— Да ты даже с собой разобраться не можешь! — со всей злостью я бросил камень в воду.
— Да открой ты глаза. У тебя нет друзей, и никогда не было. Были только те, кем ты мог пользоваться на взаимовыгодных условиях.
— Ты не прав, — сквозь зубы процедил я.
— Так докажи, — он спокойно смотрел на меня. И я понял. Я понял, чего он добивается. Вывести меня из себя, чтобы я его бросил здесь.
— Даже не пытайся. У тебя все равно ничего не выйдет, — я улыбнулся. — Ты не сможешь достать меня до такой степени, чтобы я все бросил и сбежал.
— А жаль.
— Ты просто не видишь того, что видел сейчас я. Как рыдает над твоим телом Ванда и как молитвой просит у тебя прощение и прощает тебя, как элементарно напивается Андре, стоя в стороне, как вопит и заламывает руки Лео. Ты не знаешь, как я теряю год жизни, просто перейдя сюда. Если ты думаешь, что живешь зря, то ты ошибаешься.
— А ты знаешь, с чего все началось? — я покачал головой. — Моя мать умерла, когда мне было пять лет, покончив с собой, и с того момента мое детство кончилось. Своему отцу я был не нужен, он спокойно растил ублюдка и сдувал с него пылинки, которого принесла в подоле моя нянька через год после моего рождения, поэтому о продолжении рода во мне, он никогда не был заинтересован. Просто выкинуть меня ему мешал гордость и мания величия. Я ненавидел свою мать, которая меня оставила, я всю жизнь ненавидел себя за то, что родился. А потом все изменилось. Я встретил твоего отца, который почему-то решил взять меня под свое крыло. Мой родной папашка только насмехался потугам Ареса сделать из меня нормального человека в шестнадцать лет. Арес был первым, кто не усомнился во мне и принял меня тем, кем я являлся, не перекраивая под себя и свои интересы. В тот вечер мы с отцом поругались. Причем я впервые смог дать ему отпор. Ему это не понравилось. Он в сердцах бросил, чтобы я катился вон и забыл про него. Знаешь, что я сделал? Я вышел из Рода. Я знал, что когда-то это произойдет, и все бумаги были приготовлены задолго до этого. Я позвонил Аресу и попросил его о встречи, рассказав, что произошло. И тогда он просто оформил надо мной опеку, просто так, не требуя ничего взамен. Устроил меня на стажировку в одну из своих фирм и купил мне квартиру в Хавьере. Она до сих пор там стоит. Я не был там много лет, я даже не знал, что она моя, пока не составлял вонючий отчет о недвижимости наших сотрудников. А потом случился неконтролируемый выброс. Я долго не занимался медитацией, и источник стал нестабилен. Даже моя магия всю жизнь меня предает и подводит. Я случайно разнес целый этаж в его здании, хорошо, что никто не пострадал. Я тогда испугался и убежал. И мне позвонил твой отец. Сам. Он меня успокаивал и сказал, чтобы я его ждал в семь вечера в кафе недалеко от вашего поместья. Что ему надо уладить все дела и поговорить с тобой. Я его ждал, трясущимися руками поднимая кружку одну за другой. Я прождал Ареса до десяти вечера, пока меня не выкинули из заведения. Я ему звонил, но он не брал трубку. Я слонялся по вечернему городу и не знал, что делать дальше. Проходя мимо газетного киоска, я увидел главную страницу одной газетенки с экстренным выпуском. С обложки на меня смотрел Арес, и тогда я прочитал, что он умер от непродолжительной болезни. Именно в этот день. Я был потерян. Я пришел к Лео но того дома не было, тогда старший просто выкинул меня за порог, заявив, чтобы я не ошивался больше возле его сына. А идти по факту мне было больше не к кому. Несколько ночей я ночевал, где придется, я даже не помню, ел ли я что-то, когда, наконец, решился сходить к вам в дом, в надежде, что ты единственный кто может хоть чем-то мне помочь. К дому я подойти не смог. Ну, ты это знаешь. Тогда я написал тебе письмо, на которое ты не ответил. А я ждал. Долгие месяцы я ждал, что ты ответишь, но ответа не было. Я вернулся в школу, где мне предложили продолжить обучение. А зачем мне это? На втором меня не примут, а на первом даже если бы я нашел деньги, делать было абсолютно нечего. Подростки очень злые и промыть им мозги легче легкого.
Он замолчал. Волна обреченности и горечи захлестнула меня. Это не мой мир, не мир моей Богини, я не могу контролировать свои силы в полной мере, поэтому от потока чувств я оградить себя не сумел.
— Регган, это не твоя вина, — тихо сказал я и положил руку ему на плечо. Он даже не вздрогнул. Ему теперь нечего опасаться.
— Несколько долгих месяцев я просто пытался выжить, не до конца понимая, зачем мне это. Вопреки всему я не сдох в ближайшей подворотне от холода и голода. А потом подумал, что с меня хватит. Я все-таки Гволхмэй, как-никак. Я знаю семейную историю и все семейные секреты. Отцовская любовь хорошо стимулировала, чтобы родовые заклятия у меня получались на бессознательном уровне, как и все знания, что хранила в себе скрытая библиотека отца. Благо проклятый источник помогал вытворять с заклинаниями много интересного. Я выследил одного наемника и напросился к нему в ученики. От него я узнал про гильдию, про все заморочки с которым мог столкнуться. Мне было восемнадцать, и я сам от себя не ожидал, что с этим человеком мы можем подружиться. Это был единственный человек, которого я впервые назвал своим другом. Несмотря на грязную работу у меня появилась стабильность, я даже хотел жениться, — он грустно усмехнулся. — Но в один из вечеров я, придя к Виктору домой, застал обоих в постели. На удивление к предательству я отнесся довольно спокойно. И я просто направился прямиком в гильдию, пора уже было начинать становиться самостоятельным мальчиком. Меня даже приняли. Благо после последней чистки протектората ребят осталось там немного и им были нужны рабочие руки. Я быстро поднялся и вышвырнул Виктора из гильдии, а потом из страны. Потом я уже узнал, что они с Анной все-таки поженились и перебрались во Фландрию, что он поступил в протекторат, как же я тогда смеялся. Я забыл о них и если бы не стечение обстоятельств, то даже и не вспомнил бы. Я проработал год, а потом поступил заказ. На своего любимого сводного брата и шлюху, из-за которой умерла моя мать. Все прошло тихо. Одно из самых простых дел. Еще бы. Свое родное поместье я знал, как никто другой. После этого я понял, что большей мразью мне уже не стать, и попытался свести счеты с жизнью в каком-то занюханном пруду на окраине Хавьера. Просто вскрыл себе вены.
Раздался еле слышный плеск весел приближающейся лодки. А я все еще не мог понять, как выдернуть его отсюда. Я как священник, которому изливают душу в последние мгновения своей жизни. Я был не против. Никто и никогда не мог похвастаться, что знает историю жизни Реггана, но сейчас мне было не до этого. Выслушав его, я смог бы, наконец-то, понять, что нам делать дальше, но времени практически не осталось.
— Регган.
— Меня тогда вытащил Милтон. Я понятия не имею, что он делал в этом отстойнике, а сам он никогда не признавался. Я выполнял небольшие поручения для него, выполнял заказы. Для меня это было обыденностью и обычной работой. В конечно итоге ясам не заметил, как стал главой гильдии. Меня боятся в определенных кругах, меня ненавидят в еще больших. Все видят во мне только исполнителя без сострадания и мозгов. Но это не так. Когда в моей жизни наступает определенный поворот и кажется, что вот-вот все поменяется, все заканчивается всегда одним и тем же: меня оставляют одного. Я не хочу больше так. Я тебе благодарен за тот год, что ты мне подарил. Но я знаю, чем все закончится.
Лодка подплыла, и Харон опустил весло на берег. Регган встал.
— Спасибо, Дей.
— Регган… — я отчаялся.
— Передай ей, что с этой тварью меня ничего кроме взаимной ненависти не связывает. Я не спал с ней и никогда бы не подумал о том, чтобы изменить девушке, на которой хотел жениться. Пусть хоть какие-то приятные воспоминания останутся обо мне.
— Регган… — я опустил руки.
— Деймос! — ко мне быстрым шагом подошел Эдуард и без замаха отвесил такую пощечину, что я не удержался на ногах и полетел головой прямо в Стикс.
— Так, давай греби отсюда, тут ошибка произошла, — Харона долго уговаривать было не нужно. Уплывал он гораздо бойче, чем плыл сюда. Все-таки принц крови — это не последний из оставшихся. За Гранью он чувствует себя гораздо увереннее меня.
Меня схватили за шкирку и как котенка вышвырнули на берег.
— Ты, кретин малолетний! Ты какого гребанного хрена устроил? — зарычал плохо контролирующий себя Эд. Его глаза сверкнули желтым, ой, мама, да он же сейчас перекинется в Гвэйна. — Ты хоть понимаешь, что если бы не справился, то потерял бы не только жизнь?! И ради кого? Ради щенка, который настолько увяз в собственном комплексе неполноценности, что никогда этого не оценит?!
— Но я справился, — тихо ответил я, отплевывая горчащую воду.
— С чем он справился? — Регган, нахмурившись, переводил взгляд с него на меня. — С чем ты справился, Дей?
— Хватит! Потом наговоритесь, — Эдуард схватил Реггана за руку и дернул на себя. А я резко открыл глаза.
Очнулся я в центре затухающей пентаграммы. Слабость была такая, что я не мог с первого раза подняться. Эдуард возвышался надо мною, нахмурившись и скрестив руки на груди.
— Запомни, раз и навсегда. Когда ты переходишь Грань, никогда, никого не упрашивай. Ты приказываешь — он подчиняется. Все. Десять секунд, и ты дома. Чем больше ты находишься там вместе с тем, кто умер, тем меньше шанс самому вернуться. Ты чем вообще думал? Реггана уговорить пожить? Да я тебя умоляю! Это всё равно, что мазохиста уговаривать не тащиться от боли.
Я поднялся на ноги, осматриваясь. Дверь в палату была выбита, но кроме нас троих в комнате никого не было.
— Я запретил, — всё еще, хмурясь, пояснил Эд. Ну конечно, кто посмел бы ослушаться. — Что ты сделал? — спросил он требовательно.
— Ввел Реггана в Семью, — я сполз на пол. Ничего не хочу, только спать.
— Ты что сделал? — на Эда было интересно смотреть, особенно на то, как тот ловит отвисшую челюсть. — Так, мне нужно это переварить, а для этого мне нужна компания и много выпивки.