«Если некоторое количество видов, после долгой взаимной конкуренции в их коренной области, целиком мигрировали в новую область, которая впоследствии оказалась изолированной, то они мало бы изменились, потому что ни переселения, ни изоляция сами по себе не влияют никак»
Как было замечено в предыдущей главе, у нас нет никаких данных, указывающих на существование какого-либо закона предопределенного развития. Так как изменчивость есть независимое свойство каждого вида и может находиться под влиянием естественного отбора лишь до тех пор, пока она способствует каждой особи в ее сложной борьбе за жизнь, то пределы изменений разных видов не могут быть одинаковы. Если некоторое количество видов, после долгой взаимной конкуренции в их коренной области, целиком мигрировали в новую область, которая впоследствии оказалась изолированной, то они мало бы изменились, потому что ни переселения, ни изоляция сами по себе не влияют никак. Эти факторы действуют только тем, что ставят организмы в новые отношения друг к другу и, в меньшей степени, к окружающим их физическим условиям. Как мы видели в предыдущей главе, некоторые формы сохранили почти те же признаки со времени чрезвычайно отдаленного геологического периода, точно так же некоторые виды мигрировали на огромные расстояния и мало или совсем не изменились.
Согласно этим взглядам, очевидно, что различные виды одного и того же рода, даже живущие в самых отдаленных друг от друга частях земного шара, должны были первоначально выйти из одного места, так как они произошли от общего прародителя. По отношению к тем видам, которые в течение всех геологических периодов претерпели лишь незначительные изменения, нетрудно доказать, что они расселились из одной области, потому что в течение значительных географических и климатических изменений, имевших место с древнейших времен, переселения могли происходить почти в неограниченных размерах.
Но во многих других случаях, когда мы имеем основание думать, что виды одного рода произошли в сравнительно недавнее время, это представляет значительные трудности. Точно так же очевидно, что особи одного и того же вида, хотя живущие ныне в отдаленных друг от друга и изолированных областях, должны были расселиться из одного места, где первоначально жили их родители, потому что, как это было объяснено, невероятно, чтобы совершенно сходные между собой особи могли произойти от родителей, принадлежавших к различным видам.
Единичность центров предполагаемого творения
Мы подошли к вопросу, который многократно обсуждался натуралистами, а именно, был ли создан каждый вид в одном или нескольких местах на поверхности земного шара. Конечно, есть много случаев, когда очень трудно понять, каким образом тот же вид мог расселиться из какого-либо одного места в разные отдаленные и изолированные пункты, где его теперь находят. Тем не менее простота воззрения, по которому каждый вид появился первоначально в одной только области, пленяет наш ум. Тот, кто отбрасывает это воззрение, отказывается понимать, в чем заключается vera causa (истинная причина) обыкновенного размножения и следующего за ним расселения, и призывает на помощь чудо. Всеми признано, что в большинстве случаев ареал каждого вида бывает непрерывным; и если растение или животное встречается в двух пунктах, настолько удаленных друг от друга или разделенных промежутком такого характера, что разделяющее их пространство представляет препятствие для переселения, то такой случай выделяется как нечто замечательное и исключительное. Неспособность переселяться через обширную площадь моря выступает для наземных млекопитающих, может быть, яснее, чем для всякого другого органического существа, и все-таки мы не находим ничего необъяснимого в присутствии одних и тех же млекопитающих в различных пунктах земного шара. Ни один геолог не видит затруднения в том, что Британские острова имеют тех же четвероногих, что и остальная Европа, так как, без сомнения, они были некогда соединены друг с другом. Но если один и тот же вид мог возникнуть в двух разных пунктах, то почему мы не находим ни одного млекопитающего, общего Европе с Австралией или с Южной Америкой? Условия существования там и здесь настолько одинаковы, что множество европейских животных и растений натурализовалось в Америке и Австралии, и некоторые из местных растений этих отдаленных пунктов северного и южного полушария совершенно тождественны. Ответ на это, я думаю, состоит в том, что млекопитающие неспособны переселяться через обширные и разделенные пространства, тогда как некоторые растения совершили это переселение благодаря имеющимся у них различным средствам к переносу. Огромное и важное значение всевозможных преград понятно только в том случае, если держаться взгляда, что большинство видов появилось по одну сторону преграды и не могло переселиться на противоположную. Немногие семейства, многие подсемейства, очень многие роды и еще большее число родовых подразделений приурочены к единственной области; кроме того, различными натуралистами замечено, что наиболее естественные роды, т. е. такие, виды которых очень тесно сближаются между собой, обыкновенно приурочены к одной области или, если имеют широкое распространение, то занимают непрерывные области. Было бы очень странно, если бы совершенно противоположное этому наблюдалось в том случае, когда мы спустимся ступенью еще ниже в том же ряду, дойдем до особей одного и того же вида, и вдруг они, по крайней мере с самого начала, не оказались бы приуроченными к одной области.
«Разного рода преграды, то есть препятствия для свободного переселения, находятся в самой тесной и важной связи с различиями между организмами разных областей»
Поэтому мне, как и многим другим натуралистам, кажется наиболее вероятным то воззрение, по которому каждый вид появился первоначально только в одной области и потом расселился отсюда так далеко, как это ему позволили его способности к переселению и поддержанию своего существования в условиях прошлого и настоящего времени. Несомненно, есть немало случаев, когда мы не можем объяснить, каким образом тот же самый вид мог попасть из одного пункта в другой. Но географические и климатические изменения, которые, наверное, происходили в течение позднейших геологических периодов, могли прервать первоначально сплошные области распространения многих видов. Таким образом, мы должны обсудить, настолько ли многочисленны и так ли важны по своему значению исключения из правила, что каждый вид имеет сплошную область распространения, чтобы это могло заставить нас отказаться от правдоподобного, в силу общих соображений, воззрения, что каждый вид образовался в одной области и затем расселился отсюда насколько возможно далеко. Было бы до крайности утомительно обсуждать все те отдельные случаи, когда ныне живущие виды занимают различные и обособленные места, и я ни на минуту не претендую на то, что в отношении многих случаев может быть предложено какое-нибудь объяснение. Но после некоторых предварительных замечаний я рассмотрю несколько наиболее замечательных групп фактов, а именно: существование одного и того же вида на вершинах отдаленных друг от друга горных цепей и в разных местах арктической и антарктической областей, во-вторых (в следующей главе), широкое распространение пресноводных организмов и, в-третьих, существование одних и тех же наземных видов на островах и на ближайших к ним материках, хотя иногда они разделены сотнями миль открытого моря. Если существование одного и того же вида в отдаленных друг от друга и изолированных пунктах земного шара может быть во многих случаях объяснено миграцией каждого вида из единого места происхождения, то, принимая во внимание наше незнание минувших климатических и географических изменений, а также различные случайные способы переселения, мысль, что единство места происхождения каждого вида есть закон, кажется мне вне всякого сравнения наиболее правильной.
Разбирая этот вопрос, мы в то же время должны остановиться на не менее важном для нас пункте, а именно: могут ли различные виды одного рода, происшедшие, согласно нашей теории, от общего прародителя, расселяться из какой-либо области, подвергаясь во время расселения изменению? Если бы в том случае, когда большая часть видов одной области отличается от видов другой, хотя и близка с ними, удалось доказать, что переселение из одной области в другую, вероятно, произошло в некоторый более ранний период, то наше общее заключение нашло бы себе значительное подкрепление, так как такое объяснение, очевидно, согласно с принципом родственного происхождения путем изменения. Вулканический остров, например поднявшийся и образовавшийся на расстоянии нескольких сот миль от материка, в течение некоторого времени, вероятно, мог получить с материка небольшое число колонистов, и потомки последних, хотя и измененные, еще могут сохранить под влиянием наследственности черты сходства с обитателями материка. Подобные случаи обычны и, как мы увидим далее, необъяснимы с точки зрения независимого творения. Такой взгляд на отношение видов одной области к видам другой не отличается существенно от мнения м-ра Уоллеса, который приходит к заключению, что «каждый вид начинает свое существование, находясь в тесной связи как во времени, так и в пространстве с предшествовавшим ему близким видом». В настоящее время хорошо известно, что он объясняет эту связь общим происхождением, сопровождаемым изменением.
Вопрос о существовании одного или нескольких центров творения отличается от другого, хотя и близкого вопроса, именно – произошли ли все особи одного вида от одной пары или от одной гермафродитной особи, или, как предполагают некоторые авторы, от многих особей, созданных одновременно. У таких организмов, которые никогда не скрещиваются, – если только такие существуют, – каждый вид должен был возникнуть в результате последовательного ряда измененных разновидностей, вытесняющих друг друга, но никогда не смешивавшихся с другими особями или разновидностями того же вида; так что на каждой последовательной стадии изменения все особи одной и той же формы произойдут от одного родителя. Но в большинстве случаев, именно у всех тех организмов, которые обыкновенно соединяются для каждого рождения или скрещиваются время от времени, особи одного вида, живущие в одной области, останутся почти однообразными благодаря скрещиванию; вследствие этого многие особи должны претерпевать одновременные изменения, и сумма изменений на каждой стадии не определяется происхождением от единственного родителя. Поясню, свою мысль на примере: наша английская скаковая лошадь отличается от всех других пород лошадей, но своими отличительными особенностями и превосходством она обязана не происхождению от одной пары, а постоянному отбору и тренированию многих особей каждого поколения.