Итак, если геологическая летопись настолько неполна, как многие думают, – а можно по крайней мере утверждать, что нельзя отстаивать ее полноту, – то главные возражения против теории естественного отбора в значительной степени ослабляются или исчезают. С другой стороны, все главные законы палеонтологии ясно, как мне кажется, свидетельствуют, что виды произошли путем обычного размножения, причем старые формы вытеснялись новыми и усовершенствованными формами жизни – этими продуктами Изменчивости и Переживания наилучше приспособленных.
Глава XIIГеографическое распространение
Современное распространение не может быть объяснено разницей в физических условиях. – Значение преград. – Сродство организмов одного и того же материка. – Центры творения. – Расселение, вызываемое изменением климата и уровня суши, а также случайными причинами. – Расселение в течение ледникового периода. – Чередование ледниковых периодов на севере и юге
При изучении распространения органических существ на поверхности земного шара наше внимание прежде всего обращает на себя тот замечательный факт, что ни сходство, ни несходство обитателей различных областей не могут быть вполне объяснены климатическими и другими физическими условиями. В последнее время к такому заключению пришел почти каждый из занимавшихся этим вопросом. И чтобы доказать его справедливость, почти достаточно примера, представляемого одной Америкой, потому что если мы выключим полярную и северную умеренную области, то все авторы согласны в том, что одним из самых основных подразделений в географическом распространении организмов является подразделение на Новый и Старый Свет; странствуя же по обширному Американскому материку, начиная с центральных частей Соединенных Штатов и кончая его наиболее южным пунктом, мы встречаемся с самыми разнообразными физическими условиями: влажными областями, безводными пустынями, высокими горами, травянистыми равнинами, лесами, болотами, озерами и большими реками – почти при любой температуре. Вряд ли имеются такие климатические или какие-либо другие физические условия в Старом Свете, которым не нашлось бы соответствующих в Новом, по крайней мере настолько, насколько это необходимо для одного и того же вида. Несомненно, в Старом Свете можно указать небольшие области более жаркие, чем в Новом, но их фауна не отличается от фауны окружающих областей, так как редко группа организмов бывает приурочена к небольшой области, отличающейся своеобразными условиями только в слабой степени. И, несмотря на этот общий параллелизм в физических условиях Старого и Нового Света, как велико различие между их населением!
Если обратиться к Южному полушарию и взять для сравнения обширные пространства суши, представляемые Австралией, Южной Африкой и западными частями Южной Америки, между 25° и 35° широты, то можно найти области, до крайности сходные по всем своим физическим условиям, но едва ли возможно указать три более различных фауны и флоры. Или опять-таки, сравнивая организмы Южной Америки к югу от 35° широты с организмами, обитающими к северу от 25° широты, следовательно, разделенные пространством в 10° широты и находящиеся в весьма различных условиях, мы найдем, что они несравненно более близки друг к другу, чем организмы Австралии и Африки, обитающие почти в одних и тех же климатических условиях. Аналогичные факты можно привести и для населения морей.
«Нет никаких данных, указывающих на существование какого-либо закона предопределенного развития»
Другой важный факт, который поражает нас при нашем общем обзоре, заключается в том, что разного рода преграды, т. е. препятствия для свободного переселения, находятся в самой тесной и важной связи с различиями между организмами разных областей. Мы видим это в большом различии почти всех наземных форм Нового и Старого Света, за исключением северных частей, где материки почти соединяются и где, при несколько ином климате, могло происходить свободное переселение северных умеренных форм, подобно тому, как это происходит теперь только для собственно полярных форм. Мы видим то же самое в большом различии между обитателями Австралии, Африки и Южной Америки, взятыми на одной и той же широте, так как эти страны изолированы друг от друга насколько только возможно. Таким образом, мы встречаемся с тем же фактом на каждом материке; на противоположных сторонах высоких и непрерывных горных цепей, обширных пустынь, даже больших рек мы находим различные формы; но так как горные цепи, пустыни и пр. не настолько непереходимы, как океаны, разделяющие материки, и, по всему вероятию, существуют не столь продолжительное время, то разница в этих случаях гораздо меньше, чем разница между различными материками.
Обращаясь к океану, мы встречаемся с тем же законом. Морские обитатели восточных и западных берегов Южной Америки весьма различны, исключая немногих общих обоим берегам моллюсков, ракообразных и иглокожих; но д-р Гюнтер недавно показал, что на противоположных берегах Панамского перешейка живет около 30% одних и тех же рыб, что заставило натуралистов предположить, что перешеек был некогда проходим. На запад от берегов Америки тянется обширное пространство открытого океана, где нет ни одного острова, на котором могли бы осесть переселенцы; в этом случае мы сталкиваемся с преградой другого рода и, как скоро минуем ее, на восточных островах Тихого океана встречаем другую и притом совершенно отличную фауну.
Таким образом, три морские фауны распространены в северном и в южном направлениях параллельно друг другу и недалеко одна от другой, в соответствующих климатических условиях; но, будучи отделены друг от друга непреодолимыми преградами, будет ли это суша или открытое море, они почти совершенно различны. С другой стороны, направляясь еще далее на запад от восточных островов тропических частей Тихого океана, мы не встречаем непреодолимых преград и находим или бесчисленные острова в качестве мест для поселения, или непрерывную береговую линию, пока, наконец, не пересечем полушария и не подойдем к берегам Африки; и на всем этом обширном пространстве мы не встречаем резко разграниченных и различных морских фаун. Хотя очень немногие морские животные общи трем вышеупомянутым соседним фаунам восточного и западного побережья Америки и восточных тихоокеанских островов, но многие рыбы проникают из Тихого в Индийский океан, и многие моллюски общи восточным островам Тихого океана и восточным берегам Африки, которые лежат почти под противоположными меридианами.
Третий важный факт, отчасти уже заключающийся в предыдущих данных, состоит в сходстве организмов одного и того же материка или моря, хотя виды могут быть различны в разных местах и стациях. Это чрезвычайно общий закон, доказываемый бесчисленными примерами на каждом материке. Тем не менее натуралист, странствуя, например, с севера на юг, всегда поражается тем, как группы близких, но представляющих видовые отличия форм последовательно заменяют друг друга. Он слышит, что близкие, но все-таки различные виды птиц имеют почти одинаковый голос, и видит, что их гнезда очень похожи, хотя и не вполне сходны по постройке, и окраска яиц почти одинакова. Равнины, расстилающиеся у Магелланова пролива, населены одним видом Rhea (американского страуса), а лежащие севернее равнины Ла-Платы – другим видом того же рода, но не настоящим страусом и не эму, сходными с теми, которые под той же широтой живут в Африке и Австралии. На тех же равнинах Ла-Платы мы видим агути и вискачу – животных, очень сходных по своим нравам с нашими зайцами и кроликами и принадлежащих также к отряду грызунов, но с резко выраженным американским типом организации. Поднимаясь на высокие пики Кордильер, мы находим альпийский вид вискачи; в водах вместо бобра и выхухоли мы встречаем коипу и капибару, грызунов южноамериканского типа. Можно привести бесчисленное множество и других примеров. Так, обитатели островов, лежащих у американского побережья, как бы ни были эти острова различны в геологическом отношении, всегда резко выраженного американского типа, хотя все они могут быть представлены особыми видами. Обращаясь к далекому прошлому, мы находим, как это показано в предыдущей главе, американский тип господствующим как на Американском материке, так и в американских морях. В этих фактах мы видим глубокую органическую связь, существующую во времени и пространстве на известной площади суши или воды независимо от физических условий. И не любознателен тот натуралист, который не задается вопросом, что означает эта связь.
Эта связь есть просто наследственность, та единственная причина, которая, как мы это положительно знаем, обусловливает появление организмов, или совершенно сходных, или, как это имеет место у разновидностей, близко сходных. Несходство между обитателями разных областей может быть приписано их изменению под влиянием изменчивости и естественного отбора и, вероятно, в меньшей степени, определенному влиянию различных физических условий. Степень несходства зависит от того, насколько было затруднено переселение господствующих форм жизни из одной области в другую в более или менее отдаленную эпоху, от природы и количества первых переселенцев и от влияния одних обитателей на других, ведущего к сохранению различных изменений, так как взаимное отношение организмов в борьбе за жизнь, как это мною уже неоднократно отмечалось, является самым важным из жизненных условий. Отсюда важное значение преград, задерживающих переселение, чем дается время для медленного процесса изменения под влиянием естественного отбора. Широко распространенные, обильные особями виды, которые победили уже многих конкурентов в своих обширных коренных областях, имеют также наилучшие шансы для захвата новых мест, когда они попадают в новые страны. На своей новой родине они должны попасть в новые условия и часто подвергаются дальнейшим изменениям и улучшениям; вследствие этого они станут еще более способными к победе и произведут группы видоизмененных потомков. Основываясь на этом принципе наследственности, действующем совместно с изменчивостью, можно понять тот столь обыкновенный и хорошо известный факт, что подразделения рода, целые роды и даже семейства ограничены в своем распространении теми же самыми областями.