ецкой делегации уведомил советскую делегацию, что 18 февраля в 12 часов дня кончается перемирие и возобновляется состояние войны («История гражданской войны в СССР», т. 3, Москва, 1957, стр. 111). Вечером 17 февраля собрался ЦК, чтобы обсудить ультиматум немцев. Фундаментальная «История гражданской войны в СССР» искаженно передает решение этого заседания ЦК. В ней сказано:
«Вечером 17 февраля ЦК партии обсудил вопрос о немецком ультиматуме. Большинство членов ЦК признало, что в случае немецкого наступления необходимо заключить мир» (там же, стр. 112).
Обратное имело место — большинством шесть против пяти было принято решение, отклоняющее ведение новых переговоров с немцами. За отклонение переговоров голосовали Бухарин, Троцкий, Ломов, Урицкий, Иоффе, Крестинский. За открытие новых переговоров голосовали Ленин, Сталин, Свердлов, Сокольников, Смилга («Протоколы ЦК…», стр. 194–195).
Разумеется, что Ленин на этом не успокоился. Поразительная сила воли, неукротимая энергия, тактическая изворотливость и непревзойденное мастерство в эксплуатации низменных инстинктов политической черни, все те качества, которые Ленин продемонстрировал накануне большевистского переворота, вновь пришли ему на помощь. К ним прибавилось еще одно качество нового Ленина у власти — всепобеждающий инстинкт самосохранения власти. Он так умело и так ультимативно рисует капитуляцию перед Германией, как единственную гарантию сохранения большевистской власти, одновременно продолжая свои обычные интриги против противников, что в лагере антиленинского большинства в ЦК уже обозначился раскол.
Весь день 18 февраля ЦК заседает и дискутирует по вопросу о мире. На утреннем заседании выступают «фракционные ораторы» (так сказано в протоколе) за заключение мира — Ленин и Зиновьев, против — Троцкий и Бухарин. Но соотношение сторон все еще не в пользу Ленина. Большинством в семь голосов против шести ленинское предложение отклоняется. Днем 18 февраля немцы возобновили военные действия и перешли в наступление. Ленин потребовал созвать новое вечернее заседание ЦК, чтобы обсудить последние сведения с фронта, а пo-существу для пересмотра утреннего решения. На этом заседании присутствует сторонник капитуляции Сталин, который отсутствовал на утреннем заседании, и отсутствует противник мира Дзержинский, который присутствовал на утреннем заседании. Это — в пользу Ленина. Уже из скудных протокольных записей заседания ЦК видно, что для Ленина вопрос о сепаратном мире не был вопросом «быть или не быть России», а был вопросом «быть или не быть большевистской власти» над Россией. Все аргументы Ленина в пользу мира бьют в эту точку. Ленин говорил на этом заседании, что «игра зашла в тупик, что крах революции неизбежен… Теперь нет возможности ждать… Нужно предложить немцам мир». Но Ленин добавляет: «Если бы немцы сказали, что требуют свержения большевистской власти, тогда, конечно, надо воевать» (там же, стр. 201).
Ленин согласен отдать немцам Польшу, Прибалтику, Финляндию, даже часть Белоруссии и признать независимость Украины, но не согласен отказаться от власти. Власть для него все и вся. Хоть половина России, но чтобы власть была большевистская. Ею он хочет не столько «осчастливить» народ свой, сколько большевизировать всю Европу. Он был глубоко убежден, что это случится в конце данной мировой войны. Ленин поддержал Сталина, добавив тот аргумент, что стоит немцам «на пять минут открыть ураганный огонь, и у нас не останется ни одного солдата на фронте» (там же, стр. 202). Бухарин повторил свои доводы в пользу «революционной войны» и «мировой революции», заодно обвинив Ленина и его сторонников в «панике и растерянности» (там же, стр. 202–203). Ленин ему ответил тем же аргументом «паники и растерянности». Ленин сказал: «На революционную войну мужик не пойдет — и сбросит всякого, кто открыто это скажет» (там же, стр. 203). Поскольку Троцкий уже публично заявил в Брест-Литовске, что советское правительство демобилизует армию, то Ленин считает, что взять теперь обратно это заявление означало бы гибель советской власти. Он так и сказал: «Сказать, что демобилизация прекращена — это значит слететь» (там же, стр. 203).
В конце довольно горячих споров ставится на голосование вопрос, который призван решить судьбу режима. В протоколе ЦК сказано:
«Ставится вопрос: следует ли немедленно обратиться к немецкому правительству с предложением немедленного заключения мира? За — 7: Ленин, Смилга, Сталин, Свердлов, Сокольников, Троцкий, Зиновьев. Против — 5: Урицкий, Иоффе, Ломов, Бухарин, Крестинский (присоединяется Дзержинский). Воздерживается 1: Стасова» (там же, стр. 204). Это решение уточняется указанием на то, что советское правительство готово подписать старые условия мира немцев, «но что нет отказа от принятия худших предложений» (там же, стр. 205). Составление текста предложения поручается Ленину и Троцкому. Решено сейчас же по радио передать немцам советское предложение. Ленин хочет отрезать ЦК всякие пути отступления, памятуя о своем очень слабом большинстве.
Для окончательного решения вопроса требовалось еще согласие ЦК партии левых эсеров, которые вместе с большевиками составляли советское коалиционное правительство. Поэтому в ночь на 19 февраля было назначено совместное заседание ЦК большевиков и ЦК левых эсеров. На этом заседании «левые коммунисты» из ЦК большевиков вместе с левыми эсерами вновь одержали победу над Лениным. В информационном сообщении о результатах этого заседания говорилось, что на нем выявились два течения — одно за подписание мира, другое — за продолжение революционной войны. Последнее течение получило большинство: «Большинство стояло на той точке зрения, что революция русская выдержит испытание; решено сопротивляться до последней возможности» (газ. «Социал-демократ», 20 февраля 1918 г.).
Хотя в постановлении ЦК большевиков от 18 февраля (вечернее заседание) было сказано, что решение двух ЦК — ЦК большевиков и ЦК левых эсеров — будет принято за решение правительства, Ленин пошел на прямое и открытое нарушение постановления своего ЦК.
Не дожидаясь вышеуказанной встречи с левыми эсерами, а значит не дожидаясь и вышецитированного решения обоих ЦК, утром 19 февраля Ленин по радио передал немцам предложение о принятии немецких условий мира. С этим предложением произошел маленький «казус». Известные своим педантизмом немцы нашли, что радиограмма Ленина — не официальный документ. Генерал Гофман проучил Ленина, как надо составлять официальные документы. Ленин должен обращаться к немцам не через эфир, а письменно. Письмо должно носить официальную форму, оно должно быть Лениным лично подписано, закреплено соответствующей печатью и передано по дистанции в руки германскому коменданту Двинска! Ленин поспешил ответить, что советский курьер с официальным текстом советского предложения о капитуляции находится в пути.
Немцы не сразу ответили на советскую капитуляцию. Тем временем поступило предложение от Франции и Англии, союзников России, об оказании военно-материальной помощи Советской России, при условии продолжения войны с немцами.
Заседание ЦК от 22 февраля было целиком посвящено этому вопросу. На заседании присутствовало 11 человек. Ленин и Сталин отсутствовали. Обсуждение вопроса вызвало очень бурные прения. Левое крыло во главе с Бухариным считало, что большевики принципиально не могут пользоваться помощью «англо-французского империализма» в деле защиты своей «пролетарской» власти. Троцкий считал такую позицию, по меньшей мере, наивной. Он говорил, что «государство принуждено делать то, чего не сделала бы партия». Поэтому, если не удастся мир, то советское правительство должно воспользоваться любой помощью капиталистических стран. Предложение Троцкого было принято большинством только в один голос: за — 6, против — 5 (там же, стр. 208). Отсутствовавший Ленин прислал «Заявление в ЦК», в котором политический цинизм был доведен до утрировки с тем, чтобы научить левых идеалистов думать реалистическими категориями в политике. Ленин писал: «Прошу присоединить мой голос за взятие картошки и оружия у разбойников англо-французского империализма» (там же, стр. 208).
На том же заседании Троцкий заявил о сложении с себя должности наркома иностранных дел. Об этом Троцкий уже говорил с Лениным:
«— Мне кажется, — сказал я в частном разговоре с Лениным, — что политически было бы целесообразно, если бы я, как нарком иностранных дел, подал в отставку.
— Зачем? Мы, надеюсь, этих парламентских порядков заводить не будем.
— Но моя отставка будет для немцев означать радикальный поворот политики и усилит их доверие к нашей готовности подписать на этот раз мирный договор.
— Пожалуй, — сказал Ленин, размышляя. — Это серьезный политический довод» (Троцкий, «Моя жизнь», ч. II, стр. 117–118).
На том же заседании ЦК от 22 февраля группа членов ЦК подала заявление о выходе из ЦК, чтобы иметь свободу действия против политики «самоубийства» «ничтожного большинства» ЦК, которое капитулирует перед германским империализмом. Его подписали четыре члена ЦК — Бухарин, Урицкий, Ломов, Бубнов. Другая группа членов ЦК — Иоффе, Крестинский, Дзержинский подписали данное заявление с той оговоркой, что они тоже осуждают решение ЦК о капитуляции, но, чтобы не было раскола в партии, не выходят сейчас из ЦК («Протоколы ЦК…», стр. 209–210). Таким образом, по вопросу о капитуляции ЦК вновь раскололся фактически на две равные части — 7 человек за капитуляцию, 7 человек против.
23 февраля был получен немецкий ответ. Немцы, видимо, убедились, что Ленин решил капитулировать любой ценой, кроме потери власти, к которой он пришел не без их помощи. Ответ немцев содержал новые условия, куда худшие, чем тем, которые отвергла делегация Троцкого 28 января (10 февраля). По новым условиям, Россия теряла всю территорию Прибалтики, часть Белоруссии, города Карс, Батум и Ардаган Россия должна была уступить Турции, она должна немедленно вывести войска из Финляндии и Украины, заключить мир с Украинской народной республикой (Радой), сейчас же приступить к полной демобилизации армии, да еще уплатить Германии шесть миллиардов марок контрибуции («Документы внешней политики СССР», т. I, Москва, 1957, стр. 119–124, 446). Советская Россия должна была принять эти условия в течение 48 часов, немедленно направить в Брест-Литовск делегацию для подписания мира в трехдневный срок.