Так как у птиц особи одного вида, живущие в одной и той же стране, различаются весьма мало, то я обратил на них особое внимание, и правило, конечно, оправдывается в применении и к этому классу. Я не мог убедиться, применимо ли это правило к растениям, и это, конечно, значительно поколебало бы мою веру в его истинность, если бы только большая изменчивость растений не делала особенно затруднительным сравнение относительных степеней их изменчивости.
Когда мы видим, что какой-нибудь орган или часть развиты у известного вида исключительным образом или в необычайной степени, естественно предположить, что они представляют важное значение для вида; и тем не менее именно в этих случаях они отличаются особенно резко выраженной наклонностью к изменчивости. Но почему это так? Если оставаться на той точке зрения, что каждый вид со всеми своими частями создан независимо от других, то я не вижу возможности найти объяснение. Но предположив, что группы видов происходят от некоторых других видов и были изменены путем естественного отбора, мне кажется, можно пролить некоторый свет на этот вопрос. Прежде всего позвольте мне сделать несколько предварительных замечаний. Если у наших домашних животных одна какая-нибудь часть организма или все животное будет находиться в пренебрежении и отбор не будет к ним применяться, то эта часть (как, например, гребень у доркингских кур) или вся порода утратит свой однородный характер и, можно сказать, начнет вырождаться. В рудиментарных органах и тех, которые недостаточно специализировались для какой-нибудь определенной цели, а возможно, и в группах полиморфных, мы видим почти параллельный этому случай, так как здесь естественный отбор либо не мог обнаружиться, либо просто не обнаружился во всей своей силе, оставив, таким образом, организацию в колеблющемся состоянии. Но нас здесь больше касается то, что особенности наших домашних животных, подвергающиеся в настоящее время наиболее быстрой перемене под влиянием постоянного отбора, также обнаруживают крайнюю наклонность к изменению. Сравните особей одной и той же породы голубей, и вы будете поражены громадной разницей в клювах турманов, в клювах и сережках карьера, в общем облике и хвосте трубастого голубя и т. д., т. е. именно тех особенностей, на которые преимущественно обращено внимание английских любителей. Даже в пределах одной подпороды, как, например, у короткоклювого турмана, крайне трудно выводить птиц, близких к совершенству, так как многие уклоняются от стандарта в весьма широкой степени. Поистине можно сказать, что происходит непрерывная борьба между наклонностью организмов возвращаться к менее совершенному состоянию, равно как и врожденной наклонностью к новым изменениям, – с одной стороны, и силой неукоснительного отбора, поддерживающего чистоту породы, – с другой. В конце концов одолевает отбор, и мы никогда не опасаемся потерпеть настолько полную неудачу, чтобы из короткоклювого турмана получилась такая грубая птица, как турман обыкновенней. Но пока отбор быстро подвигается вперед, можно всегда ожидать значительной степени изменчивости в тех частях, которые подвергаются его действию.
«Дарвинова теория показывает, что целесообразность в строении организма могла возникнуть без вмешательства разума, в силу слепого действия одних естественных законов»
А теперь вернемся к природе. Когда известная часть организации у одного какого-нибудь вида развилась исключительным образом сравнительно с другими видами того же рода, мы можем заключить, что эта часть подвергалась изменению необычайных размеров уже после того периода, когда различные виды разошлись подобно ветвям от общего родоначальника всего рода. Этот период по большей части не может быть очень отдаленным, так как виды редко сохраняются долее одного геологического периода. Необычайный размер изменения предполагает и необыкновенно значительную и продолжительную изменчивость, непрерывно накопляемую естественным отбором на пользу вида. Но так как изменчивость необычайно развитой части или органа была так велика и так продолжительна в не особенно отдаленном периоде, то мы можем, как общее правило, ожидать, что найдем в этих частях большую степень изменчивости, чем в остальных частях организации, сохранившихся за более долгий период почти неизменными. Я убежден, что это именно так. Что борьба между естественным отбором, с одной стороны, и наклонностью к реверсии и изменчивости, с другой, со временем прекратится, и что самые ненормально развитые органы могут сделаться постоянными, – я не вижу основания сомневаться. Отсюда, если какой-нибудь орган, как бы ненормален он ни был, был передан в почти неизменном виде многим измененным потомкам, как это было с крыльями летучей мыши, он должен был, согласно нашей теории, просуществовать в течение громадных периодов времени почти в том же состоянии, и, таким образом, он сделался не более изменчивым, чем всякое другое образование. Только в тех случаях, когда изменение было сравнительно недавним и очень значительным, мы должны еще заставать эту производительную изменчивость (generative variability), как мы могли бы ее назвать, все еще действующей в большом размере; потому что в этом случае изменчивость редко еще будет вполне закреплена продолжительным отбором особей, изменяющихся в требуемом направлении и размере, и продолжительным устранением особей, склонных возвратиться к прежнему менее измененному состоянию.
Признаки видовые более изменчивы, чем признаки родовые
Принцип, который был предметом нашего обсуждения в предшествующем разделе, может быть применен и к предмету настоящего раздела. Общеизвестно, что видовые признаки более изменчивы, чем родовые. Поясним это на простом примере: если бы в большом роде растений некоторые виды имели синие цветы, а другие – красные, то цвет был бы только видовым признаком, и никого не удивило бы, если бы один из синих видов превратился бы в красный, или наоборот; но если бы все цветы были синие, то цвет был бы родовой признак, и его изменение представлялось бы уже явлением более необыкновенным. Я выбрал такой пример, к которому неприменимо объяснение, обыкновенно в таких случаях предлагаемое большинством натуралистов, а именно, что видовые признаки более изменчивы, чем родовые, потому что они относятся к частям, менее существенным в физиологическом отношении, чем те, на основании которых обычно устанавливаются роды. Я полагаю, что это объяснение отчасти верно, хотя не в прямом смысле; к этому я вернусь в главе, посвященной классификации. Было бы излишне приводить факты в подтверждение того, что обыкновенные видовые признаки более изменчивы, чем родовые, но по отношению к признакам существенным я неоднократно замечал в естественно-исторических исследованиях следующее: если автор с изумлением замечает, что какой-либо существенный орган или часть, которые обычно весьма постоянны у большой группы видов, резко отличаются у близко родственных видов, то нередко этот орган или эта часть оказывается изменчивой у различных особей этого вида. А этот факт доказывает, что признак, имеющий обыкновенно значение родового, в тех случаях, когда он опускается в своем значении и приобретает лишь значение видового признака, нередко становится изменчивым, не изменяя при этом своей физиологической роли. Нечто подобное оказывается применимым и к уродствам; по крайней мере Из. Жоффруа Сент-Илер, по-видимому, не сомневается в том, что чем более нормальный орган различается у видов одной группы, тем более он подвержен аномалиям у отдельных особей.
Как объяснить на основании обычного воззрения на виды как результат независимых творческих актов, почему определенная часть строения, отличающаяся от той же части других независимо сотворенных видов этого рода, более изменчива, чем другие части, близко сходные у различных видов? Я не вижу возможности дать какое бы то ни было объяснение. Но с той точки зрения, что виды – только более резко выраженные и более постоянные разновидности, мы часто вправе ожидать, что у них продолжают еще изменяться части их организации, которые уже начали изменяться в сравнительно недавний период и таким образом приобрели свои отличия. Можно изложить этот случай еще и так: признаки, по которым все виды одного рода между собою сходны и по которым эти виды отличаются от соседних родов, называются родовыми; признаки эти, вероятно, унаследованы от общего предка, так как только в очень редких случаях различные виды, приспособленные к более или менее различному образу жизни, могли быть изменены естественным отбором совершенно одинаковым образом; и так как эти так называемые родовые признаки были унаследованы еще до того периода, когда несколько видов впервые ответвились от своего общего предка и впоследствии совсем не изменялись или стали изменяться в какой-либо или хотя бы только в незначительной степени, то и невероятно, чтобы они стали изменяться в настоящее время. С другой стороны, признаки, которыми виды отличаются от других видов того же рода, называются видовыми; и так как эти видовые признаки развились уже после того периода, когда виды ответвились от своего общего предка, то вероятно, что они часто и теперь еще до некоторой степени изменчивы, – во всяком случае, более изменчивы, чем те части организации, которые за очень длинный период остались постоянными.
Вторичные половые признаки изменчивы
Я полагаю, что натуралисты позволят мне не вдаваться в подробности и согласятся с тем, что вторичные половые признаки в значительной мере изменчивы. Я полагаю также, они согласятся и с тем, что виды одной группы более различаются между собой своими вторичными половыми признаками, чем другими чертами своей организации: сравните, например, степень различия между самцами куриных птиц, у которых вторичные половые признаки так сильно развиты, со степенью различия между самками. Причина первоначальной изменчивости этих признаков неясна, но мы можем объяснить себе, почему они не сделались такими постоянными и однородными, как другие признаки, так как они накопляются действием полового отбора, который действует не так строго, как отбор естественный, – он не обязательно влечет за собой смерть, а только ограничивает потомство менее предпочитаемого самца. Какова бы ни была причина изменчивости вторичных половых признаков, но так как они крайне изменчивы, то половому отбору предоставлен широкий простор для действия, и он мог вследствие этого сообщить видам данной группы более значительную степень различия в этом отношении, чем в других.