, населенной лишь немногими вредными насекомыми и птицами или даже совершенно лишенной их, почти каждое семя имело бы возможность прорасти и выжить, если только оно подходило к климату.
Расселение во время ледникового периода
Тождество многих растений и животных, обитающих на горных вершинах, которые отделены друг от друга сотнями миль низменностей, где альпийские виды, вероятно, не могли бы существовать, представляет собою один из наиболее поразительных известных нам случаев, когда один и тот же вид встречается в обособленных пунктах, при кажущейся невозможности его переселения из одного пункта в другой. Действительно, замечательно, что многие растения того же вида живут в снеговой области Альп и Пиренеев и на крайнем севере Европы; но еще замечательнее, что все растения Белых гор в Соединенных Штатах Америки принадлежат к тем же видам, которые живут на Лабрадоре, и почти все к тем же видам, как мы это знаем от Асы Грея, которые растут на высочайших горах Европы. Подобные факты еще в 1747 г. привели Гмелина к заключению, что один и тот же вид должен был быть сотворен независимо в разных пунктах; и мы оставались бы при этом воззрении, если бы Агассис и другие не обратили серьезного внимания на ледниковый период, который, как мы сейчас увидим, дает простое объяснение этим фактам. У нас есть всевозможные как органические, так и неорганические данные, доказывающие, что Центральная Европа и Северная Америка пережили в течение новейшего геологического периода полярный климат. Как развалины дома, уничтоженного пожаром, говорят нам о том, что случилось, так еще более очевидно горы Шотландии и Уэльса рассказывают нам своими исчерченными склонами, отшлифованными поверхностями и нагроможденными валунами о потоках льда, наполнявших недавно их горные долины. Климат Европы изменился так сильно, что в северной Италии оставленные прежними ледниками гигантские морены покрыты теперь виноградниками и маисовыми полями. Эрратические валуны и исчерченные скалы убедительно доказывают существование в прошлом холодного периода на протяжении значительной части Соединенных Штатов.
Былое воздействие ледникового климата на распространение обитателей Европы, по объяснению Эдварда Форбса, состояло в главных чертах в следующем. Но нам, пожалуй, легче будет проследить за вызываемыми им изменениями, если мы предположим, что новый ледниковый период вновь медленно надвигается и затем проходит, как это бывало и прежде. По мере того как холод усиливается и лежащие одна за другой все более южные зоны становятся пригодными для обитателей севера, последние занимают места прежних обитателей умеренных областей. В то же время эти формы отступают все далее и далее к югу, пока их не останавливают преграды, и в таком случае они должны погибнуть. Горы покрываются снегом и льдом, и их прежние альпийские обитатели должны спуститься в долины. В то же время, когда холод достигнет своего максимума, арктическая фауна и флора займут центральные части Европы, к югу до Альп и Пиренеев, и даже проникнут в Испанию. Нынешние умеренные области Соединенных Штатов должны подобным же образом населиться полярными животными и растениями, почти не отличающимися от европейских, так как современные кругополярные формы, которые, как мы предполагаем, везде продвигаются к югу, замечательно однообразны во всем мире.
Когда станет теплее, арктические формы должны будут отступить к северу, так сказать, по пятам преследуемые во время своего отступления организмами более умеренных стран. С другой стороны, так как снег тает, начиная с подножия гор, то арктические формы должны будут удержаться на обнажающихся и оттаивающих местах, постепенно поднимаясь все выше и выше, по мере того как становится теплее и снег тает все больше, в то время как их собратья подвигаются к своему северному местопребыванию. Поэтому, когда станет совсем тепло, вид, населявший перед тем низменности Европы и Северной Америки, снова окажется в арктических областях Старого и Нового Света и на многих изолированных, далеко отстоящих друг от друга горных вершинах.
Отсюда мы можем понять тождество многих растений, находящихся в столь далеко отстоящих друг от друга точках, как горы Соединенных Штатов и Европы. Отсюда мы можем также понять, почему альпийские растения каждой горной цепи особенно близки к арктическим формам, живущим прямо или почти прямо на север от нее, так как первоначальное переселение при наступлении холода и возвращение с наступлением тепла обычно шло на юг в первом случае и на север во втором. Например, альпийские растения Шотландии, по замечанию м-ра Г. Ч. Уотсона, и Пиренеев, по замечанию Рамона, особенно близки к растениям северной
Скандинавии; растения Соединенных Штатов – к растениям Лабрадора; растения гор Сибири – к растениям арктической области этой страны. Такое объяснение, основанное на том вполне установленном факте, что ледниковый период действительно существовал, на мой взгляд настолько удовлетворительно объясняет современное распространение альпийских и арктических организмов Европы и Америки, что, когда мы находим те же самые виды на отдельных горных вершинах других областей, мы с большим или меньшим правом можем, без дальнейших доказательств, заключить, что более холодный климат обусловил некогда возможность переселения этих растений через межлежащие низменности, в настоящее время слишком для них теплые.
«Невероятно, чтобы совершенно сходные между собой особи могли произойти от родителей, принадлежавших к различным видам»
Так как арктические формы двигались сначала к югу, а потом обратно к северу в связи с изменениями климата, то в течение своих продолжительных миграций они не испытывали особой разницы в температуре; а так как они мигрировали массою, то и взаимные отношения их особенно не нарушались. На этом основании, согласно с проводимыми в настоящей книге принципами, эти формы не подвергались большим изменениям. Но что касается альпийских форм, оставшихся изолированными со времени возвращения тепла, сначала у подножия, а позднее и на вершинах гор, то их положение было несколько иное, так как маловероятно, чтобы все арктические виды, оставшиеся на далеко отстоящих друг от друга горных вершинах, с тех пор сохранились здесь; по всей вероятности, они смешались с древними альпийскими видами, которые должны были существовать на горах до начала ледниковой эпохи, но в течение самого холодного периода временно были вытеснены в равнины; кроме того, они подвергались также до некоторой степени климатическим влияниям. Их взаимные отношения могли поэтому более или менее нарушиться, а вследствие этого они могли измениться и, действительно, изменились; таким образом, если мы сравним между собой теперешних альпийских животных и растения с разных больших горных кряжей Европы, то найдем, что, хотя многие виды остались совершенно неизмененными, некоторые существуют в качестве разновидностей, другие – в качестве сомнительных форм, или подвидов, и, наконец некоторые стали самостоятельными, хотя и близко родственными видами, заменяющими друг друга на разных горных цепях.
В предыдущем примере я допустил, что в начале нашего воображаемого ледникового периода арктические организмы были во всей кругополярной области столь же однообразны, как и в настоящее время. Но необходимо также допустить, что многие субарктические и немногие формы умеренного климата также были во всем мире
одни и те же, так как некоторые из видов, ныне живущих на низких склонах гор и равнинах Северной Америки и Европы, одни и те же; можно спросить, как я объясняю эту степень однообразия субарктических и умеренных форм во всем мире в начале действительного ледникового периода. В настоящее время организмы субарктической и северной умеренной полосы Старого и Нового Света отделены друг от друга всем Атлантическим и северною частью Тихого океана. В течение ледникового периода, когда обитатели Старого и Нового Света жили еще дальше к югу, чем теперь, они должны были быть еще более отделены друг от друга обширными пространствами океана; поэтому можно спросить, каким же образом один и тот же вид мог в это время или ранее занять два материка. Я думаю, что объяснение этого лежит в природе климата предледникового периода. В этот более поздний плиоценовый период большинство обитателей земного шара в видовом отношении было то же, что и теперь, и у нас все основания думать, что климат был теплее современного. Исходя из этого, мы можем предположить, что организмы, ныне живущие под 60° широты, в течение плиоценового периода жили севернее, под полярным кругом, т. е. под широтой 66-67°, а нынешние арктические формы жили тогда на раздробленной суше еще ближе к полюсу. Но, рассматривая земной глобус, мы видим, что под полярным кругом суша тянется почти непрерывной полосой от Западной Европы через Сибирь до восточной Америки. А эта непрерывность кругополярной суши с вытекающей отсюда возможностью свободного во всех направлениях передвижения при более благоприятных климатических условиях достаточна, чтобы объяснить предполагаемое однообразие субарктических и умеренных форм Старого и Нового Света в период, предшествовавший ледниковой эпохе.
Принимая на основании вышесказанного, что наши материки долгое время сохраняли приблизительно одно и то же относительное положение, хотя их уровень подвергался большим изменениям, я решительно склоняюсь к тому, чтобы расширить высказанный ранее взгляд и допустить, что в продолжение еще более раннего и еще более теплого периода, каков был ранний плиоценовый период, большое количество одних и тех же растений и животных населяло почти непрерывную кругополярную сушу и что эти растения и животные как в Старом, так и в Новом Свете начали постепенно подвигаться к югу, по мере того как климат становился менее теплым, задолго до начала ледникового периода. Я думаю, что в настоящее время мы наблюдаем их потомков, по большей части в измененном состоянии, в центральных частях Европы и Соединенных Штатов. С этой точки зрения мы можем понять сходство, при очень малом тождестве, между организмами Северной Америки и Европы – сходство в высшей степени замечательное, принимая во внимание расстояние между этими двумя областями и их отделение друг от друга всем Атлантическим океаном. Мы можем далее понять и тот замечательный факт, подмеченный разными наблюдателями, что организмы Европы и Америки в течение более поздних эпох третичного периода были гораздо ближе между собой, чем в настоящее время, ибо в продолжение более теплых периодов северные части Старого и Нового Света были соединены почти непрерывной сушей, служившей мостом, который с тех пор, вследствие холода, сделался непроходимым для переселенцев в обоих направлениях.