— Вы ведь не станете отрицать: в городе вам не рады, — начал Рант.
— Я родился в нем, — напомнил Вит. — Так с чего бы отворачиваться тем, кто знал меня с детства, видел, как я рос, провожал в Академию?
— Бьюсь об заклад, если бы старик Кита узнал о подробностях вашего дара, он не только не отпустил бы вас учиться, но и лишил наследства!
— Зачем гадать, как поступил бы отец? — в недоумении вскинул черные брови Вит. — Вы все равно не сможете представить его в худшем свете мне, а я не вижу смысла убеждать в чем-либо вас, ари.
— Вы ведь не доучились, — усмехнувшись, заметил Рант.
— Именно так. Скорбные вести заставили меня покинуть гостеприимные стены Академии и приехать.
— Двадцать один, — Рант покачал лысой головой. — Возраст обретения дара, становления на крыло. Да только дар у вас хиленький: в мире если и обитают где-то драконы, то скрываются безупречно и не показываются людям на глаза вот уж без малого тысячу лет. Вам предстоит стать книжным червем, Вит, а не исследователем и практиком. Что, страшно? — спросил он и сам же ответил: — Несомненно! Осознать в столь молодом возрасте свою ненужность и никчемность!
— Я не вижу ничего плохого в книгах, — заметил Вит. — Я их люблю и берегу по мере сил. В остальном же моя шпага не уступает остротой даже клинкам магов огня и металла.
— А они прирожденные воины, — продолжил Рант. — Намекаете, Вит?
— Ари Кита! — вновь поправил его тот. Рант лишь осклабился острыми и неестественно белыми зубами. Показалось, клыков в его рту гораздо больше положенных четырех.
— Не думали, что старик Кита умер, узнав о том, кем вы оказались?
— Нет, — ответил Вит слишком спокойно, чтобы не оказаться задетым подобным вопросом. — Вы ведь сами едва не поспорили, будто он в подобном случае лишил бы меня наследства, — напомнил он.
— Возможно, просто не успел? Я пытаюсь понять и не могу: каково же ему было узнать… — Рант покачал головой, — его сын не только может уничтожить Драконий город, но и не продолжит рода. Ведь заклинателю в пару нужен дракон, причем оборотень, умеющий по желанию становиться человекоподобным. Насколько помню легенды, обращаться эти ящеры начинают в никак не меньше, чем в тысячелетнем возрасте. Где вы такого отыщете сейчас?.. — Вит не ответил, и Рант продолжил: — Ха! Вот же поворот. У многих сердце не выдержало бы…
Вит улыбнулся одной стороной рта, чуть качнул головой, и бордовая волна скрыла его лицо — на мгновение, достаточное для обретения пошатнувшегося самообладания.
— Если вы искали собеседника, дабы обсудить неправдоподобные теории и попрактиковаться в фантазировании, то обратились не по адресу, — холодно проронил он. — Пожалуй, мне пора, ари Рант.
— Постойте, ари Кита, — наконец-то титуловав его верно, произнес Рант. — Вы ведь так и не выслушали моего предложения.
Уже начавший было приподниматься, Вит снова опустился на стул.
— Только быстро, — предупредил он. — У вас минута, после я встаю и ухожу.
— О… — протянул Рант. — Я справлюсь намного быстрее.
Вит кивнул, выказывая внимательное нетерпение.
— Я не последний человек вгороде, — произнося это, Рант едва ли не надулся от важности. — И вот решил: почему бы мне не спасти его и не оказать услугу вам? Вы ведь в ловушке, мой дорогой новообретенный ари.
Вит поморщился после такого обращения.
— Да неужели?
— Конечно! — заверил Рант. — Ведь даже если бы вы и хотели уехать, то не сумели. Ваш особняк стоит в Драконьем городе, плантации водорослей, колосятся за его стенами, все ваши средства и доход сосредоточены здесь, и вывезти их вы сами не в состоянии, но только…
— Что же только? — поинтересовался Вит.
— Я готов выкупить у вас все недвижимое и движимое имущество, располагающееся в Драконьем городе и водных пределах, — сказал Рант. — Соглашайтесь! Никто не будет столь же щедр.На цене сойдемся.
Когда Рант щурился, его глаза словно заполняла тьма; казалось, смотришь в глубокие колодцы, на дне которых каких только тварей не водится. У Вита же взгляд полыхнул сначала серебром остро отточенной стали, а затем и чистым индиго, присущим самым дорогим сапфирам. Он молча поднялся и вышел из-за стола. Пальцы побелели, излишне сильно сжав резную спинку стула, однако придвинул его под столешницу он аккуратно и бесшумно.
— Всего вам хорошего, ари Рант, — чопорно попрощался он и крутнулся на каблуках.
Пришлось собрать в кулак всю свою волю, лишь бы на лице не отразилось ни малейшей эмоции, а шаги не ускорились.
— Подумайте! — бросил Рант ему в спину. — Подержите паузу, потешьте гордость, а затем приходите — обговорим сумму.
«Мерзавец!» — билось в висках. Единственную слабость, какую позволил себе Вит, — стиснуть кулаки. Радуясь достаточной длине манжет, скрывающих кисти рук от любого заинтересованного взгляда, он наконец вышел из зала.
— Если вы уже закончили дела, то смею напомнить вам об обещании, — заметили от стойки, за которой располагался папаша Ди, хозяин кофейни. Отчего-то, в отличие от большинства трактирщиков, кабатчиков и прочих владельцев подобного рода заведений, он не любил присутствовать в зале. Барная стойка находилась возле самого входа (или выхода — тут уж зависит от точки зрения). Здесь же стояли пузатые бочки из темного дерева, бутыли с разноцветной жидкостью и сосуды поменьше. В нескольких — по виду истых мензурках, в коих смешивают препараты алхимики, — содержалась знаменитая драконья слеза. Пары ее капель хватило бы человеку, чтобы не трезветь с неделю; правда, и стоила она баснословно.
Направляясь к стойке, Вит чувствовал себя паршиво. Он ждал от Ранта оскорблений и гадостей — в конце концов, как будто от него удалось бы получить что-нибудь иное. Но сейчас, когда планы небольшой прогулки по городу и хотя бы частичного проветривания мозгов пошли прахом, стало совсем плохо. Несмотря на это, к папаше Ди и Тритону он подошел с приветливой улыбкой.
— Я предложил бы перенести нашу попойку, сударь мой, но ежели вы настаиваете…
— Настаиваю, мой друг, причем сильно, — отозвался Тритон.
До сего момента единственным, что запомнил Вит в его внешности, являлись глаза: замечательные, неизвестно какого цвета. Вот, например, только-только в них плескалась благородная бронза, а сейчас — золото, через мгновение сменившееся болотной тиной. Вит поспешно отвел взгляд: уж чего только не бывает в Драконьем городе, но не такого же. Видимо, дар метался в крови, искажая восприятие, — подобное случается, наставники предупреждали его.
— Думаю, кружечка моего знаменитого хмельного меда не повредит, — заметил папаша Ди.
— Истинная правда, — улыбнулся Тритон, и Вит подумал, что действительно не против пропустить, возможно, даже и пару кружечек. — Не задалась ваша встреча, высокородный ари?
— Я иного и не ждал, — откликнулся Вит, принимая у папаши Ди полную кружку — тоже пузатую, из того же темного дерева, что и неподъемные бочки на полу. — За знакомство, сударь мой.
— За знакомство, — откликнулся Тритон, приподнимая свою кружку и соприкасаясь краями с той, которую держал Вит.
Глава 2
Ночь расцветилась многочисленными звездочками: маленькими неоновыми рыбками, сбивающимися в стаи и плавающими в темно-лазурной выси. Их свет, падавший на мостовую, мог бы соперничать с тусклыми фонарями. Удивительно, но черные алмазы-Нуарины, как звали темные образования над головой (живые существа, водяные сгустки, нечто иное — никто не сумел бы ответить), видимые лишь заклинателям драконов, давали едва ли не больше света, нежели остальные. Возможно, именно по их вине оказалось так светло — почти как понурым серым днем.
— Ох… — оступаться это, впрочем, нисколько не мешало. Ноги заплетались, и, если бы не сильная рука, придерживающая его за локоть, Вит давно свалился бы в какую-нибудь канаву. — Благодарю, Тритон. Вы не думайте, я вовсе не отношусь к тем типам, которые не имеют понятия о приличиях и не в силах ограничивать своих возлияний.
— Я вовсе и не собирался, — заверил тот. — Хмельной мед папаши Ди коварен, к тому же в вашем теперешнем состоянии я повинен ничуть не меньше. Вы просто забыли поесть, а я решил, что раз уж вышли из обеденного зала…
— Даже сев за один стол с ари Рантом, я точно не разделю с ним трапезу, — убежденно сказал Вит.
— И это очень верно, если здоровье и жизнь дороги вам, друг мой.
Обращение, пусть и незаслуженное (все же знакомы они были всего ничего), теплом осело на сердце. Ведь как бы ни бравировал Вит, в Драконьем городе он чувствовал себя одиноко. Отчий дом он покинул в четырнадцать, тогда у него имелись многочисленные друзья. Да только они еще не вернулись из других Академий и Университетов, необязательно магических, а те, с кем он мог бы завести приятельские отношения, но ранее не встречался, смотрели на него косо и избегали.
— Сложно быть заклинателем в Драконьем городе… — Вит не собирался говорить этого вслух, но хмель, печаль и поддержка собутыльника сделали свое дело. Скорее всего, завтра утром он проклянет себя последними словами, но сегодня очень хотелось излить душу, делясь болью от недавней потери, страхами и неопределенностью.
— Глупые людские предрассудки, — усмехнулся Тритон прямо ему на ухо.
— Но мне от этого не легче, — улыбаясь, произнес Вит. — Да еще если Рант… ох, великие неизвестные боги, я ведь даже не знаю, по силам ли ему навредить мне.
— Ни один человек не знает, есть ли у ари Ранта дар и в чем он заключается, — согласился Тритон, — но заклинатели драконов не совсем люди и могут видеть неподвластное большинству.
Он наверняка хотел приободрить, но получилось иначе. Вит опустил взгляд и прикусил губу.
— Что не так, друг мой? — обеспокоился Тритон.
— Я пожалею, если скажу.
— Одним поводом больше, другим меньше, — фыркнул Тритон. — Вы и так будете клясть себя на чем свет стоит.
— Сразу после того, как избавлюсь от головной боли, — согласился Вит. Странно, но слова незнакомца удивительно совпали с его собственными мыслями.