я в каждом последующем поколении индивидуальные уклонения, столь слабые, что их может заметить только привычный глаз. Этот процесс бессознательного отбора являлся великим фактором в образовании наиболее резко выраженных и полезных домашних пород. Что многие породы, произведенные человеком, в значительной степени носят характер естественных видов, доказывается неразрешимыми сомнениями, вызываемыми вопросом: разновидности ли многие из них или первоначальные самостоятельные виды.
Нет никакого основания, чтобы принцип, столь действительный при одомашнении, не мог бы также проявить свое действие и в природе. В переживании благоприятствуемых особей и рас при непрерывно возобновляющейся Борьбе за существование мы видим могущественную и непрерывно действующую форму Отбора. Борьба за существование неизбежно вытекает из размножения в быстро возрастающей геометрической прогрессии, присущего всем органическим существам. Эта быстрая прогрессия размножения доказывается вычислением – быстрым размножением многих животных и растений в течение следующих один за другим благоприятных сезонов и при натурализации в новых странах. Рождается более особей, чем может выжить. Песчинка на весах природы может определить жизнь одной особи и смерть другой, какая разновидность или какой вид будут увеличиваться в числе и какие пойдут на убыль или окончательно исчезнут. Так как особи того же вида вступают в наиболее сильную во всех отношениях конкуренцию, то борьба между ними будет обычно наиболее ожесточенная; она будет почти столь же ожесточенна между разновидностями того же вида и несколько слабее между видами того же рода. С другой стороны, борьба будет нередко ожесточенной и между существами, занимающими отдаленные места в системе природы. Самое слабое преимущество некоторых особей, обнаруживающееся в известном возрасте или в известное время года и дающее им перевес над тем, с кем они конкурируют, или хотя в ничтожной степени делающее их более приспособленными к окружающим физическим условиям, может со временем склонить весы в их сторону.
У животных раздельнополых в большинстве случаев будет обнаруживаться борьба самцов за обладание самками. Наиболее сильные самцы или те, которые наиболее успешно борются с жизненными условиями, будут обыкновенно оставлять наибольшее потомство. Но успех нередко будет зависеть и от того, что самцы обладают особым оружием или средством защиты или особенно привлекательны; даже слабое преимущество может повести к победе.
Так как геология ясно указывает, что любая страна подвергалась значительным физическим изменениям, то мы вправе ожидать, что органические существа изменялись в естественных условиях так же, как они изменялись в условиях одомашнения. А если в естественных условиях проявлялась изменчивость, то было бы решительно непонятным, если бы естественный отбор не проявил своего действия. Нередко утверждали, хотя это утверждение не поддается доказательству, что изменчивость в естественных условиях ограничивается очень узкими пределами. Человек, хотя он действует только на внешние признаки и нередко руководится только прихотью, может, тем не менее, в короткий период достигать больших результатов, накопляя у своих домашних организмов только индивидуальные различия; а никто, конечно, не станет отрицать, что и естественные виды обладают индивидуальными различиями. Но помимо этих различий все натуралисты допускают еще существование естественных разновидностей, настолько отличающихся друг от друга, что их признают заслуживающими упоминания в сочинениях по систематике. Никто еще не установил ясной границы между индивидуальными различиями и незначительными разновидностями или между более резко выраженными разновидностями и подвидами и видами. Не существует ли на отдельных континентах или в различных частях того же континента, разъединенных всякого рода преградами, и на отдаленных островах множество форм, которые одни опытные натуралисты признают разновидностями, другие – географическими расами или подвидами, а третьи – самостоятельными, хотя и близкими между собой видами!
Если же животные и растения изменяются хотя бы крайне медленно и незначительно, то почему бы изменениям или индивидуальным отличиям, так или иначе полезным, не сохраняться и не накопляться путем естественного отбора или переживания наиболее приспособленных? Если человек благодаря своему терпению может отбирать изменения, полезные для него, то почему бы при изменчивых и сложных условиях жизни не могли часто возникать и сохраняться или быть отобранными изменения, полезные для живых произведений природы? Какой предел может быть положен этой силе, действующей в течение долгих веков и строго выслеживающей всю конституцию и образ жизни каждого существа, благоприятствуя полезному и отвергая вредное? Я не усматриваю предела деятельности этой силы, медленно и прекрасно приспособляющей каждую форму к самым сложным жизненным отношениям. Теория естественного отбора, даже если мы ограничимся этими соображениями, представляется мне в высшей степени вероятной. Я подвел, со всею добросовестностью, на какую только способен, итог высказанным против нее возражениям и затруднениям; теперь обратимся к специальным фактам и доводам, говорящим в пользу теории.
Рассматривая виды только как более резко обозначившиеся и постоянные разновидности и считая, что каждый вид существовал сначала в качестве разновидности, мы можем видеть, почему невозможно провести резкой границы между видами, происшедшими, как обычно предполагается, в силу особого акта творения, и разновидностями, происхождение которых приписывается действию вторичных законов. С этой же точки зрения мы можем понять, почему в какой-нибудь области, где возникло много видов одного и того же рода и где они в настоящее время процветают, эти виды представляют много разновидностей; там, где образование видов шло активно, мы вправе ожидать, как общее правило, что оно еще происходит; так оно и есть в действительности, если разновидности только зарождающиеся виды. Сверх того, виды больших родов, представляющие большое число разновидностей или зарождающихся видов, сохраняют еще до некоторой степени характер разновидностей, – они отличаются друг от друга в меньшей степени, чем виды малых родов. Близко родственные виды больших родов имеют, видимо, более ограниченное распространение и вследствие своего родства скопляются вокруг других видов небольшими группами, – две особенности, напоминающие разновидности. Эти взаимные отношения были бы очень странны, если бы виды были созданы независимо одни от других, но они вполне понятны, если каждый вид первоначально существовал как разновидность.
«Главным моим наслаждением и единственным занятием в течение всей жизни была научная работа, и возбуждение, вызываемое ею, позволяет мне на время забывать или совсем устраняет мое постоянное дурное самочувствие»
Так как каждый вид стремится в силу размножения в геометрической прогрессии безгранично возрастать в числе и так как измененные потомки каждого вида могут тем легче численно возрастать, чем разнообразнее будут их образ жизни и строение, что доставит им возможность завоевать наиболее многочисленные и разнообразные места в экономии природы, то естественный отбор будет постоянно проявлять стремление сохранять наиболее расходящихся между собой потомков какого-либо одного вида. Отсюда в течение длинного ряда изменений слабые различия, характеризующие разновидности того же вида, стремятся разрастись в более резкие различия, свойственные видам того же рода. Новые и усовершенствованные разновидности будут неуклонно замещать и истреблять старые, менее совершенные, и промежуточные разновидности; таким-то образом виды делаются в значительной степени определенными и самостоятельными. Господствующие виды, принадлежащие к большим группам в пределах каждого класса, стремятся породить новые и господствующие формы; таким образом, каждая большая группа стремится сделаться еще больше, а ее представители стремятся все более расходиться в своих признаках. Но так как все группы не могут таким образом разрастаться, ибо весь мир не вместил бы их, то более господствующие группы будут побивать группы менее господствующие. Это стремление больших групп к разрастанию и расхождению в признаках, в связи с неизбежным сильным вымиранием, объясняет, почему все живые существа располагаются в группы, подчиненные другим группам, причем все оказываются включенными в небольшое число классов, господствовавших во все времена. Этот великий факт группировки всех органических существ в то, что мы называем Естественной системой, окончательно необъясним с точки зрения теории сотворения.
«Себялюбивые и недружелюбные люди не могут сплотиться, а без сплочения мало чего можно достичь»
Так как естественный отбор действует исключительно путем накопления незначительных, последовательных, благоприятных изменений, то он и не может производить значительных или внезапных видоизменений; он подвигается только короткими и медленными шагами. Отсюда правило: «Natura nоn facit saltum.» («Природа не делает скачков»), все более и более подтверждающееся по мере расширения наших знаний, становится понятным на основании этой теории. Мы можем видеть, почему повсеместно в природе одна и та же общая цель достигается почти бесконечно разнообразными путями, так как каждая особенность, однажды приобретенная, долго наследуется, и организации, уже изменившиеся во многих различных направлениях, должны приспособляться к одному и тому же общему назначению. Коротко говоря, мы можем видеть, что природа расточительна на разнообразие, хотя скупа на нововведение. Но почему существовал бы такой закон природы, если бы виды были созданы независимо одни от других, никто не сумел бы объяснить.
Еще много других фактов, как мне кажется, объясняется этой теорией. Как странно, что птица с общим обликом дятла охотится за насекомыми по земле; что горный гусь, очень редко или никогда не плавающий, имеет перепонки между пальцами; что птица, похожая на дрозда, ныряет и питается водными насекомыми и что буревестник имеет привычки и строение, делающие его приспособленным к образу жизни чистика! И так далее, почти до бесконечности. Но с точки зрения непрерывного увеличения численности каждого вида и при постоянной деятельности естественного отбора, всегда готового приспособить медленно изменяющихся потомков каждого из них ко всякому незанятому или плохо занятому месту в природе, эти факты перестают быть странными и могли бы даже быть заранее предсказаны.