Происхождение украинского сепаратизма — страница extra из 2

Комментарии_(Libens)

1

В первом, прижизненном (1966 г.) издании, далее условно называемом авторизованным, здесь и в библиографической ссылке ошибочно: Ю. Щербакивский. Автор упомянутого здесь сочинения — Вадим Михайлович Щербаковский  (у к р. Щербаківський),— профессор,— однако, об образовании в библиографических справках говорится: учился в 3-х университетах: Петербургском, Московском и Киевском; сведения об окончании оных не приводятся. Пражское издание указанной его работы Ульянов ошибочно датирует 1942-м годом.

2

В подстрочном примечании Ульянов цитирует кн.: Про старі часи на Україні. Коротка історія України (для першого початку). Виданнє шосте. К.; Відень, 1919. 119 с.

3

Рус. перевод: О названии Украины и о начале козаков. Г. Т. С. Т. Чацкого // Улей. 1811, январь. № 1, ч. 1. С. 118—127.

4

Ошибка в указании инициала автора (в авторизованном изд. — A. Tarnowski), по-видимому, унаследована из эссе В. В. Шульгина «Украинствующие и мы» (Белград, 1939), что позволяет предположить, что именно по этому произведению Ульянов излагает идею ксендза Валериана Калинки (1826—1886), члена парижского бюро, подготавливавшего восстание 1863 г., о перерождении малороссов в украинцев. У Шульгина фрагмент на с. 167—170 текста С. Тарновского воспроизводится с купюрами и перестановкой фрагментов; в других же источниках часто используются апокрифические переводы этого текста, содержащие неточности и даже добавления. Ниже приводится соответствующий фрагмент источника ссылки, снабженный моим переводом.

«Pomiędzy Polską a Rosją siedzi lud licznie rozrodzony, wielomilionowy, który ani polskim, ani rosyjskim nie jest. Nie jest polskim z urodzenia, bo mówi innym językiem; nie stał się nim z wiary i wychowania, bo się chował właśnie w innej wierze i szkole; nie stal się nim z historii i cywilizacyi, bo Polska zaniedbała takim go zrobić przez dzielną i ciągłą a łagodną akcję swojej cywilizacji. Przyswoiła sobie i przywiązała to, co było oświeceńsze i szczęśliwsze; resztę — nierównie liczniejszą — zostawiła własnemu losowi, i cudzemu przemysłowi. A gdy prócz tego dała jej się we znaki, nie dziw, że ten cudzy przebiegły przemysł z tego skorzystał. Słusznie to czy niesłusznie, mądrze czy niemądrze, dla Rusi samej źle czy dobrze, to pytanie inne; fakt jest ten, że Rusin za Polaka się nie ma, być nim nie chce, często go nienawidzi. Jeżeli zaś za czasów panowania i siły, Polak do siebie go przyciągnąć i na siebie przerobić nie zdołał, to tem mniej zdoła to dziś, kiedy sam jest slaby, a tamten silniejszy niż bywał. Silniejszy naprzód przez to, że się żywiej i powszechniej czuje w swojej narodowej świadomości; silniejszy dalej przez samo osłabienie żywiołu polskiego, [s]tępionego pod rządem rosyjskim; silniejszy wreszcie przez to, że cała dążność i siła wieku sprzyja żywiołom demokratycznym, więc to społeczeństwo, które nie ma w sobie innych, samą silą rzeczy idzie w górę samo nie wiedząc jak, i choćby samo nic po temu nie zrobiło w demokratycznych pojęciach, namiętnościach i prawach znajduje oparcie, siłę, podstawę, wrota otwarte do życia i znaczenia. Jeżeli więc dawniej nie zostało, to teraz tem bardziej nie zostanie ono polakiem. Prawda, że czasy to niedawne, jak każdy Rusin, byle oświecony, miał patriotyczni polski tak dobrze jak my, a nienawiść kryła się tylko w sercach wyjątków. Jednak między tymi a usposobieniem ogółu musiał być jakiś pociąg wrodzony, skoro się ta nienawiść tak rozeszła, i te czasy zgodnego wspólnego patriotyzmu może kiedy wrócą, lecz nie prędko: tak jak człowiek, który dziecinną wiarę utracił, może ją odzyskać, ale po wielu udręczeniach duszy i walkach w myśli, i nigdy już tak prostoduszną, wrodzona, jak była, tylko wyrozumowaną, na przekonaniu opartą; silniejszą i lepszą zapewne, ale inną.

Lud wiejski nie czuje się w swojej narodowości, ale nie lubi Lacha jako pana, jako bogatszego, i jako człowieka innej wiary. Ludzie oświeceni Lacha nie lubią bardziej niż on, i w tej niechęci go utrzymują. Wszyscy razem zaś są materialnie pod panowaniem, moralnie pod wpływem Rosyi, która mówi podobnym językiem, wyznaje wiarę tęsamą — albo na nią obojętnych i niemyślących, bezwiednie, opornych gwałtem i krwią nawraca, która się Rusią nazywa, głosi oswobodzenie od Lachów i jedność w slowiańskiem braterstwie, a grunta i lasy Lachów rozdaje gdzie może, obiecuje, gdzie jeszcze rozdawać nie może. Czyli jednem słowem proces historyczny za Kazimierza rozpoczęty, przez Jadwigę posunięty, zakończony postępem wiary i cywilizacji zachodniej o dwieście mil na wschód, przegrywa się w drugiej instancyi w naszych oczach. Reakcja Wschodu na Zachód, zaczęta buntem Chmielnickiego, następuje coraz bardziej i cofa nas w średniowieczne piastowskie granice: wyrok jeszcze nie padł, ale sprawa stoi bardzo źle.

Jak się bronić? czem? Siły niema, o prawo nikt nie pyta, a sławiona cywilizacja chrześcijańska zachodnia, sama siebie odstępuje i zaprzecza. A więc zgodzić się i założonymi rękami patrzeć jak

A nie! Kto się czuje poddanym Jadwigi i Batorego, kto wie, że duch Żółkiewskiego w nim być powinien; kto ich godnym być nie ma zrozumienia, ale wie, że wiernym być ma obowiązek, ten nie da zabrać bez obrony tego, co oni Bogu, Kościołowi, ludzkości, ojczyźnie zdobyli: będzie bronił do ostatka, bo dopóki żyje, jest za to odpowiedzialnym. Nie dość bronili ojcowie ręką i orężem kiedy mogli — niech ich Bóg sądzi a łaskawie — ale darmo, my za to musimy bronić, choć nic nie mamy, i nic nie możemy.

Gdzie zapora przeciw temu potopowi, co po wszystkich moralnych prawach wszystkie materialne śluzy zerwał, i wali, zbliża się, buchnie lada dzień i wszystko zatopi? Gdzie? Może w odrębności tego ruskiego ludu. Polakiem on nie będzie, ale czy koniecznie ma być Moskalem? I tym go Bóg nie stworzył, nie na to go przeznaczył; tym go tylko zrobić mogą okoliczności, nienawiści i własne i cudza przebiegła przemoc i przemocna przebiegłość. Ta świadomość i pragnienie odrębności, które Rusin zaczyna mieć, ezy one same wystarczą, żeby się oprzeć rosyjskiej absorpcji i asymilacji? Nie: to nie jest Polak, który choć połknięty nie da się strawić. Polak ma inną duszę i w tem silę odporną taką, że strawionym być nie może; ale między duszą Rusina a Moskala, takiej różnicy zasadniczej, takiej granicy nieprzebytej niema. Byłaby ona, gdyby każdy z nich miał inną wiarę: i dlategoto Unia była dziełem politycznie tak mądrym, jej zaniedbanie tak zgubnym. Ruś plemiennie z natury inna, gdyby z sumienia i ducha była katolicką, w takim razie Rosja prawdziwa zostałaby wróconą w swoje przyrodzone granice i w nich zatrzymaną, a nad Donem i Dnieprem i Czarnem Morzem byłoby co innego. Jakieby było to coś? Bóg jeden zna przyszłość, ale przez naturalne uczucie plemiennej odrębności, mogłoby z czasem dojść, do umiłowania cywilizacji odmiennej, a w końcu — z małych początków — do zupełnej odrębności duszy. Skoro ten lud budzący się obudził się nie w polskich uczuciach i świadomości, niechże zostanie przy swoich, ale te niech będą z Zachodem duszą, ze Wschodem tylko formą połączone. Na tamten fakt dziś już poradzić nie możemy, o taki jego na przyszłość kierunek i obrót winniśmy się starać, bo tylko tym sposobem możemy jeszcze utrzymać Jagiellońskie nabytki i zasługi, zostać wiernymi posłannictwu Polski, utrzymać te granice cywilizacji, jakie ono zakreśliło. Ruś jest krajem i ludem, którego trzeba umieć się wyrzec, na to, by go nie stracić; niech ona będzie sobą i niech w innym obrządku będzie katolicką, a wtedy i Rosją nie stanie się nigdy i do braterstwa z Polską powróci. A gdyby nawet — przypuściwszy najgorsze — do tego nigdy przyjść nie miało, to i w takim razie jeszcze lepsza Ruś samodzielna, aniżeli Ruś rosyjska; jeżeli Hryć nie może być moim, mówi znana dumka, niech przynajmniej nie będzie „ani mnie ni tobie.“ To ogólne historyczne i polityczne przekonanie o Rusi całej. Ruś galicyjska gra w tej sprawie rolę najważniejszą, stanowczą, bo ona jedna ma jeszcze środek zbawienia dusz ruskich i uratowania narodowej odrębności ruskiej duszy — Unię. Rola zaś — i więcej jak rola, bo historyczna i religijna missya Polaków w Galicji jest — nie przeszkadzać narodowym dążeniom i wzrostowi Rusi, szanować je, pomagać im nawet, bo tym sposobem uśmierzy się z czasem nienawiść do Lacha; szanować Unię i strzedz jej jak oka w głowie i przez nią wzmacniać miłość wiary, stałość tej wiary, jedność Rusi z Kościołem. Program prosty i jasny, który byłby nawet łatwy do wykonania w praktyce, gdyby strona druga, ruska, tak samo rzecz rozumiała. Utrudnia go ta nienawiść Polski, która tam jest i która znowu po stronie polskiej budzi naturalne obawy i nieufności, aż nadto usprawiedliwione calem postępowaniem rządzących stronnictw ruskich, od roku 1848 aż do Chełmskich i Hnilickich apostazyj, aż do ostatnich socyalnych i wszech rosyjskich propagand i procesów».

(«Между Польшей и Россией живет многомиллионный народ, ни польский, ни российский. Эти люди —не поляки: ни по происхождению, потому что изначально говорили на другом языке; ни по вере и воспитанию, исподволь исповедуя собственные. Не стал этот народ поляками и в результате общественного развития, поскольку Польша упустила случай сделать его таковым вследствие слабого влияния своей культуры. Польша ассимилировала и привязала к себе наиболее образованных и удачливых из них; прочих же — несравненно более многочисленных — оставила на произвол судьбы и предоставила влиянию других. А поскольку к тому же дала им страдальческую жизнь, то неудивительно, что хитрые чужаки воспользовались этим. Правильно это или ошибочно, мудро или неразумно, плохо или хорошо для Руси — вопрос другой; факт остается фактом, что русин не хочет быть с поляком, часто его ненавидит. Если поляк не смог привлечь его и переделать в себя подобного во времена, когда имел власть и силу, то тем более не сможет сделать этого сегодня, когда он ослаб, а русин стал сильнее. Русин сегодня стал сильнее потому, что более энергичен и национально сознателен, потому, что ослаб польский фактор, притупленный влиянием российской власти; сильнее, наконец, вследствие роста демократических тенденций, поскольку общество, лишенное чужеродных элементов, имеет тенденцию к стихийному подъему даже если не предпринимается никаких усилий по его демократизации, расширению прав, отворению ворот к жизни. Так что если в прежние времена это не произошло (т. е. переделать русина в поляка не удалось.— L.), теперь сделать этого тем более не удастся. Правда, еще в недавние времена каждый просвещенный русин, как и мы, был польским патриотом, а скрытая ненависть в сердцах — исключением. Тем не менее, между его настроениями и настроениями общества в целом должно существовать естественное притяжение, вследствие чего времена патриотического единства могут вернуться, однако это произойдет не скоро: так человек, утративший наивную детскую веру, может вновь обрести ее, испытав душевные муки и мысленные терзания, но уже не бесхитростную, врожденную, каковой она была, но основанную на убежденности, наверное, более сильную и стойкую, но в чем-то иную.

Сельский люд пока еще не проникнут национальным самосознанием, но не любит ляха как господина, богатея и иноверца. Просвещенные русины ненавидят ляха еще больше, чем простонародье, и в этом солидаризуются с последним. Все вместе, они находятся материально под господством, нравственно же под влиянием России, которая говорит похожим языком и исповедует ту же веру,— или невольно обращает в нее безразличных и немыслящих, упрямых же насилием и кровью заворачивает,— той России, которая [именно] себя называет Русью, провозглашает освобождение от ляхов и единение в славянском братстве, и при этом раздает земли и леса ляхов, где может, и обещает их повсюду, где раздать еще не может. Одним словом, на наших глазах дело идет к проигрышу во второй инстанции того исторического процесса, который начался при Казимире, затем был продолжен Ядвигой и привел к продвижению западной веры и цивилизации на 200 миль к востоку. Контрнаступление Востока на Запад, начатое бунтом Хмельницкого, катится все дальше и отбрасывает нас к средневековой границе [династии] Пястов. Окончательный приговор еще не вынесен, но дело обстоит хуже некуда.

Как защититься? Чем? Силы нет, о праве никто не вспоминает, а хваленая западная христианская цивилизация сама отступает и отрешается. Согласиться с этим и с опущенными руками смотреть, как „каждый раз надвигается новая шипящая гидра, расстилая вокруг дикое царство пустыни“ (неточная цитата из: А. Мицкевич. Конрад Валленрод. Повесть вайделота: 1010, 1012.— L.)? Но нет! Тот, кто чувствует себя подданным Ядвиги и Батория, кто знает, что в нем быть должен дух Жолкевского; кто не просто понимает, что должен быть достойным их, но знает, что быть верным им — его обязанность, тот не даст забрать без защиты того, что они Богу, Костелу, человечеству, отчизне добыли: будет защищать до конца, потому что пока живет, ответственен за это. Пусть тех, кто недостаточно защищал дела отцов своих с оружием в руках, благосклонно судит Бог, а нам следует это защищать, пусть даже мы ничего не имеем и не можем.

Где преграда против этого потопа, который, порушив все нравственные права, сорвал и материальные замки и катится, сбивая все на своем пути, несется неостановимо, приближается и однажды затопит всё вокруг? Где? Быть может, в отдельности (читай: сепаратизме.— L.) этого русского (малорусского) народа. Поляком он не будет, но неужели он должен быть москалем? Москалем его Бог не создал, не на то его предназначил; москалем его могут сделать только обстоятельства, испытываемая им ненависть, коварное насилие и насильственная коварность — и своя собственная, и чужая. Самосознание и стремление к национальной самостоятельности, которыми русины начинают проникаться, недостаточны для того, чтобы предохранить их от поглощения Россией и ассимиляции. Нет, русин это не поляк, который, даже будучи проглоченным, не даст себя переварить. У поляка душа иная, и сила сопротивления в нем такая, что переваренным, поглощенным он не станет. Но между душой русина и москаля такой кардинальной разницы, непреодолимой границы нет. Она была бы, если бы они исповедовали разную веру; и потому-то Уния была политическим делом столь мудрым, а запущение этого дела — столь губительным. Если бы [южно]русское племя, по натуре своей иное, по сознанию и духу было католическим, то коренная Россия вернулась бы в свои природные границы и в них оставалась, а по Дону, Днепру и Причерноморью было бы нечто иное. Каково же было бы это „нечто”? Одному Богу ведомо будущее (?), но из естественного сознания племенной отдельности могло бы со временем возникнуть пристрастие к иной цивилизации и в конце концов к полной отдельности души. Раз уж этот пробуждающийся народ просыпается не с польскими чувствами и не с польским самосознанием, пускай останется при своих, но пусть будет связан с Западом душой, а с Востоком только формой. На этот факт мы сегодня повлиять уже никак не можем, но мы должны позаботиться о развороте в таком направлении в будущем. Только таким путем можем мы еще удержать ягайловские приобретения и заслуги, только так можем остаться верными призванию Польши удерживать те границы цивилизации, которые она начертала. Надо признаться самим себе, что Русь — это страна и народ, от которого надо суметь отказаться ради того, чтобы не потерять вовсе; пусть она будет сама собой, и будет католической, хоть бы и в ином обряде, а тогда и Россией никогда не станет и вернется к братству с Польшей. А если даже — допустим наихудшее — этого не случится, то и в таком случае лучше иметь [Малую] Русь самостоятельную, нежели Русь российскую. Если Грыць не может быть моим, то, как говорится в известной прибаутке, пускай, по крайней мере, не будет он „ни моим, ни твоим“. Вот общий взгляд, исторический и политический, на Русь в целом. Галицкая Русь в этом деле играет самую важную роль, потому что только она имеет средство для спасения душ русских и национальной идентичности русской души — Унию. Наша же роль — и больше, нежели роль, так как является исторической и религиозной миссией поляков в Галиции,— состоит в том, чтобы не препятствовать национальным устремлениям и росту Руси, уважать их, даже помогать им, поскольку таким путем уймется со временем ненависть к ляху; уважать Унию и беречь как зеницу ока, и с ее помощью укреплять любовь к вере, постоянство этой веры, единство Руси с Костелом. Вот простая и ясная программа, которую можно было бы даже легко реализовать на практике, если бы другая сторона, русинская, понимала ее так же. Затрудняет ее выполнение существующая у русинов ненависть к Польше, которая снова будит естественные (!) опасения и недоверие к польской стороне, объясняемые поведением ведущих русинских партий с 1848 г. вплоть до Хелмских и Глинских расколов, вплоть до современных общественных процессов и российских пропагандистских кампаний».)

5

Сверенные и, при необходимости, уточненные цитаты, на которые имеются библиографические ссылки автора, сопровождены пометой '^*'; цитаты, приведенные в пересказе — пометой '^~'. Для точных цитат, снабженных дополнительными (отсутствующими у Ульянова) библиографическими ссылками, помета '^*' не дается. Сверка цитат и утверждений, снабженных Ульяновым библиографическими ссылками, сопровождалась уточнением последних (которые в авторизованном издании, кроме прочего, изобилуют цифровыми ошибками / опечатками); внесенные при этом исправления или дополнения, как правило, не оговариваются.

6

В статье «Перечитываем Н. И. Ульянова», посвященной 110-летию со дня его рождения, современный исследователь украинского сепаратизма О. Бибиков, по-видимому, опираясь на воспоминания о Н. И. Ульянове, пишет: «После выхода монографии „Происхождение украинского сепаратизма“ националисты, будучи не в состоянии что-либо возразить по сути, прибегли к доносам. Ульянов пригласил их принять участие в публичной дискуссии; те благоразумно уклонились. Прочность позиций Ульянова с годами не умалилась. Когда „Происхождение украинского сепаратизма“ на „Радио "Свобода"“ дали для прочтения „одному из наиболее образованных членов украинской редакции, галичанину“, тот нашел лишь одну ошибку: Ульянов назвал примаса униатов Андрея Шептицкого, ратовавшего за раскол РПЦ, „младшим братом будущего военного министра в правительстве Пилсудского“; тот был старшим».

7

Д. И. Эварницкий, в свою очередь, ссылается на: Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и изданные археографической комиссией (АЮЗР). Т. 10. СПб., 1878. С. 442 ; Краткое историческое описание о Малой России до 1765 года. Дополнение о запорожских казаках // Чтения в Императорском Обществе истории и древностей российских при Московском университете (ЧОИДР). 1848. № 6. С. 43 (2-я паг.).

8

Костомаров Н. И.  Богдан Хмельницкий : [в 2 т.]. Изд. 2-е, доп. СПб., 1859. Т. 2. С. 486.

9

Д. Н. Бантыш-Каменский, ссылаясь на «Историю русов», говорит о 10-тысячном корпусе. В «Статейном списке окольничего Федора Бутурлина …» (АЮЗР. Т. 3. № 369.) численность этих войск не указывается. Цифра 12 000, вероятно, приведена Ульяновым по Костомарову (ср.: Костомаров Н. И.  Богдан Хмельницкий. Т. 2. С. 518).

10

Включенное в v. 2.0 fb2-книги изображение «Карта Руси», призванное проиллюстрировать этот этимологический тезис Ульянова, очевидно, не содержится в бумажной книге (как, вероятно, и остальные, за исключением фотопортрета автора) и выбрано не вполне удачно: топонимы, связанные со словом «казак», на карте не просматриваются.

Это изображение скопировано из антверпенского издания «Rerum moscoviticarum commentarij» С. Герберштейна (1557 г.), хранящегося в отделе редких изданий гражданской печати (ОРИ) Центрального (ныне — Российского) государственного архива древних актов (ЦГАДА) и является одной из модификаций карты, впоследствии получившей название «карты Антония Дженкинсона 1562 г.», опубликованной и описанной В. А. Кордтом в «Материалах по истории русской картографии» (К., 1899). Включенное в v. 2.0 изображение заменено более качественным фрагментом карты Дженкинсона из указанного издания (источник: http://papacoma.narod.ru/maps/kordt1/kordt1-maps/kordt1-map17b.jpg). Отличия модификаций незначительны — это небольшие сдвиги размещения картушей и других пояснительных текстов относительно пространственных объектов карты.

11

Дорошенко Дм. Історія України з малюнками : для школи й родини. Краків; Львів, 1942. С. 97.

12

См. также в изложении на рус. яз.: Кулиш П. А. Польская колонизация Юго-Западной Руси. С. 513—515.

13

Костомаров Н. И. Иван Свирговский, украинский казацкий гетман XVI века // Исторические монографии и исследования. Т. 2. СПб., 1863. С. 36.

14

Ребелизант (от  п о л ь с к. rebeliant — заговорщик) — бунтовщик, скандальный человек, поднимающий шум по любому поводу.

15

Соловьёв С. М. История России с древнейших времен : в 15 кн. М., 1959—1966. Кн. 8. 1962. С. 36. (Т. XV. Гл. 1.)

16

Ср.: «Окреме місце в історіографії козацтва посідає праця А. О. Скальковського (1808—1898) „История Новой Сечи, или последнего Коша Запорожского“. Предметом вивчення Скальковського було запорозьке козацтво в останній період його існування (1734—1775). В Запорозькій Січі А. Скальковський вбачав общину на зразок військово-монашеських орденів, що існували у Західній Європі в середні віки. Подібно до католицьких лицарських орденів запорозьке козацтво ніби було пов’язане узами общини (societas), віри (religio) та покликання (vocatio) або мети (Скальковский А. История Новой Сечи … 1885. Ч. 1. С. 76)». (Голобуцький В. А. Запорозьке козацтво. К., 1994. С. 49.)

17

В авторизованном изд. эта и большинство других украиноязычных цитат приведены на русском транслите. В целом по тексту электронной версии книги транслитерация сохранена в тех случаях, когда восстановить подлинник украиноязычного текста затруднительно или же ее использование Ульяновым в данном контексте оправдано стилистически, придавая тексту саркастический оттенок.

18

Драгоманов М П. Великорусский интернационал и польско-украинский вопрос. Казань, 1906. С. 35.

19

Тезисы о 300-летии воссоединения Украины с Россией (1654—1954 гг.). М., 1954. С. 6—7.

20

Соловьёв С. М. Указ. соч. Кн. 6. 1961. С. 412. (Т. XII. Гл. 1) ; Кн. 8. С. 36. (Т. XV. Гл. 1.)

21

В авторизованном изд. ошибочно: «Codex Camanicus».

Кодекс Куманикус (от  л а т. Codex Cumanicus — «Словарь кыпчакских языков») — известный письменный памятник куманского (старокыпчакского) языка начала XIV в. Составлен миссионерами на основе разговорного языка западной ветви кыпчаков. «Кодекс» был написан в 1303 г. в Крыму, поэтому в языке этой книги сильно́ огузское влияние южно-крымского тюркского диалекта.

22

Рашид-ад-Дин. Сборник летописей / Пер. с персидского О. И. Смирновой, редакция проф. А. А. Семенова. М. ; Л. : Изд-во Академии наук СССР, 1952. Т. 1. Кн. 2. С. 18.

23

Кулиш П. А. Материалы для истории воссоединения Руси. Т. 1. М., 1877. С. 77. (XI. Боркулабовская хроника 1563—1608).

24

Кулиш П. А. Польская колонизация Юго-Западной Руси. С. 513. Также: Кулиш П. А. История воссоединения Руси. Т. 1. СПб., 1874. С. 107.

25

В авторизованном изд. — нетрадиционное или ошибочное написание «Заборовский». Имеется ввиду польский военный и политический деятель, авантюрист Самуил (Самойло) Зборовский (?—1584).

26

Самарские городки — укрепленные поселения по правому берегу р. Самары, левого притока Днепра, неподалеку от совр. г. Днепропетровска.

27

Терехтемиров (Трахтемиров) расположен в Каневском р-не Черкасской обл., на правом берегу Днепра.

28

Конвокационный сейм — в Речи Посполитой XVI—XVIII вв. сейм, созываемый после смерти короля с целью подготовки выборов преемника и поддержания законности до его избрания.

29

«…ż nie masz państwa, w którym by barziej poddani i oracze ucisnieni byli pod tak absolutum dominium [władzą absolutną], którego nad nimi szlachta bez żadnej prawnej przeszkody używa. I sami widzim nie tylko ziemiańskich, ale i królewskich kmiotków wielkie opresyje, z których żaden ich wybawić i poratować nie może. Rozgniewany ziemianin albo starosta królewski nie tylo złupi wszystko, co ubogi ma, alei zabije, kiedy chce i jako chce, a o to słowa złego nie ucierpi» (Skarga P. Kazania sejmowe. Kraków, 1925. S. 179—180.— «Сеймовые речи» (1597), в действительности не произносились. Речь 8, 1597).

30

Соловьёв С. М. Указ. соч. Кн. 5. М., 1961. С. 546. (Т. X. Гл. 3.)

31

Костомаров Н. И.  Богдан Хмельницкий. Т. 1. С. 167.

32

Сапега, Павел Ян (1609—1665) — государственный и военный деятель Речи Посполитой.

33

…под предводительством какого-нибудь Павлюка…— Имеется ввиду Павел Павлюк, гетман Запорожского казачества, предводитель крестьянско-казацкого восстания на Левобережной Украине в 1637—1638 гг. Менее известен упомянутый Ульяновым выше Остап Павлюк, устроивший во времена Б. Хмельницкого резню в Тульчине. Город был осажден полковником Ганжой; в замке укрывались остатки разбитого польского войска и около двух тысяч евреев. Когда осажденные согласились сдаться, выплатив выкуп, к городу подоспел отряд Остапа Павлюка. Ворвавшись в замок, он уничтожил всех, кто нашел в нем убежище, а сам замок был разрушен.

34

Там же. С. 394—395.

35

Указанные Ульяновым в первой ссылке сведения о местоположении в источнике цитирования (с. 185—187) повторяют приведенные в ссылке Костомарова на стр. 288 и относящиеся к двум более обширным цитатам. У Костомарова цитата приведена в не вполне точном переводе. В «Дополнениях к актам историческим...»: «…żądamy, abyście w. mośc także już, nad wolą i rozkazanie Jego Królewskiey Mości, lubo do swoich poddanych, lubo do naszej religii Ruskiej żadnej złości niemiśląc, owszem w pokoju i łasce swej zachować raczyli, z szego by się już więcej nieprzyjacel nie cieszył» («…прошу также, чтобы Ваши Милости, согласно волеизъявлению и повелению Его Королевского Величества, не замышляли ничего дурного ни против своих подданных, ни против нашей русской религии, чтобы этим больше не мог воспользоваться неприятель, да пребывали с ними в мире и содержали в благодати»).

36

Костомаров Н. И. Малороссийский гетман Зиновий Богдан Хмельницкий // Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Вып. 5. СПб., 1874. С. 261.

37

В авторизованном изд. ошибочно: «…казаком бы не судитца…».

38

В источнике: «…молим тебе, великого государя нашего царское величество: изволь нам права, привилея, свободы и все добра отческие и праотческие, з веков от князей благочестивых и от королёв наданые, утвердити и своими грамотами государскими укрепити навеки».

39

Приведенная цитата у Мякотина отсутствует. В упомянутой работе, однако, присутствует близкая мысль (ср.: Мякотин В. А. Очерки социальной истории Украины в XVII—XVIII вв. Т. 1. Вып. 1. Прага, 1924. С. 29).

40

Соловьёв С. М. Указ. соч. Кн. 6. С. 22. (Т. XI. Гл. 1.)

41

…опасаясь бунта…— В источнике: «…опасаясь от казаков бунта…».

42

Соловьёв С. М. Указ. соч. С. 155. (Т. XI. Гл. 3.) У Соловьёва: «…заведут гиль и всех вас поколют». Гиль — здесь: смута, мятеж.

43

Соловьёв С. М. Указ. соч. С. 368—370. (Т. XII. Гл. 1.)

44

В авторизованном изд. ошибочно: «141 000 руб.»

45

Соловьёв С. М. Указ. соч. С. 453 (Т. XII. Гл. 3), 492 (Т. XII. Гл. 3), 416. (Т. XII. Гл. 2.)

46

Замятня — волнение, смута, распря.

47

Соловьёв С. М. Указ. соч. Кн. 7. М., 1962. С. 523 (Т. XIV. Гл. 2) ; Кн. 8. 1962. С. 251. (Т. XV. Гл. 4.)

48

В авторизованном изд. ошибочно: «100 000 червонцев».

49

…у него не было своего Томаса Мюнцера, способного сформулировать идею и программу движения.— Мюнцер, Томас (ок. 1490—1525) — немецкий проповедник времен Реформации, духовный лидер социального движения, проповедовавшего равенство на основе евангельских идеалов и террор против традиционной церкви и дворянства. С движением Мюнцера было связано мощное выступление германских крестьян против феодалов — немецкая крестьянская война XVI  в.

50

Соловьёв С. М. Указ. соч. Кн. 6. С. 369. (Т. XII. Гл. 1.)

51

«Московская потенция ~ истреблять нас».— Ссылаясь на И. И. Голикова, Ульянов дословно цитирует текст из: Костомаров Н. И. Гетман Иван Степанович Мазепа // Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Вып. 6. СПб., 1876. С. 815; ссылки на Голикова у Костомарова в этом издании нет. В «Дополнениях к деяниям Петра Великого» комментируемый фрагмент представляет собой близкий к оригиналу пересказ воспроизведенного Голиковым письма Мазепы Стародубскому полковнику Скоропадскому от 30 октября (без ссылки на источник).

52

Бискуп — католический епископ.

53

‹Конисский Г.› История русов, или Малой России // ЧОИДР. 1846. № 3. С. 134.

54

Грушевский М. Очерк истории украинского народа. Изд. 2-е, дополненное. СПб., 1906. С. 397. «В честь, славу и защищение всей Малороссии» чиновником войсковой канцелярии С. Дивовичем составлен стихотворный диалог «Разговор Великороссии с Малороссией» (1762). Исследователи отмечают идейно-политические аналогии этого произведения с еще не появившейся к тому времени «Историей Русов» и его близость к сословным устремлениям старшины, а О. Бузина, кроме того, высказывает предположение, что С. Дивович, в течение определенного времени работавший в крупнейшем тогдашнем архивохранилище Левобережной Украины, является также и автором «Истории».

55

Ad populum (ad populum argumentum, л а т. аргумент к народу) — вид заведомо ошибочной логической аргументации, основанной на мнении, что большинство всегда право.

56

«І мертвим, і живим…» (1845).

57

У Карташёва: «Катэрына — вража маты, що ты наробыла. Стэп широкий, край веселый та й занапастыла!» Такой же вариант строфы из песни «Зібралися всі Бурлаки до рідної xати» приведен в кн.: Українські народні пісні. К.: Мистецтво, 1965. В этой версии далее:

58

По причине недоступности издания сверить цитату не представилось возможным. Однако в первом издании (1945), более кратком (420 с. против 686) указанная фраза отсутствует.

59

Ефименко А. Я. Малорусское дворянство и его судьба. Исторический очерк // Вестник Европы. 1891. Т. 4. Август. С. 520, со ссылкой: Лазаревский А. М. Малороссийские посполитые крестьяне // Записки Черниговского губернского статистического комитета. 1865. Кн. 1. С. 6.

60

В текст цитаты внесены уточнения по: Мякотин В. А. Очерки социальной истории Украины в XVII—XVIII в. Т. 1, вып. 1. Прага, 1924. С. 33.

61

См., например: Костомаров Н. И.  Богдан Хмельницкий. Т. 2. С. 425.

62

А. Я. Ефименко, в свою очередь, ссылается на: Лазаревский А. Люди старой Малороссии. Лизогубы // Киевская старина. 1882. № 1. С. 110—111.

63

По результатам сверки с первоисточником (Русский архив. 1875. Вып. 7; в авторизованном изд. ошибочно указан № 10) в цитату внесены незначительные исправления.

64

Ср.: Записки о Южной Руси :[в 2 т.] / Издал П. Кулиш . Т. 1. СПб., 1856. С. 209. (Дополненная дума о Ганже Андыбере.)

Дука, дук — знатный, сильный, богач, вельможа. Нетяга — бедняга, бедняк; П. Кулиш поясняет это слово как «бездомный».

65

Ефименко А. Указ. соч. С. 536.

66

Вероятно, цит. по: Грушевский М. Иллюстрированная история Украины. СПб., 1913. С. 365.

67

Костомаров Н. И. Гетман Иван Степанович Мазепа // Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Вып. 6. СПб., 1876. С. 793.

68

Предшествующий авторской сноске текст представляет собой скрытую цитату из неоднократно использованного Ульяновым соч.: Драгоманів М. Листи на Наддніпрянську Україну. К., 1917 (с. 8). Там же Драгоманов ссылается указанную Ульяновым публикацию В. Горленко как на источник сведений о том, что «„История русов“ Псевдо-Конисского… вышла из семьи Полетик».

69

‹Конисский Г.› История русов, или Малой России // ЧОИДР. 1846. № 1. (С. I—IV, 1—24) ; № 2. (С. 25—80) ; № 3. (С. 81—144) ; № 4. (С. 145—266).

70

История русов … // ЧОИДР. 1846. № 1. С. I—II.

71

История русов … // ЧОИДР. 1846. № 3. С. 94.

72

В цит. источнике: «…его королевская милость войско свое Запорожское устрояет, и против данных жалоных грамот на то свою грамоту тотчас выдает» (С. 451).

73

История русов … // ЧОИДР. 1846. № 3. С. 94.

74

Там же. С. 125.

75

Упоминаемое письмо озаглавлено: «Крашанка, г. Кулиша. Письмо в редакцию». Цитируемая характеристика «Истории русов» содержится на стр. 738 журнала, замечание Костомарова о том, что «во всех наших летописях необходимо пройтись руке беспристрастного и добросовестного критика» — на стр. 740.

76

История русов … // ЧОИДР. 1846. № 1. С. 2.

77

Там же. С. 9, 7.

78

Там же. С. 14.

79

История русов … // ЧОИДР. 1846. № 3. С. 99.

80

Там же. С. 118.

81

Соловьёв С. М. Указ. соч. Кн. 8. С. 170 (Т. XV. Гл. 3), 208 (Т. XV. Гл. 4.)

82

История русов … // ЧОИДР. 1846. № 4. С. 206, 207.

83

Там же. С. 221.

…божественным или магическим произведением.— У Ульянова в авторизованном изд.: «…божественным или мистическим произведением».

84

Там же. С. 212.

85

В авторизованном изд. ошибочно: Кожужовский. Ср. в гл. 16 «Мазепы» Н. Костомарова.

86

Соловьёв С. М. Указ. соч. С. 592. (Т. XVI. Гл. 3.)

87

Флатировка — подольщение, угождение; здесь: подкуп.

88

История русов … // ЧОИДР. 1846. № 4. С. 162, 153.

89

Там же. С. 204.

90

Там же. С. 208—209.

91

Там же. С. 209.

92

Там же. С. 218.

93

Соловьёв С. М. Указ. соч. Кн. 8. С. 218, 238. (Т. XV. Гл. 4.)

94

Там же. С. 238, 243.

95

Там же. С. 244.

96

Там же. С. 246.

97

Об учреждении в Глухове Малороссийской коллегии и о назначении в оную присутствующим бригадира Вельяминова // Полное собрание законов Российской Империи. СПб., 1830. Т. 6. С. 681. (4010.)

98

Там же. С. 592. (Т. XVI. Гл. 3.)

99

В авторизованном изд. ошибочно: Журковского.

100

Ср.: История русов … // ЧОИДР. 1846. № 4. С. 230.

101

Там же. С. 231. В пересказываемом фрагменте, в частности: «…будем судиться от общего и нелицемерного судьи нашего…»

102

Соловьёв С. М. Указ. соч. Кн. 8. С. 592. (Т. XVI. Гл. 3.)

103

…вечистою собственностью…— вечною,— так поясняется в первоисточнике в «Разнословиях, встречающихся в некоторых списках „Истории русов“».

104

История русов … // ЧОИДР. 1846. № 1. С. 7—8.

105

Там же. С. 27.

106

Ср.: Ефименко А. Указ. соч. С. 562.

107

Бурколаб — этимологически происходит от  н е м. Burggraf — должностное лицо, назначавшееся королем (или епископом — сеньором города) в германских средневековых городах. Слово это со временем приобрело значение фамилии и заимствовано через польский Burkołab в другие языки, в частности, румынский и, видимо, молдавский (в молдавской грамоте 1458 г. упоминается «бурколаб Белоградский» (Белгород-Днестровский).

108

Там же. С. 557. По этой же работе Ульяновым цитируются также последующие тексты, ссылающиеся на «Киевскую старину».

109

Грушевский М. Иллюстрированная история Украины. С. 430.

110

В авторизованном изд. здесь и далее по тексту ошибочно: Метелинского, Метелинский.

111

Николай М. [Кулиш П. А.] Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя, составленные из воспоминаний его друзей и знакомых и из его собственных писем : в 2 т. СПб, 1856. Т. 2. С. 43. (Из письма А. О. Смирновой 24 декабря 1844 г.)

112

Малороссийские песни, изданные М. Максимовичем. М., 1827. С. I.

113

Юбилей Михаила Александровича Максимовича (1821—1871). К., 1871. С. 73.

114

спросите жителей Москвы и Твери, русские ли они (ф р а н ц.).

115

Метлинский А. Народные южнорусские песни. К., 1854. Цит. по: Пыпин А. Н. История русской этнографии : в 4 т. СПб., 1890—1892. Т. 3 : Этнография малорусская. 1891. С. 148. У Пыпина: «…утешался и одушевлялся…».

116

Николай М. Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя … Т. 1. С. 64.

117

Автобиография // Литературное наследие Н. И. Костомарова. СПб., 1890. С. 122.

118

Рылеев К. Ф.  Мазепа. План и наброски трагедии (1822). В авторизованном изд. ошибочно: «…мечом в битве кровавой…».

119

«Исповедь Наливайки» (1825).

…притеснителей народа… — В каноническом тексте: «…утеснителей народа…».

120

Рылеев К. Ф. Войнаровский (1825). В каноническом тексте вторая из цитируемых строк: «На глас отчизны и вождей». Пытаясь установить, является ли это расхождение результатом ошибки Ульянова или же использования им иного источника, я обнаружил, что поэма «Войнаровский» принадлежит к числу тех произведений Рылеева, общеизвестный текст которых особенно сильно был искажен, с одной стороны, цензурой, а с другой — еще в большей степени — авторскими приспособлениями к ней (Оксман Ю. Г. Новые тексты Рылеева // Ученые записки Саратовского гос. университета. 1953. С. 140). Впрочем, и в приведенном Ульяновым варианте Рылеев остается «энтузиастом свободы» («…мы, свои разрушив цепи…»).

121

Здесь и в повторных библиографических ссылках, по-видимому, имеется ввиду издание: Восстание декабристов. Материалы и документы / Центр. гос. ист. архив СССР. M.; Л., 1925—.

122

Маркизы Позы.— В трагедии К. Ф. Шиллера «Дон Карлос, инфант испанский» (1783—1787) маркиз Поза — близкий друг заглавного героя, пытавшийся заступиться за него перед королем Филиппом. Старания эти не возымели успеха, равно как и попытка замолвить слово за Фландрию, терроризируемую испанскими карателями. Тогда Поза затевает сложную интригу с целью назначения мягкосердечного дона Карлоса наместником во Фландрию, но в результате сам становится жертвой своего хитроумного плана. Образ Позы обычно считается символом чистой и самоотверженной мужской дружбы, а также благородства.

123

К. Рылеев и А. Бестужев. Подблюдные песни, 7 (1824 или 1825).

124

«Я не нездужаю, нівроку…» («Я, чтоб не сглазить, не хвораю…», 1858).

Хиренний — хилый, чахлый; тщедушный.

125

«Царів, кровавих шинкарів…» (1860).

126

«П. С.» (1848). П. С. — черниговский помещик П. П. Скоропадский, либерал и украинофил. Шевченко неоднократно встречался с ним, побывал в его имении. Очевидно, такими словами поэт отблагодарил потомка гетмана Левобережной Украины Ивана Скоропадского за гостеприимство.

127

«Катерина» (1839).

128

«До Основ’яненка», редакция 1859 г. В редакции 1839 г. было: «Тяжко, батьку, / Жити з москалями!»

129

Из письма М. А. Максимовичу 22 ноября 1858 г. Небезынтересно, что этому выпаду в адрес И. С. Аксакова предшествовали отказы как последнего, так и его отца, С. Т. Аксакова, в публикации ряда произведений Шевченко в издаваемых ими органах печати.

130

«Три лірники» (1845).

131

Кулиш П. А. История воссоединения Руси. Т. 2. С. 24.

132

«Тарасова ніч» (1838).

133

Там же.

134

«Москалева криниця», 5 (1857).

135

Скрытая цитата. Ср.:

(«І мертвим, і живим…», 1845.)

136

«Юродивий» (1857).

137

«Гайдамаки» (1846).

138

«Хіба самому написать…» (1849).

139

за неимением лучшего (ф р а н ц.).

140

«Підкова».— Имеется ввиду стихотворение «Іван Підкова» (1839). «Вибір Наливайка».— По-видимому, имеется ввиду стихотворение «У неділеньку у святую…» (1848).

141

Первая ред., под назв. «Сліпий» — 1845; вторая — «Невольник» (1859).

142

…голштинского полковника Крыжановского…— По сюжету «Близнецов», в одном из полков под его командованием служил дед героя повести, Никифора Федоровича.

143

Драгоманов М. П. Шевченко, украйнофіли й соціалізм // Громада. № 4. Женева, 1879. С. 128.

144

«Тарасова ніч» (1838). В некоторых изданиях «Кобзаря» этот отрывок изъят; там же, где он напечатан,— приводится в прошедшей цензуру редакции: «поляки панують». Тем не менее, существование приведенного Ульяновым варианта в доцензурной редакции исследователями-шевченковедами подтверждается.

145

«Великий льох» (1845). Приведенные строки относятся к фрагменту «Стоїть в селі Суботові…», который распространялся в списках (его автограф неизвестен) и долгое время считался отдельным произведением.

146

…народное существо…— В авторизованном изд. ошибочно: «народное чувство»; в библиографической ссылке неверное указание на с. 53 источника.

147

Белинский В. Г. Гайдамаки. Поэма Т. Шевченко. // Отеч. записки. 1842. № 5. С. 172. (Рецензии и заметки.) Ср. также в часто цитируемом Ульяновым соч.: Драгоманов М. П. Шевченко, украйнофіли й соціалізм. С. 188. У Ульянова в цитате неточность: «по всем этим признакам они непонятны простому народу» (Курсив мой.— L.).

148

Место знака сноски, по-видимому, выбрано неверно. Ссылка (в подстрочном примечании указан уточненный вариант; в авторизованном изд.: «„Громада“ №4, 1879») относится к цитате из предыдущего абзаца. Указанное свидетельство Драгоманова обнаружить не удалось; наиболее близки (но не столь категоричны) следующие цитаты из этого соч.: «…чи писав Шевченко свої вірші для мужиків?.. Він всього менше думав писати їх для мужиків… В добрій половині того, що найгарячіше писав Ш., він показується всього менше писателем для мужиків. Попробуйте, напр.., прочитати мужикові хоч „Посланіє до земляків“, котре дехто вважає за самий сік Шевченка!» (с. 135); «нашому мужикові… твори Ш-ка, в котрих він так недоладно міша спосіб розмови і скаче од сліз до жартів і цинізму, покажуться зовсім прикрими,— так само як невміла будівля іншої поеми і її перескоки од речі до речі покажеться нашому мужикові доволі важкою, щоб зрозуміти, про що йде розмова.

Так що до форми доброї частини творів Ш-ка. Що до речей і думок, то тут теж багато шкодять розпусканню „Кобзаря“ серед мужицтва… помилки проти наукової правди… а також нерівність самих його думок» (с. 188).

149

…чуждых цепей…— В авторизованном изд. ошибочно: «…чужих цепей…».

150

…свобода… научных изысканий…— В источнике: «…свобода… научного воспитания…».

151

Костомаров Н. И. Книги бытия украинского народа. (10.)

152

Статут Кирило-Мефодіївського товариства // Кирило-Мефодіївське товариство:  у 3 т. К.: Наук. думка, 1990. Т. 1. С. 150.

153

Автобиография Николая Ивановича Костомарова. С предисловием В. И. Семевского и примечаниями Н. А. Белозерской // Русская мысль. 1885. Кн. 5. С. 203. Ср. также: Пыпин А. Н. История русской этнографии. Т. 3. С. 166.

154

В цитируемом источнике: «Рассказывают, что когда он ехал из Петропавловской крепости в Саратов, в сопровождении жандарма, то в Новгороде (через который шла тогда дорога) Костомаров, увидев почтенные остатки древности, пришел в восторг от воспоминаний новгородской свободы и выражал его такими громкими восклицаниями, что провожатый счел нужным воздержать его, благодушно остерегая,— как бы, пожалуй, не пришлось им ехать опять назад…»

155

История русов … // ЧОИДР. 1846. № 1. С. 3.

156

Костомаров Н. И. Книги бытия украинского народа. (88.)

157

Презельный — самый знаменитый. Под названием «История о презельной брани» Соловьёв, ссылаясь на Костомарова и соглашаясь с последним в том, что источник этот «довольно мутный», упоминает «Летопись. Действия презельной и от начала поляков крвавшой небывалой брани Богдана Хмельницкого, гетмана запорожского, с поляки, за найяснейших королей полских Владислава потом и Казимира, в року 1648» Г. Грабянки.

158

Кулиш П. Записки о южной Руси. Т. 2. СПб., 1857. С. 325.

159

Превращение Кулиша из романтического Савла в апостола казачьего евангелия…— Савл — имя апостола Павла, первоначально ревностного иудаиста, до его обращения в христианство. Выражение «стать из Савла Павлом» означает измениться до противоположности, стать совершенно другим.

160

[Кулиш П. А.]. Липовые пущи. Начало романа, найденного в бумагах покойного Д. П. Хоречко // Основа. 1861. № 5. С. 23. (2-я паг.)

161

О казаках. По поводу статьи П. А. Кулиша, напечатанной в 3-й и 6-й тетрадях «Русского архива», изд. 1877 года // Собрание сочинений Н. И. Костомарова Исторические монографии и исследования. Кн. 5 (Т. 12—14). СПб., 1905. С. 618.

162

Там же.

…и на прошедшее, и на современное.— В указ. источнике: «…и протекшее и современное».

163

Кулиш П. А. История воссоединения Руси. Т. 2. С. 24.

164

Там же. С. 25.

165

Там же. С. 24—25.

166

«Останньому кобзареві козацькому» (1884). В издании, использованном для сверки (Куліш П. О. Твори : в 2 т. Т. 1. К.: Наук. думка, 1994) третья и четвертая строки первой цитируемой строфы: «Да з татарами братались, / З турками єднались» (с. 421).

В указанном изд. цитируемые строфы сопровождаются приведенными ниже комментариями П. Кулиша (с. 693—694).

«Да з татарами братались, / 3 турками єднались.— „Спершу козаки були тільки в татар. Озівські козаки перевернулись на Донських, приймаючи до себе розбишак (разбойников.— Тут и далее в скобках пояснения по-русски мои.— L.) звідусюди. Город Черкаси був певно колонією черкаською. З донцями черкаси були свояки, а запорожці — побратими. Черкаси були вірою християне, та безбожні пірати на Чорному морі за Длугоша, которий не дожив до козацтва слов’янського. Про козацьку віру здавна писали, що вона турецька, і не зовсім дармо (напрасно). Між козаками було доволі татар і турок повсякча́си. Тим (поэтому) вони і бились, і дружили з татарами так само, як з ляхами, як з москалями, як з волохами. Запорожці воювали вкупі з кримцями, що бунтувались проти турецького султана, ще до Сулими й Павлюка. Після павлюківщини багацько козаків поховалось од шляхти між ордою. Дружба з нею Хмельницького Богдана «на спустошеннє християнства», як мовляв Самовидець, знана всім добре. Син його з ченців (монахов) зробивсь потурнаком (отуреченным). Петро Дорошенко був гетьманом турецьким. Запорожці од царя Петра втікали під турка, а гетьман їх Орлик прийняв закон Магометів, женився на туркені і мав з нею дітей. Заправляла низовцями здавна така польська шляхта, що робилась банитами (изгнанниками). Банитів було повсякчаси багацько між потурнаками, а в війську Хмельницького налічено їх до шести тисяч. Оці ж то люде були страшні панам і яко турецькі ватажки (вожаки, главари), і яко отамани козацькі. Отечества не було їм ні в Польщі, ні в Московщині, ні в Київщині: всі традиції були в них порвані. Козаки також рвали давні традиції, цурались (сторонились, чуждались) ба (даже) й рідної сем’ї, письменства не любили; ніяких не вели хронік, навіть кошового отамана вибирали тільки з таких, що не знали ні читати, ні писати“ (ЦНБ, ф. I, № 28401, арк. 6—7)».

«А зідравши шкуру, м’ясом / 3 турчином ділились…— „Хоч і звали козаки панів душманами своїми, а проте страшні були людям самі, як жовніра (наемные солдаты) або татарва. Про Наливайка знаємо, як він пустошив мужицькі двори всюди, де проходив. Которі мужики не давали йому стації (постоя), тим різав носи і вуші. Тарас, которого псевдо-Кониський зве Трясилом, тероризував мужиків по Київщині, щоб обороняли віру від Конецпольського, которий віри не займав (не трогал) і которому руські ченці Пустинського монастиря жалілись на козаків. Павлюк мав звичай (обычай) розсилати комишину по мужиках, щоб вистачали всього на його військо, що звелять козаки. Як побачить було мужик під хатою комишину, мусить уволити всю волю козацьку. Гостряниця, чи Острянин, займав цілі села і гнав поперед себе в московські пустині на нові козацькі осади. Терор Хмельницького був страшенний. Як нічим було заплатити орді за підмогу, платив селянами. Брали татаре тільки молодіж, дівчат і дітвору. Се все йшло на турецькі базари, точнісінько як живе м’ясиво. З того ж то часу пійшла народна пісня:

Та бодай Хмеля Хмельницького

Перва куля не минула,

Що велів брати дівки й паробки (парни)

І молоді молодиці…

Як зігнали козаки після паліївщини ввесь народ з правого берега Дніпра в Гетьманщину, тоді Чигиринщина, Черкащина, Білоцерківщина і т. д. залягли пустинею, по котрій біліли тільки людські кістяки, як се прописав нам Самійло Величко після огляду Правобочної України своїми очима. Козаки пишались (гордились) такими подвигами. Мальований запорожець (далее цитируется подпись под старинным народным изображением запорожского казака) вихваляється ними так:

Лучалось мені на степу варити пиво;

пив турчин, пив татарин, пив і лях на диво;

багато і тепер лежить по степу з похмілля

мертвих голів і кісток від того весілля.

(Ср., напр.: Костомаров Н. И. Славянская мифология. М.: Чарли, 1994. С. 124; также: Собрание сочинений Н. И. Костомарова. Кн. 8. Тт. 19, 20, 21. СПб., 1906. С. 920.)

Степом зве козак ту землю, що була густо осаджена до Хмельницького. Чиї ж се там голови й кістки „лежали з похмілля“? Не одних турків, татар та ляхів (шляхти, сільських господарів), а найбільш тих, про котрих Самовидець мовляв (имеется ввиду Летопись Самовидца XVII в.), що вони „во всем жили обфито (богато) в збожах (хлебах, достоянии), в пасѣках“, людей посполитих, селян, мужиків, котрих козаки і підпоїли, і піддурили, і залякали (запугали), а коли ні, то татарві живцем пооддавали. Се було те саме пиво, що до його заохочував „голоту“ Хмельницький: „Починайте,— мовляв,— варити з ляхами пиво: лядський солод, козацька вода, лядські дрова, козацькі труда“. Автор кобзарської думи, як бачимо з її характеру і складу, був такий мислитель, якого могла виробити за нашого часу хіба Паризька комуна, і такий поет, котрий прийшовся б якраз по душі московським нігілістам. Історія козацтва буде не що інше, як історія п’яної демагогії і безощадної руїни“ (ЦНБ, ф. І, № 28401, арк. 7—8)».

167

В авторизованном изд. Ульянов ошибочно (вероятно, по памяти) ссылается на вышедшую в том же 1882 г. «Крашанку» (Куліш П. А. Крашанка русинам и полякам на великдень 1882 року. У ві Львові, 1882), также содержащую критику использования фальсифицированных исторических источников для романтизации казачества. Вместе с тем его цитата, приведенная в русском переводе, безупречна, чего не скажешь о «семиткорректном» (и не только) переводе в сб. «Воспоминания о Тарасе Шевченко» ( Составл. и примеч. В. С. Бородина и Н. Н. Павлюка. К., Дніпро, 1988. С. 157): «Это («Повесть об украинском народе».— L.) была компиляция из тех пагубных [для нашего разума] (здесь и далее в прямых скобках приведены пропуски, восстановленные мною; явно тенденциозные смысловые искажения выделены курсивом.— L.) выдумок, которые наши летописцы распространяли о поляках, а кобзари переиначивали, приписывая жидам, [для возбуждения] на радость казакам-пьяницам, выдумок, разбросанных в старых апокрифах и (?) [старинных будто бы] сказаниях, в фальшивых, еще от наших прапрадедов исторических документах. Это была одна из тех утопических и фантастических книжечек, не достойных (!?) критики, из которых у нас на скорую руку сметана вся история борьбы Польши с Москвой». Неточно переведя «шкідливі» выдумки как «шкодливые», Ульянов, не искажая сути, лишь эмоционально усилил смысл выражения, а в другом случае, при переводе «видумок на піджогу» (так в оригинале, т. е. «выдумок для подстрекательства») даже ограничился излишне умеренным вариантом — «выдумок для возбуждения».

Возвращаясь к публикациям «Исторического повествования» советского периода, заметим, что в предыдущем, 1982-го года, издании этого предисловия к сборнику Кулиша «Хуторная поэзия» в украиноязычных «Спогадах про Тараса Шевченка» (К., Дніпро. С. 122—130), в который включены отрывки из «Исторического повествования», цитируемый фрагмент, как нетрудно догадаться, отсутствует.

168

Куліш П. А. Крашанка русинам и полякам на великдень 1882 року. Видана типом другим з додатком послісловъя. У ві Львові, 1882. С. 37, 40.

169

Драгоманів М. Листи на Наддніпрянську Україну. С. 120.

170

Драгоманов М. П. Ново-кельтское и провансальское движение во Франции. // Вестник Европы. 1875. Т. 5. Сентябрь. С. 185.

Купюры, сделанные Ульяновым в этой, разделенной на две, цитате, не позволяют оценить справедливость приведенных им выше оценок позиции Драгоманова по национальному вопросу. Вот более обширная цитата этого фрагмента: «Самым сильным противовесом крайностям национализма, особенно государственно-централистического, может служить усиление участия в политической жизни трудящихся классов населения, большинства народа, которое есть преимущественно и хранитель духовного типа каждой национальности. ‹…› Рабочее сословие уже вошло в сферу международной жизни, и его повсеместные протесты против войны в последнюю ужасную войну представляют, во всяком случае, зародыш нового порядка вещей в Европе (имеется ввиду Франко-прусская война 1870—1871 гг.— L.). ‹…› Выступление на политическую сцену просвещенного крестьянства только усилит движение, начатое рабочими классами».

171

В авторизованном изд. ошибочная ссылка: [Драгоманов М. П.] Опыт украинской политико-социальной программы. Женева, 1884.

172

Драгоманів М. Листи на Наддніпрянську Україну. К., 1917. С. 16.

173

Весьма вольный пересказ текста: «Трудно указать где-либо окраину государства, в которой является необходимость заботиться о преодолении центробежных стремлений, где бы эти стремления были делом до того ничтожного меньшинства и где бы настроение масс… были до того противоположны враждебному государственности меньшинству… как Юго-западная Русь»  (с. 451—452).

174

Драгоманов М. П. «Вольный Союз» — «Вільна Спілка». Опыт украинской политико-социальной программы. Свод и объяснения. Женева, 1884. С. 30.

175

Драгоманов М. П. Великорусский интернационал … С. 51.

176

Комитеты грамотности — в Российской империи частные учреждения, ставившие своей целью содействие в теории и на практике начальному народному образованию. Были организованы в Москве (1845) и Санкт-Петербурге (1861).

177

В авторизованном изд. ошибочно: Марославского (Генрик Мерославский упомянут выше).

178

…никем же гонимы…— Эта формула неоднократно употребляется в русских летописях, и для русских историков, видимо, стала устойчивым словосочетанием в значении «отступить во избежание сражения». Менее очевидны, однако, символические параллели, проводимые при ее употреблении Ульяновым. Например, она содержится в свидетельстве об обороне Троице-Сергиевой лавры во времена польско-литовской интервенции (а именно, в 1610 г.), поддержанной запорожскими и донскими казаками: «И генваря в 12 день гетман Сопега и Лисовский со всеми польскими и литовскими людьми и с русскими изменники побегоша к Дмитрову, никем же гонимы, но десницею Божиею» (Сказание Авраама Палицына // «Изборник» (Сборник произведений литературы древней Руси. М., 1969. С. 507). (Ян Пётр Сапега снял осаду лавры и без боя отступил ввиду подхода новых русских отрядов.) Восходит же это выражение, по-видимому, к «Летописной повести о Куликовской битве», варианты которой относятся к XV—XVI вв. Узнав об исходе Куликовской битвы, «Ягайло со всею силою литовскою побеже назад со многою скоростию, никим же гоним» (Полное собрание русских летописей. Т. 6. СПб., 1853. С. 96).

179

Лавризм — направление русского народничества, возглавлявшееся П. Л. Лавровым (1823—1900); в 1880-е гг. сблизилось с народовольцами.

180

В цит. источнике: «Желябов… указывает на практическую слабость сознательных децентралистских элементов в России, имея ввиду преимущественно Украину, которую так часто сравнивали с Ирландией. Где украинские фении? Парнель?»

Фений —представитель ирландского мелкобуржуазного революционного течения 50-х и 60-х годов XIX в.

Парнелл Чарльз Стюарт (1816—1891) — ирландский политический деятель, англичанин по происхождению. Любовь к Ирландии соединялась в нем со страстной и глубокой ненавистью к Англии.

181

Меморандум о необходимости исключительного использования названия национальности «украинец» (н е м.).

182

«Галицийской литературе не принадлежат произведения той нашей литературы малорусской…» — Пыпин пишет «не принадлежали», имея ввиду «период разделения западного и восточного края Южной Руси». Впрочем, неточность цитирования источника Ульяновым вряд ли может быть расценена как существенное искажение мыслей цитируемого автора.

183

В авторизованном изд. ошибочна вторая ссылка на: Драгоманов М. П. Шевченко, украйнофіли й соціалізм.

184

Шавель ~ униатского священника.— По сведениям «Енциклопедії українознавства» (Париж; Нью-Йорк, 1984. Т. 10), С. Шавель (1910—1981) — католический священник-редемпторист.

185

Пасторалист — практикант-богослов.

186

Поскольку первоисточник мне был недоступен, цитата сверена по изд.: [Головацкий Я.] Пережитое и перестраданное // Письменники Західної України 30—50-х років XIX ст. К., 1965. С. 259. Сверить предыдущую цитату из этого же абзаца, относящуюся к детским воспоминаниям Головацкого, по указанному источнику невозможно, поскольку в нем «Пережитое и перестраданное» публикуется в сокращении, начиная со студенческих лет автора.

Кроме того, указанный источник сверки дает основания усомниться в корректности приведенной Ульяновым ссылки. Согласно этому источнику, «Пережитое и перестраданное» опубликовано в львовском журнале «Литературный сборник, издаваемый Галицко-русской Матицею» отдельными частями, а именно: 1885. Вып. 1. С. 10—41 ; Вып. 2—3. С. 127—140 ; 1886. Вып. 1. С. 88—100 ; Вып. 2. С.  198—207. По этим данным очевидно, что ни одна из приведенных цитат (а тем более обе они) не могут находиться на указанной в авторизованном изд. с. 121 выпуска 2—3 1885 г.

187

Унгвар — название г. Ужгорода до 1918 г.

188

Б. К. [Кистяковский Б.] Предисловие ко второму тому // Собрание политических сочинений М. П. Драгоманова. Т. 2. Париж, 1906. С. XXIII. См. также: Автобиографическая заметка // Драгоманов М. П. Літературно-публіцистичні праці. К., 1970. Т. 1. С. 55.

189

[пора,] господа, поляков вытравливать (н е м.).

190

Исторія литературы рускои / Написав Омелян Огоновскій. Ч. 1. Львов, 1887. С. VIII.

191

Ультрамонтанство — направление в католицизме, отстаивающее идею неограниченной верховной власти римского папы, его право вмешиваться в светские дела любого государства. Позднее термин стал обозначать наиболее ортодоксальное, наиболее последовательное направление клерикализма.

192

В авторизованном изд. ошибочно: Качали.

193

Драгоманов М. П. Шевченко, украйнофіли й соціалізм. С. 111.

194

Согласно М. П. Драгоманову (Шевченко, украйнофіли й соціалізм. С. 113), слова эти принадлежат не Ом. Огоновскому, а катехиту (учителю религии) из Станиславова (ныне Ивано-Франковск), некоему Н. М. Огоновскому. Некоторые источники расшифровывают его инициал как Никифор; автор примечаний к изд. этого произведения в кн.: Драгоманов М. П. Літературно-публіцистичні праці. К., 1970. Т. 1 поясняет, что это «піп М. Огоновський, „москвофіл“, редактор газети „Родимый листок“, автор пасквілів на творчість Т. Г. Шевченка», а «Енциклопедія українознавства» (Париж; Нью-Йорк, 1966. Т. 5) сообщает дополнительно, что Николай (у к р. Микола) Огоновский, греко-католический священник, редактор и издатель «Русского листка» (Черновцы),— брат Омельяна. Так или иначе, Ульянов либо ошибается, отождествляя Е. М. Огоновского (тоже униатского священника) с «катехитом» Н. М. Огоновским и воспринимая последнюю персоналию как псевдоним, либо (что более вероятно) допускает ошибку.

195

«Неофіти», 7 (1857). В защиту против обвинений Шевченко в антиклерикализме Драгоманов отмечает, что поэт говорит это о «староримських попах із їх „кам’яними“ богами» (Шевченко, украйнофіли й соціалізм. С. 142). Однако несколькими десятками страниц ниже признает, что в «Неофитах» «перемішано Петербург із Римом» (Там же. С. 187).

196

«Світе ясний! Світе тихий!..» (1860).

197

«Єретик» (1845).

198

Драгоманов М. П. Шевченко, украйнофіли й соціалізм. С. 113. Слова эти, согласно Драгоманову, принадлежат Н. М. Огоновскому.

199

Там же. С. 116.

200

В авторизованном изд. здесь и далее ошибочно: Петрицкого, Петрицкий.

201

Там же. С. 103.

202

Драгоманів М. Листи на Наддніпрянську Україну. С. 43.

203

Драгоманов М. П. Шевченко, украйнофіли й соціалізм. С. 104—105, 105.

204

Там же. С. 109, 110.

205

Разыскать оцифрованную версию публикации этого письма мне не удалось. Тем не менее, нашлись как косвенные, так и прямые подтверждения достоверности приведенной цитаты. Эпизод с письмом М. Драгоманова к М. Павлику, найденным у Эразма Кобылянского, на нелегальном положении скрывавшегося под фамилией Котурницкий, как и цитата из этого письма, приводятся польскими историками: «Socjaliści polscy powinni odrazu oświadczyć, że celem ich przenigdy nie może być odbudowanie dawnego państwa polskiego z 1772 r., chociażby socjalistycznego, ale organizacja polskiego ludu na polskiej ziemi w łączności z socjalistami ukraińskimi, którzy organizują swój lud na jego ziemi» (Feldman W. Dzieje polskiej myśli politycznej: 1864—1914. Warszawa, 1933. S. 228 ; Haecker E. Historja socjalizmu w Galicji i na Śląsku Cieszyńskim. T. 1, 1846—1882. Kraków, 1933. S. 146.). Хёкер приводит также дату написания письма — 21 мая 1877 г.

М. Драгоманов излагает приведенный текст из своего письма и связанные с ним обстоятельства в работе «Великорусский интернационал и польско-украинский вопрос» (с. 68).

206

Драгоманов М. П. Шевченко, украйнофіли й соціалізм. С. 110.

207

Драгоманів М. Листи на Наддніпрянську Україну. С. 93.

208

Нечто вроде: «О позорные, скандальные изгнанники!» (и т а л., л а т.). За этой фразой стоит сокрушение П. Кулиша о своей судьбе «изгнанника», не понятого прежними единомышленниками из украинофильских кругов.

209

Куліш П. А. Крашанка … С. 37.

210

Драгоманов М. П. Шевченко, украйнофіли й соціалізм. С. 103.

211

Интердикт (от  л а т. interdictum — запрещение) — в католицизме временный запрет (без отлучения от церкви) совершать на территории, подвергшейся наказанию, богослужение и религиозные обряды; здесь: запрет, приказ, отлучение.

212

Там же. С. 104.

213

Міхновський М. Одвертий лист до міністра Сипягіна // Молода Україна (Львів). 1900. Ч. 9—10 (вересень — жовтень).

214

Свенцицкий П. Катерина (драма). // Sioło. 1865. Вып. 4. С. 102. Также: Щёголев C. Н. Украинское движение, как современный этап южнорусского сепаратизма. К., 1912. С. 86.

215

Там же. С. 116. Также: Щёголев C. Н. Украинское движение … С. 87.

216

См.: Щёголев C. Н. Украинское движение … С. 87, где имеется ссылка на недоступный мне источник: Твори Леоніда Глібова, Ксенофонта Климковича, Володимира Шашкевича. У Львові, 1911. (Руска письменність ; Кн. 7.) С. 325.

217

См: Щёголев C. Н. Украинское движение … С. 87. С. Н. Щёголев, в свою очередь, ссылается на: Твори Леоніда Глібова, Ксенофонта Климковича, Володимира Шашкевича. Целостность цитаты и указанное Щёголевым местоположение объекта ссылки в источнике сомнительны, поскольку ссылка адресуется к трем страницам — 400, 410, 427.

218

См. также: Щёголев C. Н. Украинское движение … С. 87—88.

219

См.: Щёголев C. Н. Украинское движение … С. 88, где имеется ссылка на: Твори Леоніда Глібова, Ксенофонта Климковича, Володимира Шашкевича. С. 288.

220

Правда о русском духе (ф р а н ц.).

221

Peuples aryâs et tourans, agriculteurs et nomades , par F.-H. Duchiński. P., 1864. («Арийцы и туранцы, земледельцы и кочевники».) Ульяновым ошибочно указан год издания — 1867.

222

М. Сріблянський — псевдоним Н. Е. Шаповала, издателя и соредактора «Украинской хаты», впоследствии — члена Центральной рады и председателя Украинского национального союза. Ввиду недоступности указ. источника цитата сверена косвенно. Ср.: Неменский О. Б. (научный сотрудник Отдела истории средних веков Института славяноведения РАН). «Чтобы быть Руси без Руси». Украинство как национальный проект // Вопросы национализма. 2011. № 1. (Вып. 5). С. 77—123. Ниже приведен фрагмент из этой статьи по ее электронной версии.

Обоснованность украинской идеи не на любви к своему, а на ненависти получила и довольно яркие теоретические выражения. Вот, например, в 1912 г. М. Сриблянский (Никита Шаповал) писал: „Любиш свою мову — ненавидь мову ворога. Вчуєш ворожу мову з милих уст — одцурайся їх. Умій ненавидіти. Коли мова у нас іде про Україну, мусимо оперувати одним словом — ненависть ворогам її. Бо Україна тепер це щось таке невідоме, оточене ворожістю. Де найбільш ворогів — там шукайте Україну. І мусим шукати свою Україну — цеб-то ненавидіти її ворогів. Відродженнє України — сінонім ненависти до своєї жінки московки, до своїх дітей кацапчат, до своїх братів і сестер — кацапів, до своїх батька й матері кацапів. Любити Україну — значить пожертвувать кацапською ріднею, пожертвувать любов’ю до діяльности земства "на полі народної просвіти"… Любов — ненависть, і любов — подвижничество. Ненависть така творча стихія, яка нам уже дала незвичайні зразки поезії, невмирущі, вічні (имеется в виду творчество Т. Шевченко.— Примеч. О. Неменского.). З ненавистю можна прожити з більшим захватом, ніж що інше, не кажучи вже про те, що ніякої поезії в половинчастій, компромісовій і полохливій любови ніколи не знайдеш“ (Сріблянський М. Апотеоза примітивній культурі // Українська хата. 1912. №6. С. 350—351)».

223

В авторизованном изд. ошибочная ссылка на: Корсаков Д. А. Константин Дмитриевич Кавелин. Материалы для биографии, из семейной переписки и воспоминаний // Вестник Европы. 1887. Т. 4. Август. Высказывания по затрагиваемой ниже теме отсутствуют также в прочих разделах указанного очерка о Кавелине, опубликованных в «Вестнике Европы» в 1886—1887 гг. Не исключено, что Д. А. Корсаков касается темы отношения неоукраинофилов к Н. И. Костомарову также в не доступной мне статье «Н. И. Костомаров в его отношениях к К. Д. Кавелину» (Ист. вестн. 1917. № 7/8), однако более вероятна реконструированная мною ссылка на другую публикацию Корсакова в «Вестнике Европы», который Ульянов, в отличие от «Исторического вестника», цитирует неоднократно.

224

Вероятно, ссылка неверна или, в том виде, в каком она приведена в авторизованном изд. («Літературно-науковий вістник. 1898») неточна. Так или иначе, в html-версии переиздания «Відчиту» (Грушевський М. С. Твори : у 50 т. Львів: Світ, 2002. Т. 1. С. 111—116) закавыченного Ульяновым текста, содержащего неточную цитату из стихотворения Т. Г. Шевченко «І Архімед, і Галілей…» (1860), нет. Заметим, что у Шевченко здесь «супостатом» по отношению к народу выступают духовные (монахи) и светские (цари) угнетатели; национальный вопрос в явном виде не затрагивается.

Тем не менее предвзятость исторических оценок, о которой говорит Ульянов, просматриваются в других фрагментах статьи М. С. Грушевского. Так, Польша дипломатично упоминается как носитель «западного культурного влияния», в от время как в Российской империи (в отличие от Галиции,— подчеркивает Грушевский) к началу XIX в. украинский народ, по его мнению, остался «без ничего» и был «предназначен к вымиранию»; «и эта смерть казалась уже совсем близкой».

225

Малорусы (н е м.).

226

Gruschewski М. Die Kleinrussen // Russen über Russland: ein Sammelwerk / Herausgegeben von J. Melnik. Frankfurt am Main, 1906. S. 616—139. («Русские о России: Сборник».)

Действительно, Kleinrussische автор упомянутой статьи, опубликованной в предназначенном для элитного круга сборнике с роскошным тисненым переплетом, говоря über Russland (о России), не указал немецкой аудитории ни одного момента, характеризующего его отечество хоть в чем-то позитивно. Более того, стиль автора здесь нарочито эмоционален и в целом далек от академического; местами тон статьи попросту скандально-вызывающий.

В своей лексике в адрес России этот еще один, по выражению Ульянова, «бандеровец того времени», следует Капнисту, искавшему, по словам Грушевского, «опору против российской централизации в соседних странах» (а именно в Германии), и говорившему о деморализованности украинской оппозиции, которая «рассеяна макиавеллиевской политикой российской бюрократии и удушена военной мощью России» (с. 622). В «Die Kleinrussen» можно найти такие пассажи, как «драконовская цензура», «беспощадная борьба с украинским языком», «возмутительные преступления против самых священных и жизненно важных интересов человеческого духа», «гонения (Verfolgungen) на украинский народ», «духовное умерщвление большого культурного народа» (die geistige Tötung eines großen Kulturvolkes) и проч.

Политика, проводимая «российской администрацией в украинских губерниях», в статье объявляется направленной на «оболванивание и превращение в варваров» (Verdummungs- und Barbarisierungspolitik, S. 632). Полные отчаяния выступления против чужого владычества (verzweiflung vollen Manifestationen des Irredentismus), протесты и ходатайства проигнорированы; им противопоставлена грубая военная власть, тюрьмы, ссылки и пытки (с. 636). За хранениеилипредоставление в пользование запрещенных книг крестьян волокут (schleppt) на допросы «идоставляют им иные неприятности» (с. 635). Русский язык в школах вдалбливают (eingebläut, S. 633); книги для чтения на русском языке, предназначенные школьникам (надо полагать, в том числе и входящие в эту категорию произведения Л. Толстого),— очень stümperhaft (дилетантские, безграмотные, бездарные, кустарные, с. 634); читают их с отвращением (ungern). Школа — это просто место мучений для детей (wird die Schule nur ein Ort der Qual für die Kinder), поскольку обучение ведется на русском языке (der ganze Unterricht in russischer Sprache) (с. 632). Результат такого обучения — «Rezidivismus in das Analphabetentum»,— рецидивы неграмотности (?).

Ударяясь в подобную патетику, автор статьи подчас перестает замечать очевидную абсурдность собственных тирад:

«Vierzig Jahre — von dem ersten Verbot im Jahre 1863 angefangen bis auf den heutigen Tag — vierzig beste Jahre der sozialen Umgestaltung und der nationalen Wiedergeburt waren durch diese Verbote aus dem Leben der ukrainischen Bevölkerung gestrichen. Es ist leicht gesagt, doch wenn man sich in diese Lage hineindenkt, so greift es einem eisig ans Herz bei dem Gedanken an das unerhörte Verbrechen an den heiligsten und vitalsten Interessen des menschlichen Geistes. Ganze Generationen wurden geboren und starben ohne die Möglichkeit des Gebrauchs ihrer natürlichen Sprache, ohne die Möglichkeit, mit ihren Volksgenossen in der ihnen gemeinschaftlichen Sprache zu sprechen und sich an eigener Literatur zu bilden, ohne die Möglichkeit, ihre Gedanken über die vitalsten Fragen ihres Lebens in ihrer Sprache auszudrücken!» («Сорок лет — от первого запрета в 1863 г. до сегодняшнего дня — сорок лучших лет социальных преобразований и национального возрождения — были вычеркнуты этими запретами из жизни украинского народа. Это легко сказать, но если вдуматься в ситуацию, сердце леденеет при мысли о возмутительных преступлениях против самых священных и жизненно важных интересов человеческого духа. Целые поколения рождались и умирали, не имея возможности пользоваться своим естественным языком, не будучи в состоянии говорить в своем сообществе на своем языке и получать образование по своей литературе, не имея возможности выразить свои мысли по наиболее актуальным вопросам жизни на своем языке!».— курсив мой.— L.)

Доходит и до курьезов. Намереваясь блеснуть эрудицией, автор статьи именует российскую «bureaukratischen» цензуру, удушающую украинствование, «jugum caudinum» (л а т. кадмийское ярмо). Это идиоматическое выражение, означающее тяжелое унижение, позор, восходит к процедуре капитуляции римлян в экспансионистской войне с более древним эллинизированным племенем самнитов, политически организованных в федерацию. Грушевский же, напротив, объявляет подъяремный, как он считает, украинский этнос старшим (Stämmegruppe) по отношению к лишенным федерализации, «централизованным» русским.

Образцы подобной риторики можно множить и далее. Однако более занимательны приемы используемой автором аргументации.

Например, фантазируя о некоей «украинской конституции — так называемых статьях Богдана Хмельницкого» (с. 618), Грушевский отмечает: «Условия, заложенные в основу этих статей, характеризовали союз Украины с Московией как личное объединение; так же квалифицируют их современные историки русского конституционного права».

Действительно, В. И. Сергеевич, к которому здесь апеллирует Грушевский, оценивал присоединение Украины к России как имеющее характер «личного», а не «реального». Ссылаясь на основополагающий документ — жалованную грамоту (а вовсе не на т. н. «статьи» Б. Хмельницкого,— ни о чем подобном Сергеевич даже не упоминает), в которой говорится: «Малороссия принимается под Нашу высокую руку и обещается служить Нам, сыну Нашему и наследникам», он отмечает, что «Малороссия не соединилась с Московским государством, а только признала своим государем царствующего в Москве государя с его потомством. Это случай личного соединения в силу избрания. Но,— продолжает он,— так как избран был московский государь с его потомством, то соединение должно было продолжаться до тех пор, пока продолжалось потомство Алексея Михайловича» (В. Сергеевич. Лекции и исследования по истории русского права. СПб., 1903. С. 106—107).

Однако у Грушевского далее следует совершенно противоположное позиции Сергеевича: «…поскольку же этот принцип [в «статьях»] не был точно и последовательно сформулирован,— продолжает он,— украинское правительство предполагало сделать это впоследствии» (т. е. подвергнуть этот принцип ползучему пересмотру в свою пользу; наличие таких намерений фактически признает ниже и сам Грушевский.— L.).

Другой пример. Исходя из того, что во времена написания статьи говорить по-украински в общественных местах было не принято,— суждения, которое уже само по себе нуждается в оговорках (каких общественных местах? Ведь сельская корчма — тоже общественное место! — L.), выводится следствие: этого «самого по себе достаточно для… навешивания на человека ярлыка „сепаратиста“ и бесповоротного разрушения его служебной или общественной карьеры», а далее — бескомпромиссное резюме: «Беспощадная борьба против украинского языка и национальной принадлежности не ограничивается сферой цензуры печати и театра. Украинский язык изгоняется и в устном употреблении» (с. 630. Курсив мой.— L.).

Нет нужды касаться оценки справедливости обвинений в сепаратизме, предъявляемых соратникам Грушевского, по его мнению, безосновательно: на вопрос этот уже дала ответ история, а вторая по значению улица столицы незалежной, где расположены верховные органы законодательной и исполнительной власти, носит его имя.

Разрывы логики в «Die Kleinrussen» не исчерпываются уже приведенными. Так, касаясь наличия «идентичных по звучанию, но совершенно разных по смыслу» слов в украинском и русском языках, Грушевский (как бы забыв о существовании омонимов даже в одном, отдельно взятом языке) заявляет, что это «образует почти непреодолимое препятствие для дальнейшего использования русского языка и русской литературы» обучающимися (с. 633). Среди примеров, подтверждающих этот тезис, приводится слово „бабочка“, которое, по представлению профессора Грушевского (уже забывшего и об идентичности звучания, неявно подменив его понятием созвучия), маленький украинец, решая эту, как выражается автор, «шараду», неизбежно истолкует как „бабушка“. (Не станем говорить уж от о том, что такого слова в украинском языке просто нет: бабушка по-украински — бабка, баба, бабуся, бабуня, бабця, бабуля.) Неуклюже пояснив в скобках, что бабочка по-немецки — это Schmetterling (слово, имеющее в немецком языке сложную ассоциативную этимологию, восходящую к далекому от насекомых слову «сметана»), профессор опять-таки забывает также сообщить немецкому читателю, что бабочка по-украински — мете́лик, причем «детский мозг» (Kindergehirn), о котором он так печется,— не взрывается, силясь понять, что метелик — это не тот, кто метет или подметает (у к р. мете́), и не маленькая метла (у к р. мітла), и не нечто, «що метеляє», т. е. виляющее хвостом, мотающее либо болтающее чем-то, или чем-то размахивающее, или что-то развевающее либо треплющее; и что метелиця — это не женская особь «метелика», а метель.

Грушевского,— объявившего, что русский язык для украинского ребенка остается «солянкой более или менее непонятных и причудливых слов», и что поэтому ученики «конечно же, не имеют ни малейшего желания читать их»,— своеобразная логика подталкивает к (весьма размытому) умозаключению: «украинские книги читают очень много» (Ukrainische Bücher lesen sie sehr gern), после чего следует: «aber — — —», что,— имея ввиду предшествующие рассуждения о необычайной полезности украиноязычных книг (которые он во множестве издавал), и, не взирая на это, о катастрофической безграмотности украинцев и т. п.,— символизирует мыслительный тупик, в котором оказался автор (с. 634).

В заключение этого получившегося весьма пространным комментария отмечу еще одну примечательную деталь «Die Kleinrussen».

Очертив сферу территориальных притязаний die ukrainische Nationalität, распространяющуюся на запад по правым притокам Вислы и имеющую явную тенденцию Drang nach Osten, вплоть до предгорий Северного Кавказа («einen bedeutenden Teil Cis-Kaukasiens», S. 617), Грушевский не преминул разъяснить немцам то, что пообещал, да так и не сделал в адресованной соотечественникам «Короткой истории Украины» («а звідки назва України пішла — се потім побачимо», с. 4). Причем объяснил накануне Германской, как ее называли в России, войны как нельзя более подходящим «для немецкого мозга» (der deutschen Mark) образом: слово «Украина» означает «пограничье», «пограничная область» («ein Grenzland», S. 616).

Как тут еще раз не вспомнить ульяновское выражение: «бандеровец того времени»?

227

Точнее, приведенная цитата представляет собой выдержку из публичного обращения руководящего органа партии — Народного комитета от 5 января 1900 г. (Ср.: Левицький К. Історія політичної думки галицьких українців. 1848—1914. Львів, 1926. С. 332). Этот же текст приведен М. Голубцом в вышедшем в 1935 г. во Львове 2-м томе «Великої історії України». Примечательно, что и один, и другой автор, в отличие от Ульянова, не дают ссылки на первоисточник — газету «Діло».

(Любопытен образчик логики Голубца, демонстрируемый им в тексте, непосредственно следующем за цитатой: «У відповідь на це, москвофільська „Русская Рада“ опублікувала в „Галичанині“ з дня 3 січня заяву про національне, племінне й культурне „єдінство“ галицьких „русскіх“ з москалями» (Велика історія України : у 2-х томах. Т. 2 /Передм. д-ра І. П. Крип’якевича ; Зладив М. Голубець. — К.: Глобус, 1993. С. 304. Курсив мой.— L.). Разумеется, в «Русской Раде» не было провидцев, способных дать «ответ» позавчера; на самом деле публичные обращения обеих организаций (по характеристике Н. В. Лазаровича), скорее всего, были приурочены к Рождеству (Лазарович М. В. «П’ємонт» українського національного відродження. Тернопіль, 2003).)

228

У Ульянова: Гардера,— следуя Щёголеву, приводящему описание этого эпизода в сочинении, указанном в следующем комментарии. Имеется ввиду Теодор (Фёдор) Гартнер (Gartner) (1843—1925), немецкий филолог-романист, профессор Черновицкого университета, соавтор С. Смаль-Стоцкого по «Руськой грамматике» (1893).

229

Цит. по: Щёголев C. Н. Украинское движение, как современный этап южнорусского сепаратизма. Киев, 1912. С. 106.

230

Поскольку Ульянов, не приводя конкретных фактов, ссылается на труднодоступный за пределами США источник (установить полную библиографическую ссылку удалось лишь косвенно; в авторизованном изд. указано лишь: «Свободное слово Карпатской Руси, № 9—10, 1965. U. S. A.»), приведу цитату из статьи самого А. Геровского «Украинизация Буковины» (Путями истории. Общерусское национальное, духовное и культурное единство на основании данных науки и жизни. / Под ред. О. А. Грабаря. Т. 1. Нью-Йорк, 1977. С. 45—50):

«Когда правительство решило упразднить в школах старое общерусское правописание и заменить его фонетическим, то оно встретило единодушное сопротивление со стороны всех учителей начальных школ. Правительство устроило что-то в роде плебисцита учителей, который дал совершенно неожиданный результат для их начальства. За „фонетику“ высказалось только два учителя, оба „зайды“, т. е. пришлые галичане. Невзирая на это, приказано ввести фонетику ‹…›

Русскую… интеллигенцию австрийское правительство постепенно превращало в самостийную украинскую через посредство „бурс“, бесплатных общежитий для гимназистов, в которых их воспитывали в самостийно-украинском духе и в ненависти ко всему русскому. В этих общежитиях были сотни гимназистов, в то время как в русских общежитиях, которые содержались на частные средства, были только десятки. При этом русские общежития были, конечно, гораздо беднее казенных.

То же самое происходило и в учительской семинарии, с той только разницей, что там русскому ученику делать было нечего, ибо все знали, что русский, не желающий отречься от своей русскости, по окончании семинарии ни в коем случае не получит места учителя.

При всем этом необходимо иметь в виду… что подавляющее большинство учеников как гимназии, так и учительской семинарии были сыновья крестьян, которым вне общежития приходилось вести полуголодное существование. Казенное общежитие представлялось им настоящим раем. Мне часто приходилось разговаривать с родителями этих бурсаков, воспитываемых в украинском духе. Не раз мне жаловался тот или другой отец, что его сын, возвращаясь летом домой на каникулы, называет его, отца дураком за то, что тот считает себя русским. „Подумайте только, что сделали из моего сына в бурсе,— сетовал отец.— Он меня, своего отца, называет дураком и уверяет меня, что мы не русские, а какие-то украинцы“. И когда я спрашивал такого отца, почему он все же посылает своего сына в эту бурсу, он мне отвечал: „Потому, что он там не голодает и не живет в холодном подвале, и еще потому, что он оттуда выйдет в люди и будет паном“. И при этом такой отец утешал себя мыслью, что когда его сын вырастет, он поумнеет, и что вся эта „украинская дурь“ вылетит у него из головы. Такие случаи, конечно, бывали, но очень редко, ибо, окончив гимназию, а затем и университет, надо было подумать о дальнейшей карьере, а всякая карьера зависела в той или иной степени от всемогущего императорско-королевского правительства, которое „москвофилам“ не только не давало ходу, но и сажало их в тюрьму за государственную измену.

Австрийское правительство не довольствовалось тем, что оно воспитывало в своих бурсах сотни и тысячи самостийников. Восьмого мая 1910 года буковинский губернатор в один и тот же день закрыл все русские общества и организации: русскую бурсу для мальчиков, русскую бурсу для девушек, общество русских студентов „Карпаты“ и общество русских женщин, которое содержало школу кройки и шитья. При этом правительство конфисковало все имущество организаций, в том числе и библиотеку общества русских студентов. А гимназистов и гимназисток полиция выбросила из общежития на улицу, не заботясь о том, куда они денутся.

…Точно так же поступил в Карпатской Руси в 1939-м году украинский монсиньор Волошин, назначенный чехами по приказу Гитлера карпаторусским диктатором. Воцарившись, он сразу же издал приказ о закрытии всех русских политических организаций, культурных учреждений, студенческих организаций, спортивных обществ, русского скаута и т. д.».

Как и на Буковине, украинофильское движение в Карпатской Руси продвигалось с помощью галичан и «Просвиты», завоза учебников и учителей из Галиции. П. Магочий отмечает: «галицийский опыт, который превратил русинов в национальных союзников сознательных украинцев, должен быть повторен, как считали эти [просвитянские] лидеры, в Подкарпатской Руси» (Magocsi, Paul Robert. The Shaping of a National Identity Subcarpathian Rus’, 1848—1948. London, 1978. P. 157). Этому содействовало и «правительство в Будапеште, которое было буквально заражено паранойей ко всему русскому и пыталось сократить влияние России поддержкой украинского национализма» (Ibid. P. 73—74).

231

По-видимому, ссылка ошибочна. В указанном источнике (на стр. X, 154, 187, 257) можно найти оценки, близкие к закавыченной фразе (не столь категоричные, с некоторыми оговорками),— преимущественно, в связи грамматикой Мелетия Смотрицкого и ее межъязыковым значением. Почти дословно этот тезис приводится в упомянутой выше статье М. С. Грушевского «Die Kleinrussen» (S. 622). Там, однако, «отсутствие [языковой] разницы» объясняется не взаимопроникновением языков, а запретными мерами петровского Указа 1720 г. (которые, как известно, касались исключительно церковной литературы). Похожее утверждение встречается также у М. П. Драгоманова: «наші письменники XVII ст. не чули різниці своєї мови від письменської мови московської» (Чудацькі думки про українську національну справу // Драгоманов М. П. Вибране. К., 1991. С. 536).

232

В авторизованном изд. ошибочно: Ковинский.

233

В первоисточнике: «…для української інтелігенції, навіть українофилів, писання по-російському ще і тепер єсть натуральне, рідне діло. Наприклад, ні один з українських учених, котрі недавно вибрані почесними членами галицьких народовських товариств, не написав по-українському ні одної своєї праці. Одна тільки серйозна наукова праця, напечатана в останні часи російським українцем в Галичині („Про стан сім’ї в Україні XVI—XVII ст.“) літератури наукової української не може робити, значить, можна сказати, що і досі  н а у ко в о ї  п р о з и, котра тепер творить скрізь основу літератури, в російській Україні нема. Проба такої прози була зроблена на російській українській мові тільки в женевських виданнях, і я маю щось сказати в сій справі» (с. 62; разрядка Драгоманова; далее следует процитированный Ульяновым выше текст о попытке печатания «Громады» исключительно по-украински).

Любопытно, что на полях использованной мною экземпляра «Листів» первые два предложения этой фразы отчеркнуты свидомым читателем и сопровождены пометой: «дурници». Весьма характерная для этой публики психология: он как бы не заметил последующей аргументации Драгоманова.

234

Драгоманів М. Листи на Наддніпрянську Україну. С. 66.

235

Цит. по: Пыпин А. Особая история русской литературы // Вестник Европы. 1890. Т. 5. Сентябрь. С. 265. Пыпин, в свою очередь, приводит мысли Огоновского, разбросанные по тексту его «Истории» (с. 3, 242, 243) в сводном свободном пересказе.

236

Исторія литературы рускои / Написав Омелян Огоновскій. Ч. 1. С. 10.

237

Ср.: Пыпин А. Особая история русской литературы. С. 266.

238

Исторія литературы рускои. Ч. 1. С. 2.

…живая Русь.— В источнике: «южная Русь».

239

Там же. С. 2, 1.

240

Там же. С. 56.

241

Имеется ввиду «Повесть временных лет».

242

Диссимуляция — утаивание заболевания или его симптомов с целью ввести в заблуждение.

243

Цит. по: Щёголев C. Н. Украинское движение, как современный этап южнорусского сепаратизма. Киев, 1912. С. 397—398.

244

В авторизованном изд. ошибочно: Лотацкого. Имеется ввиду А. И. Лотоцкий (1870—1939) — видный деятель Украинской партии социалистов-федералистов, один из организаторов Украинской Национальной Рады в Петрограде.

245

…не читавши ее.— В источнике: «котрий, похваливши Шевченка, дивись! — ускубне українство і новіщу українську літературу, видимо, її не читавши» (курсив мой.— L.).

246

Карамзин Н. М. Мнение русского гражданина // Неизданные сочинения и переписка Николая Михайловича Карамзина. Ч. 1. СПб., 1862. С. 6—7. В источнике: «…мы… остыли бы душою и к Отечеству, видя оное игралищем самовластного произвола…»

247

Струве П. Общерусская культура и украинский партикуляризм: ответ украинцу // Русская мысль. 1912. Кн. 1, январь. С. 86 (2-я паг.).

248

Струве П. На разные темы // Русская мысль. 1911. Кн. 1, январь. С. 185, 184—185 (2-я паг.).

249

Там же. С. 185.

250

Там же. С. 186, 187.