– На следующей неделе будут промежуточные смотры, – внезапно сказал Эберт. – Любопытно, всплывут или нет чертежи, которые я дал Джесси.
– Хотелось бы, чтобы нет, – ответила я. – Но мне почему-то кажется, что мы о них услышим.
– Увы, мне тоже. – Эберт постукивал пальцами по столешнице. – Ничего, Элис, скоро все решится. Цель Лили – выставка, а до выставки осталась всего пара недель. Если она и будет действовать, то сейчас.
– Это меня и пугает, – призналась я честно. – Никак не могу понять, чего добивается Лили.
– А я – могу, – хмуро ответил Скайден. – Ей нужно, чтобы моя жизнь рухнула. Но Лили забывает главное: она рушится не в первый раз. Даже если это произойдет, время все расставит по местам.
– Лучше постараемся этого избежать, – сказала я и поцеловала Эберта. Мне нужна была его уверенность, как ему, без сомнения, нужна была моя. Особенно в преддверии пресс-конференции, потому что у нас был всего один шанс спутать Лили карты. И надо использовать его на полную.
Глава 26
Время до четырех часов тянулось невообразимо долго. Я не знала, куда деваться и что из всего этого получится. Бродила из угла в угол, разглядывала знакомые стены. Для самого Эберта это был обычный рабочий день. Казалось, что с момента принятия решения о конференции он будто успокоился. Работа бурлила. В лаборатории возникли какие-то проблемы, и на обед я пошла одна, хоть и кусок не лез в горло. Зато в многолюдном кафе не чувствовала себя такой одинокой, как в огромном здании «Скай». Что будет? Совсем скоро я получу ответ на этот вопрос. Вот только хотелось ли мне на самом деле его получать? Душило предчувствие чего-то непоправимого. А может, просто накопились эмоции и страх потерять любимого человека. Ничего, вместе мы со всем справимся. И с Лили, и с ее планами, и с теми, кто ей помогает.
После обеда поплелась обратно в «Скай». Здесь уже начинали собираться журналисты, но их пока не пропускали в конференц-зал. Поэтому человек десять толпились в холле, проверяли записывающие кристаллы, обсуждали последние новости. Приплыли, как акулы за добычей. Хорошо, что добыча сама может укусить кого угодно. Но это не мешало мне беспокоиться.
Я поднялась в кабинет Эберта. Изнутри слышались голоса.
– Ты должен был сказать нам! – настаивал Джесси. – Почему о такой масштабной пресс-конференции мы, твои заместители, узнаем в последнюю очередь?
– Потому что вы не имеете к ней отношения. Это касается меня, и только меня, – отвечал Эберт. – Ваше дело – продолжать работу в штатном режиме. Занимайтесь макетами, нам их на следующей неделе показывать публике.
– «Скай» разорится, если мы не примем меры, – говорил второй мужчина, начальник одного из отделов, но я плохо его знала.
– «Скай» не разорится, Билдон. Не надо путать компанию с личными препирательствами. Журналисты хотят сенсацию? Они ее получат. И пусть потом думают, что с ней делать.
– Ты с ума сошел, Эб! – рычал Джесси. – Ставишь на кон не только свою голову, но и наши.
– Я никого не держу, – сурово ответил Скайден. – Хочешь уйти? Уходи, Джесси. Ищи себе более хлебное место, раз уж так боишься остаться на улице.
– Я не боюсь, я…
– А раз не боишься, нечего здесь верещать. С журналистами разбираться мне. А ты проконтролируй лабораторию, у них опять сбои. Почему я должен каждый раз замедлять работу из-за горстки неумех?
– Как знаешь.
И Джесси вылетел из кабинета, чуть не сбив меня с ног. Я едва успела отступить. За Джесси поспешил и Билдон, оставляя Эберта в одиночестве.
– Ты готов? – спросила я, входя в кабинет. – Пресса уже на месте.
– Готов. – Эберт казался полностью сосредоточенным. – Останешься здесь или пойдешь в конференц-зал?
– Пойду, конечно. – Я не допускала даже мысли, чтобы пропустить конференцию. – Не знаю, мне кажется, пусть бы писали что хотят.
– Они не остановятся, причем вне зависимости, будет конференция или нет, – сказал Эберт. – Поэтому надо сыграть на их поле. У них накопились вопросы? Пусть получат ответы. И поймут, что «Скай» живее всех живых. А ты не расстраивайся раньше времени. Еще не родился тот, кто заставит меня бежать в страхе.
Зато мне было так страшно, что до конференц-зала шла на дрожащих ногах. Уговаривала себя, что бояться нечего. Подумаешь, журналисты. Да, у них будет полно мерзких вопросов. Но это их работа. Пусть задают. Эберт ведь ни в чем не виноват. Только если Лили оплатила разгромные статьи, они все равно будут.
Я села в самом конце первого ряда, чтобы хорошо видеть Эберта. Рядом плюхнулся какой-то мужчина.
– Что трясешься, мышка? – спросил он знакомым голосом.
– Ральф? – Я едва не подпрыгнула, разглядывая незнакомого блондина, которому от Ральфа достался только привычный шрам.
– Не стоит светить моей физиономией перед прессой, Элис, – хохотнул тот. – А то мало ли. Вдруг попадется кто-то из клиентов? Что там Эб?
– Вроде бы спокоен, – пожала плечами. – Как всегда, весь в работе.
– Было бы странно услышать другое. Наверное, если завтра объявят о конце света, Эберт постарается закончить все наработки, чтобы не оставить чего-нибудь незавершенным. Глупо, конечно, но такой уж он есть.
Журналисты все прибывали. Да у нас в городе газет меньше, чем их! И все такие довольные, будто в руки вот-вот упадет лакомый кусочек. Шакалы!
Наконец стрелки на часах показывали четыре. Я внутренне сжалась, как будто в сердце вошло сверло. И оно все проворачивалось и проворачивалось. И вдруг журналисты затихли, развернувшись к двери. Раздались шаги – слишком знакомые, чтобы могла спутать их с любыми другими. Эберт! Точен, как всегда. Скайден прошел на свое место и присел за длинный стол, поставленный на возвышении. Он казался спокойным и отстраненным. Таким, каким я впервые его увидела. И если бы не знала, что скрывается за ледяной маской, поверила бы ей безоговорочно, как верила раньше.
– Добрый день. – Эберт заговорил первым. – Думаю, ни для кого не секрет, по какой причине я сегодня собрал открытую пресс-конференцию. За последнее время в прессе вышло несколько статей, в которых смаковались некие подробности моего прошлого. Мне скрывать нечего, так что давайте вместо домыслов расставим все точки.
– Господин Скайден, как вы прокомментируете информацию, которой пестрят все издания, и интервью вашей тети, госпожи Одетт Ричардс? – раздался вопрос из зала.
– Это правда.
Что? Я замерла, пытаясь осознать услышанное. Что значит – правда? Ральф тихо рассмеялся. В повисшем молчании его смех прозвучал зловеще.
– Правда? – растерянно переспросил журналист, поглядывая в свои записи.
– Конечно. А что в этом странного? – Эберт пожал плечами. – Конечно, не все и не дословно, но в общих чертах. Да и тетушка Одетт – честнейшая женщина. С чего бы ей наговаривать на любимого племянника? Она же во мне души не чает.
И Эберт улыбнулся так, что у меня мурашки пробежали по спине.
– То есть вы признаете, что вломились в дом вашей тетушки и… – попытался было вставить другой журналист, но его перебил третий:
– Господин Скайден, правда ли, что вы пытались убить родную тетю?
Похоже, даже пресса потеряла голову.
– Если смотреть на ситуацию ее глазами – возможно. – Эберт пожал плечами. – Давайте поставим вопрос по-другому. Хотел ли я когда-нибудь убить мою тетушку? Конечно. Открою вам тайну – я даже сейчас иногда просто мечтаю ее придушить. Но есть один маленький нюанс, который мешает превратить мечту в жизнь. Я не убийца и никогда им не стану. Еще вопросы?
– Какое отношение вы имеете к гибели ваших настоящих родителей?
– А что, бывают ненастоящие? – прищурился Эберт. – Расскажите об этом моему отцу, Дэну Скайдену.
– И все же?
– Прямое, конечно.
– Что он творит? – тихо спросила я у Ральфа.
– То, что умеет лучше всего, – ставит их на место, – хмыкнул мой сосед. – И теперь, что бы они ни написали о его прошлом, это будет смотреться жалко. Не находишь?
Тем временем Эберт продолжал:
– Мне кажется, вы удивлены? Но как я могу иметь какое-либо другое отношение к гибели моих родителей, если сам был там? Делает ли это меня преступником? Если бы ваш ребенок оказался в охваченном огнем доме и выжил – стал бы он от этого убийцей?
– Но ваша тетя…
– Моя тетя любит на свете только одно – деньги. А моих родителей убил банальный поджог. Снаружи, не изнутри – для особо интересующихся.
– Тогда как вы выжили? – спросила щуплая девушка в черном платье.
– А вот это уже ближе к теме. – Эберт обернулся к ней. – Видите ли…
– Мария Вернер, газета «Мир Иргена».
– Так вот, Мария, моя основная стихия – огонь. Поэтому нет ничего удивительного в том, что она среагировала на опасность. Собственно, так я и открыл свою стихийную магию. Дальше.
– Правда ли, что вы оказались в тюрьме за кражу со взломом? – Еще один репортер, жаждущий сенсации.
– Продолжите список: кража со взломом, хулиганство, попытка убийства. Насчет попытки убийства я вам уже ответил. Была ли кража? Ответ можете прочесть в моем личном деле – оправдан за отсутствием состава преступления. В теткином доме все осталось на месте. А штраф за хулиганство выплачен в полном размере. Хотите еще что-то уточнить?
– Нет, – потупился журналист.
– Господин Скайден, – со своего места поднялся мужчина средних лет, – каковы ваши отношения с Элис Блейн?
Что? Я-то тут при чем?
– Это вас не касается. – Эберт нахмурился. Вопрос ему явно не понравился.
– Подождите, – вмешалась другая девушка. – К нам поступила информация, что вы с госпожой Блейн готовитесь к свадьбе.
– Единственное событие, к которому я готовлюсь, – это всемирная выставка. Ни на что другое нет времени. – Я слишком хорошо знала Эберта, чтобы не заметить – он начинает злиться.
– Значит, вы отрицаете факт ваших отношений?
– Нет, не отрицаю, вот только давайте разграничим тему нашего разговора и мои отношения, которые я уж точно на уровне прессы обсуждать не стану.