— Ждать.
— Чего? — телефон у меня в куртке зазвонил, дисплей сообщил, что звонит Ванда. Я молча отклонил вызов, только написав короткое сообщение «Перезвоню позже, Регган не приедет».
— Прогноза и выводов аналитиков, что будет выгоднее нам и лучше для страны. Если правильнее будет не вмешиваться, то так оно и будет. Это не обычное дело. Если я не справлюсь, если меня поймают, и еще много «если», то дело обретет не личный мотив — заказчик — клиент, оно приобретет окраску международного скандала, ведь доказать, что заказчик представляет не Шорию невозможно. И только Бог знает, чем это все закончится.
— Такие дела могут приобретать вид бумеранга, — я обдумывал каждое его слово и не мог не подписаться под каждым.
— Да, бывает, поэтому, как провокацию со стороны нашего государства эту смерть нашему послу вменить будет невозможно, но политическая напряженность будет присутствовать. Я не хочу снова выполнять настолько грязную работу, почему мне просто не дадут спокойно жить? — он кулаком ударил по полу, и замолчал.
— Почему ты позвонил Эвану и Андре? — мне нужно было подумать, а для этого необходимо было отвлечься.
— Потому что Андре мой друг, если я имею право так его называть, — усмехнулся Регган и посмотрел на меня. — Еще со времен твоего общения с Хавьерским бомондом. Он тогда напрямую обратился ко мне, чтобы я вас прикрыл в случае непредвиденных обстоятельств, я только начал вставать на ноги и уже не имел отношения к Варису и его группе, но общаться с ними не прекратил. Потом как-то так получилось, что после того, как ты собрал нас всех под одной крышей — это был единственный человек, с которым я мог без труда общаться.
— А Эван?
— Эван мой наставник, наверное. Он за короткий срок выбил из меня столько дури, что я и не подозревал о ее существовании, а научил еще большему.
— Понятно.
— Эй, ты что, ревнуешь? — он толкнул меня локтем в бок.
— Конечно, — я состроил недовольную гримасу, потом улыбнулся. — Нет, я действительно рад, что ты постепенно выходишь из своего обычного состояния мрачного пессимизма.
— А, знаешь, быть пессимистом гораздо проще. Я всегда или прав, или приятно удивлен, — он усмехнулся.
Я не знаю, сколько мы так просидели. Я начал себя ловить на мысли, что в последнее время приятно вот так просто сидеть рядом с Регганом и ничего не говорить. Для общения не нужны слова.
Дверь открылась, Андре кивнул нам, приглашая зайти. В комнате ничего не изменилось, мальчик был цел и невредим, только понуро опустил голову и рассматривал старый линолеум под своими ногами. Слишком поздно мне пришло в голову, что можно было включиться в допрос мне, но, возможно, если бы Эван не справился, он позвал бы меня.
— В общем, так, он стажер, принят в гильдию месяц назад. — Начал Эван, занимая тоже самое место и такую же позу, как перед ним Регган. Теперь я начал замечать больше сходства между ними в движениях, в пластике. — Ученики и младший персонал не требует утверждения главным начальством, поэтому ты был не в курсе о его существовании. Подробности того, как он вообще пробился в организацию, спросишь с ответственных за это лиц, — полковник кивнул Гволхмэю. — На самом деле это представитель фландрийской гильдии, откуда того вышвырнули с позором за проваленное дело, считавшееся элементарным. По телефону с ним связался некий гражданин К, то есть ни имени, ни каких-либо данных об этом неизвестном нам сообщить так и не смогли, и предложил плевое дело за вполне реальные деньги. Номер тоже не отследить, все звонки были в разное время с таксофонов без видео фиксации. Это мы уже проверили. Задание было простым и незамысловатым: в определенный день принять вот этот документ и оформить на него магический контракт. Деньги были переведены сразу, и парниша не оплошал, говорю же, талант. Регган, деньги были переведены ему с твоего счета во фландрийском банке. Так же по письменному заявлению с оригиналом твоей подписи. Мы связались с ними, чтобы проследить цепочку переводов, которых, как оказалось нет. Либо ты держишь нас за дураков, либо я перестаю вообще что-либо понимать, либо… — он не закончил, но этого и не требовалось.
Повисло напряженное молчание. Все ниточки сводились к Реггану, и никаких доказательств его непричастности ко всему этому не находилось.
— Что с ним делать? — Андре кивнул на парня. — Это предательство, ты не можешь его отпустить просто так.
— Я и не собирался, — Регган пожал плечами. — Почти восемь, нам надо наверх. Переведи его в наш изолятор, пожалуйста, и не снимай с него ничего лишнего. Понадеемся на его благоразумие, ведь он читал кодекс, я надеюсь.
Мы втроем вышли из кабинета и направились в конференц-зал. Андре занялся Найтом и компанию нам не составил. Если захочет присоединится позже.
Конференц-зал встретил нас гробовым молчанием и суровыми взглядами. Кроме Эдуарда, тут присутствовали Рейн, Тэм, представитель центрального банка Шории и Лео. Когда мы расселись по местам, Эд встал и, взяв в руки пульт, включил проектор. На белой стене отразился среднего возраста мужчина, с ехидной улыбкой, искусственной сединой в волосах и неприятными маленькими глазками. Я вспомнил, где видел этого человека, первый раз на свадьбе Лео и Крис, а второй, когда выводил свои активы из Фландрии. Он несколько раз встречался со мной, пытаясь убедить в нецелесообразности этого поступка, а потом я просто его игнорировал.
— Всем недоброго утра, — поприветствовал нас Эдуард. — Всех собравшихся я кратко ввел в курс дела, — все присутствующие кивнули в знак согласия. — Это дело мы могли бы проигнорировать или просто запретить его выполнение одной известной нам подчиненной гильдии, если бы не магическая составляющая, приводящая к гибели предполагаемого исполнителя, являющегося нашим другом и одним из важных сотрудников СБ. — Эд замолчал и посмотрел на опешившего Реггана. — Сейчас нам в очень короткие сроки необходимо определиться, как нам выгоднее поступить, просчитать всевозможные варианты и решить, чем в итоге нам придется жертвовать и придется ли вообще. Основная проблема в том, что жертв… хм, простите, предполагаемый исполнитель со всем согласен в письменной форме, что делает невозможным наложение мною, как принца правящего дома вето на магическую составляющую, — все, включая меня, вздрогнули, вовремя вспомнив, что Эдуард действительно является принцем правящего дома — это не его вина, что по какой-то причине Прекраснейшая не захотела его видеть в своих чертогах.
Молчание стало еще более напряженным и глубоким.
— Спасибо, конечно, за теплые слова, но мы вроде не на поминках находимся. — Регган подобрался и сел в своем кресле прямо. — Через месяц поскорбим, — еле тихо прошептал он, так что услышали только я и Эван.
— Мистер Гволхмэй, не желаете продолжить брифинг? — Эд сел на своё место, протянув пульт Реггану.
— Рульф Реттингтон — магнат, владелец крупнейшего месторождения алмазов на юге Саксании. Это единственное, что дает ему право называться одним из богатейших людей Фландрии на сегодняшний момент, — вот почему мы с ним не пересекались. Нейманы не имеют дел с ювелиркой. — Сам не любит работать, слишком уж ленив, но умен и удачлив. Его капитал перешел ему по наследству, когда во времена развала Империи их выкинули в самую жопу мира, его предки случайно ткнули пальцем в землю, из дыры которой посыпались алмазы, — Регган замолчал, переводя дух. — Около пяти лет назад, когда прошла волна обвала капитала у многих дельцов Шории, бросил родную страну, благо магом он не является, и эмигрировал в соседнее государство, где проживает по сей день. Привык, что все ему достается легко, не женат, предпочитает мальчиков, поэтому свои потребности справляет в малоизвестных борделях страны. Была девушка, еще в юности, которая после громкого скандала пропала без вести и о местонахождении которой не известно до сих пор. Лично я плакать по нему не буду, если он случайно свернет себе шею. Однако в последнее время Рульф высоко взобрался по политической карьерной лестнице и теперь занимает пост сенатора. Неофициально лучший друг и ближайший советник президента Фландрии. Поэтому добраться до него по понятным причинам практически невозможно, он даже притоны и сортиры посещает вместе с охраной. Это если кратко.
— По введению добавить нечего. Я прошу описать экономическую ситуацию между нашими странами мистера Левинга, который любезно согласился помочь нам в этом деле, подписав очень много бумажек о неразглашении, конечно, — усмехнувшись, наткнувшись на мой злобный взгляд, отрапортовал Эдуард.
— Доброе утром, — привстал гном. — Ситуация на рынке нестабильная, идут шевеления капитала и миграция небольшой части в другие страны, особенно во Фландрийский Центральный банк, что приводит к дестабилизации экономики в стране. Этого еще не заметно, однако прогноз не утешительный, но не критичный, поэтому впадать в панику рано. Началось всё около года назад, когда Реттингтон вывел последний империал с территории нашей страны. Вслед за этим, правительство Фландрии, снизило налоги для сторонних эмитентов и инвестиционных фондов зарубежных партнеров с тридцати процентов, которые были и у нас до пятнадцати, а для крупного бизнеса, расположенного на территории Фландрии налоговые поборы составляю восемь процентов, имеют льготный период и стопроцентное погашение в виде спонсорской помощи, против наших двадцати процентов. Многие клюнули на эту удочку и уже начали официальные переводы.
— Такое чувство, что Фландрия готовится к экономической войне, — фыркнул я.
— А никто этого не отрицает. Политическая дестабилизация застопорилась на смерти предыдущего секретаря и небольшой чистки, которую начал еще Милтон. Но с экономикой всё только начинается.
— Зачем это Фландрии? — Рейн выглядел отрешённо и держался за голову. В последнее время он не мог находится с Регганом даже в одной комнате, чтобы не испытать все пытки мигрени.
— Как и всегда. Территориальный вопрос и наша золотодобывающая промышленность, — Эдуард спокойно ответил на уточняющий вопрос. — Люди не могут жить без конфронтации. Особенно, если разделены на маленькие территории