временному правительству;
3) об объединении с меньшевиками (некоторые специальные вопросы обсуждались на секциях; были созданы секции: военная, организационная, секция по рабочему вопросу, аграрная, продовольственная, секция по местным делам). Было представлено 70 партийных организаций (из них 30 организаций были «объединенными» с меньшевиками), а всех делегатов было свыше 120 человек, то есть собралась вся элита партии («Вопросы истории КПСС», № 5, 1962, стр. 106, 123).
Из протокола видно, что на Совещании по главным обсуждаемым вопросам образовались три ярко выраженных течения: первое течение — это «революционные оборонцы» (те, которые поддерживают оборонческую линию Исполкома Петроградского Совета). Это течение представлено Войтинским, Элиава, Севруком и др. Второе течение — противоположное, левое. Его возглавляют Коллонтай, Милютин, Теодорович, Молотов. Третье течение — «условная оборона» страны и «условная поддержка» Временного правительства. Это течение объединяет подавляющее большинство участников Совещания. Возглавляют его Сталин и Каменев. Особняком стоит Красиков, о котором мы поговорим дальше.
На заседании 29 марта Сталин сделал доклад «Об отношении к Временному правительству». В отношении оценки социальной природы Временного правительства Сталин стоит на ленинской точке зрения (буржуазное, империалистическое правительство), но на вопрос о том, должны ли большевики его поддерживать, Сталин дал для большевика очень странный ответ: «Поскольку Временное правительство закрепляет шаги революции, постольку поддержка» («Вопросы истории КПСС», № 5, 1962, стр. 112). Сталин оглашает резолюцию Бюро ЦК, в которой сказано об установлении «самого решительного контроля над всеми действиями Временного правительства» через советы. Сталин говорит, что он не совсем согласен с резолюцией Бюро ЦК, а предпочел бы резолюцию, которую принял Красноярский Совет рабочих, солдатских и казацких депутатов. В данной резолюции говорится, что повиновение Временного правительства требованиям революции «может быть обеспечено только непрерывным давлением пролетариата, крестьянства и революционной армии» и что «поддерживать Временное правительство в его деятельности постольку, поскольку оно идет по пути удовлетворения» этих требований (там же, стр. 112, 113, 114).
Содокладчик Войтинский, в основном, солидаризуется со Сталиным, но только более последовательно развивает точку зрения на необходимость поддержки Временного правительства, заявляя, что «Временное правительство — приказчик Совета рабочих депутатов» и что «взять власть целиком в свои руки невозможно при буржуазном строе» (там же, стр. 114, 115). Крестинский заметил идентичность точек зрений Сталина и Войтинского: «Разногласий в практических шагах между Сталиным и Войтинским нет» (там же, стр. 119).
По его мнению, вполне в духе Сталина была составлена и резолюция Войтинского о том, что «определенные революционные шаги правительства должны встречать поддержку» (там же, стр. 120, 2-е примечание).
На заседании 30 марта при обсуждении вопроса о внесении «поправок к резолюции Исполнительного комитета о войне» раздался, наконец, один голос, который прозвучал полным диссонансом во всей работе Совещания. Это выступление было настолько необычным и неожиданным, что вызвало не только негодование собрания, но и даже лишение слова самого оратора. Вот как протокол зафиксировал этот эпизод:
«Красиков: Суть не в поправках, не в демонстрации социал-демократических лозунгов, а в текущем моменте. Если мы признаем Советы депутатов органами, выражающими мнение народа, то вопрос не в том, какие конкретные меры приняты по тому или иному вопросу. Если мы считаем, что сейчас наступило время осуществления диктатуры пролетариата, то так и надо ставить вопрос. Физическая сила в смысле захвата власти, несомненно, у нас. Думаю, что физической силы хватит как в Петрограде, так и в других городах (движение, голоса: «неверно»). Я присутствовал…
Председатель: Вопрос о диктатуре пролетариата не обсуждается.
Красиков (продолжает): Раз вопрос стоит не так, то нужно ли по отношению к Временному правительству предпринимать шаги которые…
Председатель лишает его слова».
Бывший член ЦК Красиков (Павлович) оказался единственным ленинцем в этом зале, ибо в формуле «диктатура пролетариата» как главная задача текущего момента — момента перехода от первого этапа ко второму, социалистическому этапу, как раз и был весь смысл «Апрельских тезисов» Ленина.
30 марта происходит объединенное заседание большевиков и меньшевиков по вопросу о войне. Выясняется, что у меньшевиков есть группа, близкая к большевикам (Ерманский), а у большевиков — группа, близкая к меньшевикам (Войтинский, Севрук, Элиава, Яхонтов, Позерн и др.).
По этой линии — отношения к войне — происходит раскол в большевистской партии. Вся группа «революционных оборонцев», кроме Позерна, покидает отдельное совещание большевиков, чтобы присоединиться к меньшевикам. Потом совещание выносит специальное постановление о приглашении их обратно («Вопросы истории КПСС», 1962, стр. 135).
Резолюция совещания большевиков о войне, в основном, повторяет то, что было сказано ранее на заседании Бюро ЦК: заставить Временное правительство предложить мир, а «вплоть до этого момента мы, отвергая дезорганизацию армии и считая необходимым сохранение её мощи, призываем всех солдат и рабочих остаться на своих постах и соблюдать полную организованность» (там же, стр. 136).
Большевистское совещание предложило эту резолюцию происходящему Совещанию Советов рабочих и солдатских депутатов, как проект его будущего решения о войне. Чтобы облегчить ему принятие такой резолюции, большевистское совещание похвалило еще раз «Манифест к народам мира», который выпустил Совет 14 марта 1917 года. Сталин тогда же в «Правде» писал об этом манифесте, что «нельзя не приветствовать вчерашнее воззвание Совета рабочих и солдатских депутатов в Петрограде к народам всего мира с призывом заставить собственные правительства прекратить бойню» (Сталин, Соч., т. 3, стр. 7). Ленин же, наоборот, говорил об этом манифесте, что он «есть величайшая теоретическая путаница, есть величайшая политическая беспомощность, есть осуждение самих себя и всей своей политики…» (Ленин, ПСС, т. 32, стр. 278).
Вот эта «путаница» и «беспомощность» повторились еще раз. В этой связи интересно одно место из письма Ленина 30 марта к Ганецкому, в котором он говорит об особой ответственности Каменева: «Каменев должен понять, что на него ложится всемирно-историческая ответственность» (Ленин, ПСС, т. 49, стр. 423).
Большие прения на большевистском совещании вызвало обсуждение вопроса об отношении к Временному правительству. Заседание 31 марта было целиком посвящено этому вопросу. Принятая ранее Бюро ЦК по докладу и предложению Сталина формула условной поддержки Временного правительства «постольку-поскольку» подверглась на совещании критике. Под влиянием этой критики резко изменили теперь свое отношение к этому вопросу Сталин и Каменев. Каменев заявил:
«Совершенно неприемлем в резолюции пункт о поддержке. Выражение о поддержке, даже как намек, недопустимо. Мы не можем поддерживать правительство, потому что оно империалистично, несмотря на свои заявления, оно остается в союзе с англо-французской буржуазией» («Вопросы истории КПСС», № 6, 1962, стр. 137).
«Сталин предлагает дать директиву комиссии об изменении пункта о поддержке» (там же, стр. 138).
Каменев и Сталин явно начали говорить другим языком. Чувствовалось приближение ленинского поезда к русским границам! Большинством, против 4, пункт о поддержке из резолюции исключается. В результате принимается резолюция, выработанная комиссией (Милютин, Каменев, Сталин, Теодорович), в которой уже нет формулы условной поддержки Временного правительства, но все еще сохраняется другая антиленинская формула: «бдительный контроль над действиями Временного правительства» (там же, стр. 141).
Зато по другому вопросу — об объединении большевиков и меньшевиков — целиком побеждает старая линия Сталина-Каменева об объединении против врагов объединения (Молотов, Скрыпник, Залуцкий и др.). На предложение лидера меньшевиков Церетели об объединении Сталин отвечает: «Мы должны пойти. Необходимо определить наши предложения о линии объединения. Возможно объединение по линии Циммервальда-Кинталя» (там же, стр. 139).
Когда Молотов, Скрыпник и Залуцкий, выступая один за другим, высказали сомнения в отношении возможности объединения из-за принципиальных разногласий между большевизмом и меньшевизмом, Сталин ответил: «Забегать вперед и предупреждать разногласия не следует. Без разногласий нет партийной жизни…» (там же, стр. 140).
Предложение Сталина об объединении с меньшевиками принимается большинством 14 против 13 голосов. Избирается комиссия для ведения переговоров (Сталин, Каменев, Ногин, Теодорович). Сталину поручается выступать с докладом на объединенном собрании большевиков и меньшевиков об объединении, назначенном на 4 апреля. Этот большой заговор большевистских верхов против Ленина имел своей целью поставить Ленина перед совершившимся фактом: перед осуществленным объединением большевизма и меньшевизма. В этом случае, конечно, Ленин, как лидер объединенной РСДРП, отпа