— Я, Рейн Дилан…
— Я, Эван Роше…
— Я, Леонардо Дефоссе…
— Я, Регган Фолт Гволхмэй…
— … клянусь всегда стоять на страже интересов своей страны Шории, ставить эти интересы превыше моих собственных и делать все для того, чтобы никакой враг ни внутри страны, ни пришедший извне не смог как-то навредить ей. И если я замечу, что кто-то из выбранных правителей Шории, возжелает сделать так, чтобы моей стране, как суверенному государству угрожала опасность, независимо от первичных мотивов, я клянусь, что сделаю все возможное, чтобы призвать этого правителя к ответу по законам моей страны, а если у меня этого не получится, то произвести наказание лично, соответственно вине. И пусть мои кровь и магия будут свидетелями искренности и нерушимости моей клятвы. — Для Эвана слово магия было опущено, остальные произнесли текст целиком без каких-либо заминок.
— Разрежьте ладони, — мой голос был очень холоден, просто инфернален.
Когда они разрезали ладони, огни на свечах заметались, грозясь погаснуть, и по комнате пронеслась вырвавшаяся на свободу Сила. Сила четырех, стоящих сейчас в центре круга, даже Эвана, переплелась с Силой Эдуарда, которую тот немного выпустил погулять по залу. А потом я увидел, как они слегка вздрогнули и поморщились, значит, в этот момент на их плечах проступает клеймо: Око Гора с взлетающим драконом вместо зрачка. Это их погоны, их отличительный знак и… это их палач, в том случае, если однажды кто-то из них настолько сойдет с ума, что нарушит эту, на самом деле, страшную клятву.
Лицо Реггана при этом выглядело настолько удивленным, а потом на нем проступило облегчение и впервые за все время, что я его знаю, его лоб разгладился, и он даже стал выглядеть немного моложе своего и так невеликого возраста.
Эдуард хлопнул в ладоши и свечи погасли. Одновременно с этим зажегся свет под потолком залы. Четверо офицеров вставали с пола поддерживая друг друга. Все-таки это тяжелый ритуал. Когда все облегченно вздохнули, Регган неожиданно вздрогнул и, стиснув зубы, опустился на колени, схватившись за правую руку и согнувшись, опустил голову на пол. В этот момент все во мне оборвалось, я посмотрел полными ужаса глазами на совершенно спокойного Эда, а потом на замершего Реггана. От его руки отсоединились две знакомые, переплетенные нити и растаяли в воздухе. Посидев так в гробовой тишине еще с минуту, он поднял голову, выпрямился и выдохнул. Лео подошел к нему и помог подняться. М-да, что-то я не подумал про его магическую связь с Гильдиями.
— По-хорошему, конечно, вам нужно отдохнуть и в себя прийти, но этот хренов день, похоже, никогда не закончится, — я подошел к ним, протягивая руку для поздравления. — Так что, поздравляю, господа офицеры. Наш штат наконец-то укомплектован. Лео, Рег, нужно идти, нам осталось семь минут до начала того сборища.
— Я пойду с вами, — Эд отделился от стены, которую подпирал собой.
— Но… — начал было Леонардо, но Эдуард стянул с себя одежду, оставшись в одних трусах. — Хм, ты думаешь, что у голого у тебя больше шансов пройти внутрь без приглашения?
— Любимый волк Главы Рода не нуждается в приглашении, — хмыкнул Эд и на его месте очутился Гвэйн.
— Ик, — я медленно обернулся и увидел абсолютно круглые глаза Реггана. М-да, все-таки слишком много потрясений за один день. — А вот это… это вообще, что? — он ткнул пальцем в Гвэйна и протер глаза.
— Это Эдуард, — я вздохнул. — Он истинный оборотень и он всегда тебя оберегал, с самого детства, теперь ты убедился в этом? Давай мы на эту тему позже поговорим, лучше всего завтра. Время, Регган. На сколько можно опоздать?
— Минут на десять, дольше не приветствуется, — тут же ответил медленно приходящий в себя Лео. — А все-таки, ничего, что я здесь не работаю?
— Это неважно, — я отмахнулся от его нелепых вопросов. — Нам машина нужна.
— Залман ждет у главного входа, — ответил Эван, массируя виски.
— Отлично, — я схватил Реггана и Лернардо за руки и потащил к главному входу. За нами бодро бежал белоснежный волк, хотя я понятия не имею, зачем Эдуарду понадобилось личное присутствие на этом чертовом собрании.
Глава 35
«Хавьер-Сити» — это был комплекс офисных зданий, расположенных в пяти кварталах от площади Правосудия. Но этот комплекс получил свое название из-за одного здания, расположенного в центре этого комплекса, образующего полукруг. Одна сторона, каждого из пяти зданий комплекса выходили в парк Берез, названный так из-за большого количества посаженных в нем берез, как бы парадоксально это не звучало. Мне всегда казалось, что это неоригинально, но меня никто не спрашивал, когда этому парку давали название. Заседание совета пятнадцати семей должно было состояться в большом конференц-зале в этом самой центральном здании, которое дало название всего комплекса. Вообще-то подобные сборища должны были проходить в Президентском дворце, но он был слегка разрушен, поэтому встречу назначили именно здесь.
На входе помпезного здания стоял суровый охранник, который тщательно проверил наши пропуска. Наличие со мной белого волка он никак не прокомментировал, видимо, указаний на этот счет не поступало, и охранник просто решил данный факт проигнорировать. Вокруг было на удивление пусто, хотя не исключено, что это было специально создано, для защиты элиты Шории.
Большой конференц-зал располагался почти напротив главного входа, откуда мы зашли в здание. Огромные массивные двери из дорого лакированного дерева распахнулись, и мы вошли в вычурное, до вульгарности помещение. Столько позолоты и лепнины я еще ни разу не видел. Посреди просторного помещения стоял мраморный стол. Вот стол мне понравился. Никакие убогие завитушки не искажали естественную красоту мрамора, только полировка. Этот стол смотрелся здесь так чуждо, что эта чуждость сразу же вызвала во мне протест.
Как Залман не старался ехать быстрее, мы все равно опоздали. Правда, не на десять минут, а на восемь, но, когда ты идешь к своему месту, а все остальные участники уже сидят за столом и смотрят на тебя, становится слегка не по себе.
Одно место осталось пустым, когда мы разместились на своих, согласно поставленным на стол табличкам с именами.
— Ну что, же, господа, — подал голос, если не ошибаюсь, Карл Дитрих. Его сыночка, кстати, Эван сегодня приземлил, но, похоже, Карл пока об этом не знает. — Мистер Кэмел присоединится к нам немного позже, а учитывая нынешнюю непростую ситуацию, я думаю, не стоит тянуть с принятием решения. Все-таки полное безвластие — это очень-очень нехорошо, и может привести к чудовищным последствиям.
— Правда? — почти весело спросил я. — А чем вы тогда руководствовались, когда допустили это полное безвластие?
— Мистер Нейман, я вас…
— Бросьте, все прекрасно знают, что я офицер СБ и начальник этой организации. И мы уже практически раскрутили клубок этого заговора… Но не суть. А суть в том, что не весь кабинет министров взлетел на воздух вместе с президентом Янком и его администрацией. В живых остались: личный секретарь президента — Леонардо Дефоссе и министр министерства путей и сообщений — мистер Смит. Поэтому лично я не вижу других альтернатив, кроме того, чтобы просить министра Смита возглавить временное правительство.
— Но, это же… это же абсурд, — растерянно пробормотал Карл.
— Почему? — я, не мигая, смотрел на него. Прекрасно понимаю, что мой демарш ничего не решит, я, тем не менее, решил слегка развлечься. — Этот человек единственный оставшийся в живых представитель действующей власти, у него имеется опыт управленческой работы… в чем вы видите абсурдность этой ситуации, мистер Дитрих?
— Нейман, давайте не будем разводить ненужное словоблудие, — я перевел взгляд на Нильсона. Его наследничек тоже лежит в нашем морге с признаками насильственной смерти. Перед Нильсоном лежал огромный старинный фолиант, на который этот урод положил руку. Со среднего пальца мне подмигнул, сыграв на свету ярко-красный камень. Ну, здравствуй, Хранитель. — Вы же знаете, что вы здесь только из-за кворума. Так что не выеживайтесь и выйдете отсюда живым.
— О как, а вы меня ни с кем не путаете, вот так открыто угрожать? — я откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. К моему удивлению и Дефоссе, и Гволхмэй молчали, не вмешиваясь в мой разговор. — А кто заменил Фердинанда, если не секрет, не поделитесь?
— У Фердинанда нашелся наследник, — поджав губы, ответил Нильсон.
— Деймос, он не может быть Хранителем, — Регган сидел на своем месте расслабленно, но одновременно с этим напряженно вглядываясь в лицо Нильсона, который так непредусмотрительно заказал Ванду Салазару.
— С чего ты решил? — я пригляделся, но ничего разоблачительного увидеть не смог.
— Потому что Император, каким бы дураком не был, никогда не оставил такую ценную вещь тому, кто был ему в оппозиции. И есть еще один нюанс: если бы он мог открыть книгу, он бы знал о проблемах в своей семье.
В зале наступила напряженная тишина. Подул легкий ветерок и фолиант, в кожаной обложке, на лицевой части которой золотой нитью были выгравированы два волка вылетел из рук Нильсона и, пролетев через стол, упал перед Регганом, издав громкий звук падения в оглушающей тишине.
— Мистер Гволхмэй, применение магии запрещено на заседании…
— Заткнись, — коротко бросил он на открывшего рот секретаря, который все-таки предусмотрительно закрыл все же рот, а я удивленно на него покосился. Сомневаюсь, что такое обращение приветствуется на подобных мероприятиях. Ну и Регган не аристократ, в чистом виде, а как там говорилось «дееспособный представитель Рода». Лео сидел с отрешенным видом статиста, совершенно не вмешиваясь в происходящее.
— Но, учитывая обстоятельства, и ваше серьёзное ранение я могу принять этот факт, потому что…
— Что непонятного в слове «заткнись»? — вскинулся Регган. Все члены этого сборища переглядывались между собой.
— Мистер Гволхмэй, вы нарушаете регламент, — возразил Август Нильсон, пряча руку с перстнем под стол.