- Ну что вы, Мириам, мне это совершенно безразлично. - Заметив, с какой готовностью она предложила свою помощь, я ре шил ковать железо, пока горячо. - Но вот что меня действительно интересует, так это... направление, в котором дует ваш ветерок, о прекрасная дщерь Гиллеля. Да-да, не делайте удивленное лицо, я имею в виду тот самый «хмельной весенний ветерок», о котором мы с вами говорили несколько минут назад... Надеюсь, ваш отец не собирается навязывать ему своей воли?
Она весело рассмеялась:
- Мой отец? С чего вы взяли?!
- Ну, тогда можете меня поздравить.
- С чем? - искренне удивилась девушка.
- С тем, что у меня еще есть шансы...
Несмотря на то что это была только шутка и ни на что другое мои слова, конечно же, не претендовали, Мириам вскочила и, стыдливо пряча от меня свое зардевшееся как маков цвет лицо, подбежала к окну.
Я же, помогая ей справиться со смущением, как ни в чем не бывало продолжал прежним шутливым тоном:
- Только вы уж меня известите, когда он наконец подует, думаю, меня, как старого друга, можно посвятить в эту тайну... Или вы, как многие современные женщины, презираете мужчин и вообще не собираетесь выходить замуж?
- Нет, нет и нет! - Она так решительно отвергла это мое предположение, что я невольно усмехнулся. - Однажды я должна буду совершить это таинство.
- Конечно! Разумеется! Всенепременно!
Мириам смутилась еще больше и то краснела, то бледнела, как подросток.
- Пожалуйста, господин Пернат, побудьте хоть минутку серьезным! - Я послушно сделал глубокомысленное лицо, и она продолжала: - Боюсь, вы поняли мои слова слишком поверхностно и, пожалуй, не совсем правильно, ибо замужество для меня - это действительно таинство, о глубочайшем смысле которого я пока могу только догадываться, хотя и сейчас абсолютно уверена, что лишь в своих самых внешних, самых грубых
аспектах оно походит на обычный супружеский союз, - впрочем, закон жизни тоже должен быть исполнен, и я, явившись в мир сей женщиной, не вправе покинуть его бездетной, не оставив после себя маленького живого существа...
Говоря это, девушка буквально преобразилась - ни разу, с тех пор как мы были знакомы, не видел я, чтобы ее черты были столь женственны.
- Мой сокровенный наставник говорил мне во сне, - еле слышно продолжала она, - что таинство мистериального брака предполагает слияние двух разнополых существ в единое целое... в того, кто... вы никогда не слышали о древнем египетском культе Осириса?., в того, символом которого является Гермафродит...
- Гермафродит?.. - напряженно переспросил я, мгновенно обратившись в слух.
- Я имею в виду магическую трансмутацию мужского и женского начал в богочеловека. Это конечная цель!.. Нет-нет, это будет не концом, а началом - началом нового пути, который воистину вечен, ибо у него нет конца...
- И вы надеетесь когда-нибудь обрести свою вторую половину?- спросил я, потрясенный и этим откровением, и тем, что прозвучало оно из уст совсем еще юной девушки. - А что, если тот, кого вы ищете, живет в какой-нибудь далекой стране, на краю света, а может, и вовсе в ином мире?
- Пути Господни неисповедимы, - сказала Мириам просто, - и мне остается только ждать. Да, конечно, нас могут разделять пространство и время - что, впрочем, маловероятно, иначе зачем бы судьбе связывать мою жизнь с гетто? - или же бездна рокового неведения, и мы, не в силах ее преодолеть, каждый день смотрим друг на друга и не узнаем свое собственное отражение, но... но если я его не найду, значит, моя жизнь была лишена всякого смысла... Так, глупая шутка какого-то сумасшедшего демона, и больше ничего... Однако, прошу вас, господин Пернат, -взмолилась она, - у всякой высказанной вслух мысли сразу появляется скверный земной привкус, да и сама она становится какой-то жалкой, пошлой и бескрылой, а мне бы не хотелось...
Девушка внезапно замолчала.
- Чего бы вам не хотелось, Мириам?
Она вскинула руку, прислушиваясь, и тут же быстро вскочила:
- Это к вам, господин Пернат!
Теперь и моего слуха коснулись донесшиеся из коридора легкие стремительные шаги.
Нетерпеливый стук в дверь, тревожный шелест шелка - и вот она уже в комнате...
Ангелина!
Мириам хотела выйти, но я удержал ее:
- Честь имею представить: дочь моего лучшего друга... графиня...
- Нет, это просто какой-то кошмар! К вашему дому теперь совершенно невозможно подъехать: перерыли всю мостовую. Когда же вы наконец переберетесь в какой-нибудь район поприличнее, мастер Пернат? Неужели вам еще не надоели эти ужасные еврейские трущобы? В городе настоящая весна, от снега почти ничего не осталось, журчат ручьи, в небе ликуют птицы, воздух такой, что дух захватывает, а вы торчите взаперти на этом мрачном чердаке, как старый крот в подземной норе... Кстати, вчера я была у своего ювелира, так вот знаете, что он мне сказал: назвал вас великим художником и одним из самых талантливых резчиков по камню не только современности, но и всех предшествующих эпох!
Ангелина была неудержима, как водопад, и я, очарованный мелодичным звуком ее голоса, уже ничего вокруг не видел, кроме сверкающих голубых глаз, стройных ножек в изящных лаковых сапожках и разрумяневшегося капризного лица с нежно-розовыми мочками ушей, обрамленного дымчато-серым меховым ореолом.
Не давая мне опомниться, она говорила и говорила:
- Там, на углу, нас ждет мой экипаж. А я-то боялась, что не застану вас дома. Надеюсь, вы еще не успели отобедать? Ладно, обед подождет, а для начала следует подышать свежим воздухом! Куда же нам поехать? Прежде всего направимся... погодите, погодите... так, можно в Ботанический сад, или нет, вот отличная идея: поедем-ка на лоно природы, подальше от
этих угрюмых каменных громад, туда, где в полной мере можно почувствовать таинственный пульс просыпающейся земли, увидеть первые зеленые побеги на деревьях с уже набухшими от весенних соков почками... Ну что же вы стоите, берите свою шляпу - и вперед! А пообедать можно и у меня - вот уж наговоримся всласть! Будем развлекаться допоздна! Да возьмете вы, наконец, свою шляпу! Что вы топчетесь на месте? Не бойтесь - не замерзнете, в экипаже есть теплая и очень мягкая меховая полость - закутаемся в нее по самые уши и, прижавшись друг к другу... тесно-тесно!., замрем, пока нам не станет жарко...
Ну что я мог на все это ответить?!
- А мы тут... с дочерью моего друга... тоже собирались... прогуляться в экипаже...
Не успел я договорить, как Мириам, поспешно попрощавшись с Ангелиной, уже направилась к дверям. Я устремился за нею, чтобы хотя бы проводить до ее квартиры, но она, дружески улыбнувшись, остановила меня на лестничной площадке.
- Послушайте, Мириам, я не могу здесь, на лестнице, высказать, как я к вам привязан... и... и что мне было бы в тысячу раз приятнее с вами...
- Не следует оставлять даму одну и заставлять ее ждать, господин Пернат, - торопливо оборвала девушка. - Прощайте! Счастливо провести время!
Она пожелала мне это от всей души, голос ее звучал естественно и ровно, однако я заметил, что прежнего блеска в ее глазах уже не было, они сразу как-то потухли...
Мириам быстро сбежала по лестнице, а у меня от горького чувства безвозвратной утраты перехватило горло.
Казалось, будто только что я потерял целый мир...
Сам не свой сидел я рядом с Ангелиной, опьяненный ее близостью. Во весь опор неслись мы по переполненным улицам.
Оглушенный кипевшим вокруг прибоем жизни, я различал лишь отдельные вспышки в проносящейся мимо пестряди: сверкающие серьги в ушах и блестящие цепочки на меховых муфтах,
тускло лоснящиеся цилиндры, белоснежные дамские перчатки, ярко-розовый бант на шее пуделя, с отчаянным лаем мчавшегося рядом с нашим экипажем, норовя вцепиться в колеса, серебряная сбруя взмыленной упряжки вороных, с которой мы только чудом разминулись в уличной толчее, зеркальные стекла витрин с мерцающими за ними чашами, полными жемчужных ожерелий, и переливающимися всеми цветами радуги россыпями драгоценных камней, матовый глянец туго обтянутых шелком стройных женских ножек...
Резкий ветер, обжегший нам лица, заставил меня еще острее ощутить восхитительно нежное тепло тесно прижавшегося ко мне тела.
Постовые на перекрестках почтительно отступали, давая дорогу нашему вихрем проносившемуся мимо экипажу.
На набережной, где кареты из-за царившего там столпотворения двигались в один ряд, наши лошади перешли на шаг - все вокруг было усеяно толпами зевак, глазеющих на поверженный мост.
Я лишь мельком взглянул в его сторону: малейший вздох, сорвавшийся с губ Ангелины, неуловимый взмах длинных ресниц, быстрый, украдкой брошенный взгляд - весь этот нежный, игриво-кокетливый флер, которым окутала меня моя очаровательная соседка, был сейчас для меня бесконечно более важным, чем лицезрение величественных останков, даже в своем падении сохраняющих поистине рыцарское достоинство и по прежнему мужественно противостоящих напирающим отовсюду ордам ледяных глыб...
Потом был парк... Пустынные задумчивые аллеи, хорошо прибитая, упругая и еще влажная земля, шелестевшая прошлогодней листвой под копытами притомившихся лошадей, напоенный весенними испарениями воздух, черные тощие силуэты гигантских деревьев с голыми, призывно воздетыми к небу ветвями, усеянными кудлатыми шапками вороньих гнезд, поблекшая, безжизненная зелень лужаек с серовато-белыми островками тающего снега - вся эта тихая, затаенная, еще не проснувшаяся красота обступила наш экипаж.
О докторе Савиоли речи почти не шло - равнодушно обронив несколько ничего не значащих фраз, Ангелина с милой детской непосредственностью призналась:
- Сейчас, когда опасность миновала и он быстро пошел на поправку, мне вдруг все, что меня так занимало в этом человеке, стало казаться ужасно скучным и пресным... А мне бы хотелось взмыть на волне радости до самых небес и, зажмурив глаза, очертя голову броситься в самую стремнину жизни, вскипающую легкой искрящейся пеной. Поверьте, все женщины таковы, только никто из нас никогда не признается в этом - одни из женского лукавства, другие из глупости, ибо сами не понимают своего предназначения. Все мы - легкомысленные дщери своей прародительницы Евы и жаждем лишь страстной любви и мужского поклонения. Не правда ли, мастер Пернат? - Однако в порыве саморазоблачения графиня не дала мне и рта открыть. - Впрочем, женщины мне абсолютно неинтересны. Только, пожалуйста, не воспринимайте мои слова как комплимент в свой адрес, и тогда... так уж и быть, открою вам один секрет: находиться в обществе симпатичного мужчины для меня во сто крат приятнее, чем все эти феминистические рауты, на которых приходится вести «умные» разговоры с нашими не в меру эмансипированными дамами. Господи, все, о чем бы они с самым глубокомысленным видом ни рассуждали, рано или поздно заканчивается сердечными излияниями, полными таких душещипательных подробностей, какие вам не привидятся и в страшном сне. Вздор, сплошной вздор: светские сплетни, болтовня о нарядах - а дальше-то что?.. Моды, к сожалению, меняются не так часто... Вы, наверное, находите меня ветреной и избалованной, мастер Пернат?.. - спросила она вдруг с таким неподражаемым кокетст