Замечателен тот факт, что вторичные различия между двумя полами одного вида касаются обыкновенно тех частей организации, которыми различаются между собою и виды того же рода. В подтверждение этого факта я приведу первые попавшиеся два примера, которые у меня имеются, и так как различия, обнаруживающиеся в этих случаях, весьма необыкновенного характера, отношение едва ли может быть случайным. Одинаковое число суставов в лапке – признак, общий для очень больших групп жуков, но у Engidae, как заметил Вествуд, число их сильно колеблется, и в то же время оно различно и у самцов, и у самок того же вида. Точно так же у роющих перепончатокрылых жилкование крыльев – признак крайне важный, так как он является общим для больших групп; но у некоторых родов жилкование различно у различных видов, а равно и у двух полов тех же видов. Сэр Дж. Леббок недавно заметил, что некоторые мелкие ракообразные представляют прекрасный пример этого закона. «У Pontella, например, половыми признаками являются главным образом передние усики и пятая пара ног; видовые различия также главным образом ограничиваются этими органами». Это отношение вполне ясно с точки зрения моей теории: для меня все виды одного рода так же несомненно происходят от одного общего предка, как и два пола одного и того же вида. Отсюда, если какая-нибудь часть организации общего предка или его ближайших потомков стала изменчивой, ее изменения, весьма вероятно, были подхвачены естественным и половым отбором для приспособления различных видов к соответственным местам в экономии природы, или обоих полов одного вида друг к другу, или, наконец, самцов к борьбе друг с другом за обладание самками.
Итак, я прихожу к следующему заключению: большая изменчивость видовых признаков, т. е. тех, которыми один вид отличается от другого, по сравнению с признаками родовыми, т. е. теми, которые общи всем видам одного рода; часто проявляющаяся крайняя изменчивость какой-нибудь части, необычайно развитой у какого-либо вида, по сравнению с той же частью у других видов того же рода, и слабая степень изменчивости какой-либо части, хотя бы и необычайно развитой, но общей для целой группы видов; большая изменчивость вторичных половых признаков и их значительное различие у близко родственных видов; наконец, то, что вторичные половые и обычные видовые различия проявляются обыкновенно в тех же частях организации, – все это принципы, находящиеся в тесной взаимной связи. Все они зависят главным образом от того, что виды одной группы происходят от одного общего предка, от которого они унаследовали много общих особенностей, – от того, что части, недавно и глубоко изменившиеся, вероятно, будут и продолжать изменяться более, чем части, давно унаследованные и неизменявшиеся, – от того, что в зависимости от истекшего промежутка времени естественный отбор успеет в большей или меньшей степени пересилить тенденцию к реверсии или дальнейшей изменчивости, – от того, что половой отбор действует не так строго, как отбор обыкновенный, и, наконец, от того, что изменения одних и тех же частей, накопленные действием естественного и полового отбора, были приспособлены и к второстепенным половым, и к обычным потребностям организмов.
Различные виды обнаруживают аналогичные изменения, вследствие чего разновидность какого-либо вида нередко приобретает признак, свойственный родственному виду, или возвращается к некоторым признакам более раннего предка
Эти положения станут для нас более понятными, если мы применим их к нашим домашним расам. Самые различные породы голубей в странах, далеко одна от другой отстоящих, образуют подпороды с взъерошенными перьями на голове и с перьями на ногах – признаками, несвойственными первоначальному скалистому голубю; это, следовательно, аналогичные изменения у двух или большего числа пород. Часто встречающиеся четырнадцать или даже шестнадцать хвостовых перьев у дутыша можно рассматривать как изменение, соответствующее нормальной форме другой породы – трубастого голубя. Я полагаю, никто не станет отрицать, что все подобные аналогичные изменения обязаны своим происхождением унаследованной различными породами голубей от общего предка одинаковой конституции и наклонности к изменению при воздействии одинаковых, нам неизвестных влияний. В растительном царстве есть случай аналогичного изменения в виде утолщенных стеблей, обыкновенно называемых корнями, у шведского турнепса и у Ruta baga – растения, которые некоторыми ботаниками считаются культурными разновидностями одного общего предка; но если это предположение неверно, то мы будем и здесь иметь случай аналогичного изменения у двух так называемых различных видов; а к ним можно присоединить и третий, именно обыкновенную репу. Согласно обычному воззрению на виды как на результат отдельных актов творения, мы должны принять, что сходство этих трех растений, выражающееся в утолщении их стеблей, является результатом не vera causa (истинной причины), а именно – их общего происхождения и проистекающей отсюда наклонности изменяться одинаковым образом, а трех отдельных, хотя очень близких один к другому, актов творения. Много подобных случаев аналогичных изменений наблюдал Нодэн в обширном семействе тыквенных и различные авторы – у наших злаков. Подобные же случаи встречаются и у насекомых в естественном состоянии; недавно они были с большим искусством рассмотрены м-ром Уолшем, сгруппировавшим эти явления под названием закона единообразной изменчивости (Equable Variability).
Однако у голубей мы встречаем и другой случай, именно – случайное проявление у всех пород шиферно-голубой окраски, с двумя черными полосами на крыльях, белым надхвостьем, полосой на конце хвоста, с наружными перьями, отороченными белым при их основании. Так как все эти признаки характерны для родоначального скалистого голубя, то, я полагаю, никто не будет сомневаться в том, что мы имеем здесь случай реверсии, а не нового и аналогичного изменения, возникающего у различных пород. Мы можем, я думаю, с уверенностью принять это заключение, так как мы видели, что эти цветные отметины особенно легко обнаруживаются при скрещивании потомков двух различных и различно окрашенных пород, а в этих случаях нет ничего во внешних жизненных условиях, что вызывало бы проявление вновь шиферно-голубой окраски и некоторых отметин, кроме простого акта скрещивания, влияющего на законы наследственности.
«Именно неуклонное накопление благоприятных различий между родителями и их потомками породило все наиболее существенные видоизменения организации, связанные с образом жизни каждого вида»
Без сомнения, весьма изумителен этот факт проявления признаков, исчезнувших за много, по всей вероятности, за сотни поколений. Но когда какую-нибудь породу скрещивают только один раз с другой породой, полученное потомство время от времени обнаруживает тенденцию возвращаться к признакам чужой породы через много поколений, – некоторые утверждают, до двенадцатого и даже до двадцатого поколения. После двенадцати поколений доля крови, по ходячему выражению, от одного предка будет только i на 2048, и тем не менее, по общераспространенному мнению, этот остаток чужой крови достаточен, чтобы сохранилась наклонность к реверсии. У породы, которая никогда не подвергалась скрещиванию, но у которой оба родителя утратили какой-нибудь из признаков своего предка, эта сильная ли или слабая тенденция воспроизводить утраченный признак может, как мы уже говорили ранее, сохраниться в неопределенном ряде поколений, хотя обыкновенно мы этого не наблюдаем. Когда какой-нибудь признак, исчезнувший у данной породы, появляется вновь после длинного ряда поколений, самой вероятной гипотезой является не то, что одна особь внезапно уродилась в предка, отделенного от нее несколькими сотнями поколений, а то, что в каждом последующем поколении данный признак таился в скрытом состоянии и только в силу неизвестных благоприятных условий наконец проявился. Так, у польского голубя (Barb), очень редко производящего сизые особи, весьма возможно, что в каждом поколении существует эта скрытая тенденция давать сизое оперение. Теоретически невероятность передачи такой тенденции через длинный ряд поколений не больше, чем подобная же передача совершенно бесполезных или рудиментарных органов. А простая наклонность образовывать рудиментарные органы, действительно, иногда так наследуется.
«Вы – величайший революционер в естествознании нашего века, или, вернее, всех веков» Г. Ч. Уотсон о Дарвине
Так как предполагается, что все виды одного рода произошли от одного общего предка, то можно ожидать, что они будут иногда изменяться аналогичным образом, так что разновидности двух или большего числа видов будут походить одна на другую, или разновидность одного вида будет походить по некоторым своим признакам на другой вид, который сам, согласно нашему взгляду, только более резко выраженная и постоянная разновидность. Но признаки, происходящие исключительно в силу аналогичных изменений, будут, по всей вероятности, несущественного свойства, потому что сохранение всех функционально важных признаков будет определяться естественным отбором в соответствии с различным образом жизни видов. Далее, можно ожидать, что виды одного рода будут порою обнаруживать возврат к давно утраченным признакам. Но так как нам неизвестны общие предки наших естественных групп, то мы не в состоянии различить признаков аналогичных от признаков реверсионных. Если бы, например, мы не знали, что родоначальник наших голубей, скалистый голубь, не имел ни оперенных ног, ни хохлатой головы, мы не могли бы сказать, представляют ли эти признаки у наших домашних пород признаки только аналогичные или реверсионные; но мы, пожалуй, признали бы сизую окраску за случай реверсии, так как значительное число отметин, связанных с этой окраской, делает мало вероятным, чтобы они появились все вместе в силу простой вариации. Еще более привел бы нас к этому заключению тот факт, что сизая окраска и различные отметины столь часто появляются при скрещивании пород с самой разнообразной окраской. Отсюда, хотя в естественных условиях обыкновенно остается под сомнением, какие случаи представляют возврат к прежде существовавшим признакам, а какие являются новыми, но аналогичными изменениями, тем не менее, на основании нашей теории, мы должны иногда обнаруживать, что изменяющийся потомок какого-нибудь вида будет иметь признаки, уже имеющиеся у других членов той же группы. И это действительно так.