а Фердинанда и Сора. Видимо, совсем туго в финансовом плане у наших политиков. Решили раскрутить на благотворительность несколько богатых семей. — Он фыркнул. — Хотя сомневаюсь, что у моего отца они смогут выпросить хотя бы империал…
Дефоссе внезапно замолчал и начал озираться по сторонам. Регган напрягся и рефлекторно потянул руку к пистолету, который всегда носил под курткой. Я тоже больше почувствовал что-то нежели увидел. Оружия я с собой чаще всего не носил, но приготовил пару боевых заклинаний. Свет в помещении погас, раздался щелчок, и по стенам от центра помещения прошла светлая рябь, а перед глазами замелькали мелкие мушки. Резко закружилась и заболела голова, зажгло в груди, и я не удержался, схватился за голову обеими руками, пытаясь заглушить гул, возникший в ней. Боль прошла так же резко, как и возникла. Я поднял голову и первым делом взглянул на друзей. У Лео из носа текла кровь, Регган выглядел так, будто никакого дискомфорта не ощутил, однако рука, крепко державшая пистолет заметно дрожала. Я чувствовал какое-то опустошение и дезориентацию, но до конца не понимал, что произошло.
— Проверь источник, — тихо проговорил Регган, очень медленно и тихо снимая пистолет с предохранителя. В зале стояла тишина, даже дети не издавали никакого шума. Видение нападающих с автоматами стало навязчивым, и я обратился к источнику. То, что я увидел, привело меня в ступор, который медленно, но верно сменялся самой откровенной паникой. Все нити были заключены в какой-то прозрачный мешок, который они не могли пробить. Я попытался воздействовать на них, заставляя разбить этот импровизированный купол, но эффекта никакого не было. От усилия и накатившей безысходности головная боль стала практически невыносимой и появилась тошнота.
— Дей, эта штука похожа на артефакт блокировки. Только не знаю, насколько она мощная. — Регган не двигался, прислушиваясь к каждому шороху. Дефоссе находился в какой-то прострации, недоуменно рассматривая кровь на руке, которой протер нос. Для мага резко лишиться силы очень тяжелое потрясение. Регган никогда не надеялся на свой нестабильный источник, а я воспринимал темные нити как обыденность и большую часть своей жизни просто не обращал на них внимания, очень редко прибегая к своей силе. Я безуспешно пытался пробить преграду, постепенно переходя в стадию неконтролируемого бешенства. Спокойно, Дей, спокойно. Мало кто знает, что Темного мага легко убить, но крайне сложно уничтожить без последствий для окружающих. Именно поэтому во время краха Империи этими игрушками практически не пользовались. Какой смысл, если в итоге ты все равно доблестно сдохнешь вместе с Темным? Это та из многих причин, по которой моих предков уничтожали с помощью немагических ядов, ударов ножей в спину. Их душили, расстреливали и взрывали, но даже не пытались воздействовать магией. Даже если этот блокиратор настолько силен, что способен воздействовать на Тьму, он не сможет удержаться при выбросе. Мало что сможет противостоять этому: парочка бандитов, размазанных по стенке в состоянии фарша и превращенный в правильный шар металлический стол, легко могли бы поведать свою печальную историю. Спокойно, Деймос, здесь находятся твои близкие и дети. И если близких ты, возможно, сможешь защитить, то дети… Мы с Дефоссе это уже проходили. Я закрыл глаза и сжал кулаки так, что ногти вонзились в ладонь. Как ни странно, но это помогло, и нити источника, который грозил вырваться, наплевав на мнение хозяина, легли на свое место все еще заключенные в свою прозрачную тюрьму, лишь изредка повторяя попытки пробить эту броню. Интересно, что за идиоты на нас напали? А если бы на моем месте сейчас был Эдуард? Очень сильно сомневаюсь, что он посчитался бы с побочными жертвами. А ведь они, скорее всего, знают, что среди нас есть Темный, слишком уж мощный блокиратор притащили. На обоих Дефоссе и на обоих Гволхмэев хватило бы игрушки и поскромнее. Что бы Регган о себе не воображал, но Эфир — это не Смерть. С Прекраснейшей ни один Бог в своем уме ссориться не будет, даже если это ее сын, брат или кто бы то не был, в каком бы времени и пантеоне они не находились Смерть оставалась Смертью всегда, в любом обличие и религии.
— Всем оставаться на своих местах, — раздался громкий мужской голос и вместе со включившимся светом в зал вошли с десяток мужчин с автоматами. А вот и идиоты пожаловали.
Ванду вел один из этой группы, связав руки браслетом противодействия, будто этого купола было недостаточно, приставив пистолет к спине, и держав девушку за волосы, так, чтобы та не могла пошевелиться, хотя, если бы они остались один на один, этого придурка с пистолетом подобные меры предосторожности не спасли бы. Для Кристины сопровождение было менее пафосное, мужик просто держал ее за локоть, хотя на правой руке Крис также красовался печально известный каждому магу со Школы браслет. Регган этого не мог видеть, он сидел спиной к входу. Его напряженная поза говорила о том, что он готовился к атаке.
— Регган Гволхмэй, выходи в центр зала и положи оружие, если хочешь, чтобы твоя шлюшка осталась жива, — что? Так они не знают, что здесь находится Темный? Все эти меры для Рега? Впору гордиться, смотри, Рег, как сильно тебя уважают и боятся.
Вперед вышел мужчина чем-то напоминающий самого Реггана. По крайней мере, телосложением, ростом и примерно такой же одеждой. Между ними было какое-то неуловимое сходство, но я тряхнул головой, стараясь отключиться от ничего не значимых размышлений. Я следил за всем происходившим словно с галерки, не переставая искать трещину в защите, и одновременно, что есть сил, сдерживая мой своевольный источник.
Регган излишне медленно, как мне показалось, встал из-за стола и развернулся лицом к говорившему. На секунду замешкавшись, он осмотрел помещение, оценивая обстановку и решив, что соотношение сил все же не в его пользу, бросил пистолет к ногам мужчины и прошел в центр. Встав на колени, он положил руки за голову, неестественно прямо держа при этом спину. Пальцы, кстати, не переплел. Еще один прокол нападавших, кроме одного скромного Темного.
По залу пробежала волна испуганных голосов, которых не было даже во время появления непрошенных гостей. Ванда дернулась, но получила сильный удар локтем в бок.
— Что тебе нужно, Салазар? — неожиданно резко спросил Рег. От звука его голоса Лео пришел в себя: его взгляд стал осмысленным, и он принялся оглядываться по сторонам. Я, стиснув зубы, пытался нащупать брешь, уже с заметным трудом удерживая разбушевавшийся в своей клетке источник.
— А ты весьма популярен, — главный идиот криво усмехнулся, разглядывая Реггана. — Всем молчать, — тихо проговорил он, и в зале установилась тишина. Даже дети, чувствуя опасность, молчали, только ближе прижимаясь к своим родителям. — Ты предал свое дело, Регган, — говоривший усмехнулся и подошел вплотную у Гволхмэю, нарушая незримую границу личного пространства. — И тем самым сослужил нам большую службу. Слишком долго мы пытались проникнуть в Шорию, чтобы выполнить несколько небольших заказов, но твои преданные псы постоянно нарушали наши планы. Скажи, тебе легко далось решение избавиться от тех, кто тебе так верно служил?
Точно идиот, я даже глаза закатил и внезапно успокоился. Да во Фландрии птичек по имени дятел можно пачками покупать, причем весьма задешево. Во всяком случае, Эду они обошлись менее чем в сорок тысяч империалов, все тридцать рыл, четверо из которых как раз во Фландрийской Гильдии бандитами работали. Эти вообще за бесплатно на Темного принца пахали, не за страх, а за совесть — вот что значит правильная мотивация и умеренное устрашение. Стучали они прилежно, двадцать часов в сутки. Например, я точно знаю, кому заказали Лео. С заказчиками только небольшая заминка вышла. О них известно или только главе Гильдии, или вообще никому. После водворения Анны-Елены в камеру, постановка дятлов на поток — это было первым, о чем мы позаботились. Правда качество птичек слегка хромало, и это жутко бесило и тормозило разведывательный процесс, но мы над этим усиленно работали.
— Салазар, что тебе нужно? — процедил Регган, не делая лишних движений. Странный вопрос, убить он тебя хочет, а ты о чем подумал? Тебя и возможно Лео, чтобы второй раз не прилетать в Шорию, ведь нам давно известно, что заказали его именно Салазару, только странно, что никакой информации о его визите сюда не поступило. Скорее всего, порталы сделали свое грязное дело, учитывая интересные игрушки, которые они захватили с собой, используя не слишком умело, учитывая побочные эффекты при недостатке информации и неправильном применении. Я даже поморщился, представив откат, если бы, к примеру, за соседним столиком кто-то из детей мог оказаться нестабильным полноценным Темным, даже слабым, но нестабильным. Я закрыл глаза. Ну же, ну хоть трещинку, и тогда я слегка ослаблю вожжи, накинутые моей волей на источник.
— Я же сказал, парочка непростых, но очень дорогих заказов. У меня контракт на Леонардо Дефоссе младшего, как хорошо, что он присутствует сейчас здесь. — Ха, хорошо хоть иногда оказаться правым. — Контракт на возвращение Елены МакГини домой во Фландрию, — хм, а вот это для меня сюрприз, и надо сказать неприятный, надо бы намекнуть Эду, чтобы тот пошевелил наших дятлов, а то совсем мышей не ловят, дармоеды, — и на тебя, Регган, — вот, Рег, ты доволен? Или ты что-то другое хотел услышать? — Ничего личного. — Конечно, если бы это было личное, то ты бы не брался сразу за несколько халтурок. Когда личное, то подобное дело обставляется более пафосно, праздник души, как-никак.
Человек, которого Регган называл Салазаром ходил вокруг своей жертвы, словно наслаждаясь каждым мгновением унижения Гволхмэя. Все казалось таким нелепым и абсурдным, что совершенно не верилось в реальность происходившего.
— Так чего ты ждешь? — Регган стоял все так же прямо, не проигрывая Салазару в моральном давлении. Вот только, ты зачем, придурок, даешь тупые советы? Мы же еще не готовы, чтобы действовать.
— Есть небольшая загвоздка, — он вернулся на место, с которого начинал свое обращение к Гволхмэю и задумчиво потер подбородок. — Я понятия не имею, как мне достать МакГини из твоей блядской неприступной крепости. Но у меня есть парочка идей. Вы до омерзения привязаны друг к другу, готовы грызть глотки ради друзей, так почему не воспользоваться этим шансом? Вы не рыпаетесь, мистер Нейман, и я просто меняю вашего сотрудника на нашего. Может быть, сохранение жизни хотя бы одного друга стоит ваших моральных принципов о невыдачи государственных изменников?