По-видимому, неупотребление является главным фактором того, что орган становится рудиментарным. Слабые изменения могут вести постепенно все к большему и большему недоразвитию органа, пока, наконец, он не становится рудиментарным, как, например, глаза животных, живущих в темных пещерах, и крылья птиц, живущих на океанических островах, так как хищники так редко их преследуют, что им не приходится подниматься на воздух, и они, в конце концов, совершенно утрачивают способность летать. Далее, орган, полезный при известных условиях, может стать вредным при других, как, например, крылья жуков, живущих на небольших обвеваемых ветрами островах; в этом случае естественный отбор помогает редукции органа, пока не сделает его безопасным и рудиментарным.
Каждое изменение в строении и функции, совершающееся постепенно, находится во власти естественного отбора; таким образом, орган, сделавшийся, вследствие изменений в образе жизни, бесполезным или вредным для одной цели, может измениться и быть использованным для другой цели. Орган может также сохраниться лишь для одной из его прежних функций. Органы, первоначально сформировавшиеся под влиянием естественного отбора, сделавшись бесполезными, могут стать весьма изменчивыми, так как их изменения не встречают более препятствий со стороны естественного отбора. Все это вполне совпадает с тем, что мы видим в естественных условиях. Кроме того, в какой бы период жизни неупотребление или отбор ни привели к редукции органа, – обыкновенно это бывает, когда организм достиг зрелости и полного развития своих способностей, – принцип унаследования изменений в соответствующем возрасте будет стремиться воспроизвести орган в его редуцированном состоянии в том же зрелом возрасте, но редко будет действовать на него в эмбриональном состоянии. Отсюда нам становятся понятными большие сравнительно с прилежащими частями размеры рудиментарных органов у зародыша и их относительно меньшая величина у взрослого животного. Если, например, палец взрослого животного употреблялся все менее и менее в течение нескольких поколений, в зависимости от некоторого изменения в образе жизни, или если орган или железа функционировали все менее и менее, можно ожидать, что они уменьшатся в размере у взрослых потомков этого животного, но сохранят свои приблизительно нормальные размеры у зародыша.
Остается, однако, следующее затруднение. После того как употребление органа прекратилось и в связи с этим он в значительной мере подвергся редукции, в силу каких причин он продолжает и дальше сокращаться в размерах, пока от него не остаются лишь ничтожные следы, и что приводит его, в конце концов, к полному уничтожению? Вряд ли возможно, что неупотребление может производить какое-либо дальнейшее влияние после того, как орган уже перестал функционировать. Здесь необходимо некоторое дополнительное объяснение, которого я не в состоянии дать. Если бы, например, можно было доказать, что каждая часть организма склонна изменяться более в направлении уменьшения, чем увеличения размеров, тогда мы могли бы понять, каким образом орган, сделавшийся бесполезным, стал, независимо от влияния неупотребления, рудиментарным и, наконец, совсем исчез; потому что изменения, ведущие к уменьшению размеров органа, перестали бы при этом задерживаться влиянием естественного отбора. Разъясненный в одной из предыдущих глав принцип экономии роста, благодаря которому материалы, образующие какой-нибудь орган, в случае его бесполезности для владельца экономятся насколько возможно, быть может, проявляет свое влияние и при изменении бесполезного органа в рудиментарный. Но этот принцип почти необходимо должен быть ограничен лишь ранними стадиями процесса редукции, потому что мы не можем думать, чтобы небольшой сосочек, например, представляющий в мужском цветке пестик женского цветка и образованный всего лишь клеточной тканью, мог уменьшиться еще более или даже исчезнуть в целях экономии питания.
Наконец, так как рудиментарные органы, каким бы путем они ни деградировали до своего настоящего бесполезного состояния, служат указанием на более раннее положение вещей и сохранились исключительно вследствие наследственности, – мы можем понять, придерживаясь генеалогической классификации, почему систематики, помещая организмы на их надлежащие места в естественной системе, часто находили рудиментарные органы настолько же и иногда даже более полезными, чем органы большого физиологического значения. Рудиментарные органы можно сравнить с буквами, которые удерживаются в написании слова, но сделались бесполезными в произношении, служа ключом для объяснения происхождения этого слова. С точки зрения родственного происхождения, путем изменения, мы можем заключить, что существование рудиментарных, несовершенных, бесполезных и даже совершенно недоразвитых органов вовсе не представляет такого огромного затруднения, каким, несомненно, оно являлось с точки зрения старого учения о сотворении, и может быть поставлено в полное согласие с изложенными здесь взглядами.
Краткий обзор
Я пытался показать в этой главе, что размещение всех организмов, существовавших во все времена, по группам, подчиненным друг другу, – природа родства, которым все существующие и вымершие организмы связываются сложными, радиально расходящимися и окольными линиями в несколько обширных классов, – правила, которым натуралисты следуют, и затруднения, которые они встречают при построении своих классификаций, – значение константных и преобладающих признаков, будет ли оно большим или очень малым, или будет совершенно отсутствовать, как в случае с рудиментарными органами, – полная противоположность аналогичных, или приспособительных, признаков и признаков истинного родства в отношении их значения для классификации и другие подобные закономерности, – все это является естественным следствием допущения общего происхождения близких форм, их развития путем изменения и естественного отбора, их вымирания и расхождения признаков. При этом взгляде на классификацию не следует забывать, что происхождением вообще пользуются при соединении в одну систематическую единицу разных полов, возрастов, диморфных форм и признанных разновидностей одного вида, как сильно ни разнились бы они между собой по строению. Расширив пользование идеей общего происхождения, которое, несомненно, представляет собой единственную известную причину сходства организмов, мы поймем и то, что разумеется под Естественной системой, – это попытка генеалогической классификации, в которой разные степени приобретенного различия выражаются в терминах: разновидности, виды, роды, семейства, отряды и классы.
Форма тела и подобные плавникам конечности – только аналогичные признаки, если сравнивать китов с рыбами, потому что они в обоих классах являются приспособлениями для плавания в воде»
С этой же точки зрения родственного происхождения путем изменений становится понятным и большинство важных морфологических данных, остановимся ли мы на общем плане строения гомологичных органов у разных видов одного класса, независимо от назначения этих органов, или на серийной и латеральной гомологии у одной и той же особи животного и растения.
Согласно принципу появления последовательных малых изменений не безусловно и не у всех в очень раннем периоде жизни и наследования их в соответствующем возрасте, мы можем понять ведущие факты эмбриологии, а именно – большое сходство у зародыша гомологичных частей, которые становятся весьма различными по строению и отправлению в зрелом возрасте; сходство гомологичных частей или органов у близких, но различных видов, несмотря на их приспособление в зрелом состоянии к крайне различным целям. Личинки – это активные зародыши, специальным образом изменившиеся в большей или меньшей степени в связи с образом жизни, причем изменения их унаследуются в соответствующем раннем возрасте. С помощью этих же принципов и приняв во внимание, что органы уменьшаются в своих размерах, вследствие неупотребления или путем естественного отбора, обыкновенно в такой период жизни, когда организм предоставлен самому себе, принимая во внимание также, сколь велика сила наследственности, мы в состоянии объяснить даже существование рудиментарных органов. Значение эмбриологических признаков и рудиментарных органов для классификации понятно, если держаться взгляда, что естественная классификация должна быть генеалогической.
Наконец, различные группы фактов, рассмотренные в этой главе, по-моему, столь ясно указывают, что бесчисленные виды, роды и семейства, населяющие земной шар, произошли, каждый в пределах своего класса или группы, от общих прародителей и затем изменялись в течение последовательного развития, что я без колебания принял бы этот взгляд, если бы даже он не был подкреплен другими фактами или аргументами.
«Если вспомнить, как свирепо нападали на меня представители церкви, кажется забавным, что когда-то я и сам имел намерение стать священником»
Глава XVКраткое повторение и заключение
Краткое повторение возражений против теории естественного отбора. – Краткое повторение общих и частных обстоятельств, говорящих в ее пользу. – Причины всеобщего убеждения в неизменяемости видов. – Пределы применения теории естественного отбора. – Ее влияние на изучение естественной истории. – Заключительные замечания
Так как вся эта книга представляет собой одно длинное доказательство, то для читателя будет, может быть, небесполезным краткое повторение заключающихся в ней руководящих фактов и выводов.
Я не отрицаю, что против теории родственного происхождения путем изменения и естественного отбора могут быть выдвинуты многочисленные и веские возражения. Я пытался представить их во всей их силе. С первого взгляда кажется почти невозможным представить себе, что самые сложные органы и инстинкты могли усовершенствоваться не при помощи средств, превосходящих человеческий разум, хотя и аналогичных ему, а путем накопления бесчисленных незначительных изменений, каждое из которых было полезно для его обладателей. Тем не менее это затруднение, хотя оно и представляется нашему воображению непреодолимым, нельзя признать действительным, если только допустить следующие положения, а именно: что все части организации, равно как и инстинкты, представляют во всяком случае индивидуальные различия; что существует борьба за существование, ведущая к сохранению выгодных изменений строения или инстинкта, и, наконец, что могли существовать градации в степени совершенства каждого ор