Изобретениями его, говорят, даже сам барон Фондеброк заинтересовался, даже заказал несколько. От золотых рук Карла да его умной головы и Тильде прок: живёт в достатке, дом — полная чаша, муж тих и незлоблив. Жить бы да жить, если бы болтала меньше.
Вот как-то так случилось, что поговорить Тильде было не с кем — Карл весь день у верстака, что-то строгает, пилит, сверлит.
За окном дождь. Нет, настоящий ливень. Потоп. Будто разверзлись те самые хляби, и Небесная Река устремилась к земле. В такую погоду никто носа не высунет — с кем болтать?
Тильда злилась: тесто не всходило, пряжа путалась, швабра норовила выскользнуть из рук. Невозможно ничего делать. А всё потому, что приходилось молчать.
Но, видимо, Повелитель Небесной Реки сжалился над несчастной. Когда она уже отчаялась нормально протереть пыль (постоянно задевала разные вещи, уже весь пол в черепках), в дверь постучали.
— Кого это принесло в такую-то погоду? — прокричала Тильда, вытирая руки о передник.
Убедившись, что муж не отреагировал на её слова, она проворчала, как несчастна и что ей всё приходится делать самой, и пошла открывать.
На пороге стояла хрупкая девушка. С неё струями лилась вода. Зубы стучали от холода. Девушка ежилась и обнимала себя тоненькими ручками.
— Кто ты такая и откуда? — Тильда упёрла руки в бока и недовольно воззрилась на незваную гостью.
— Я — принцесса! — гордо вскинув голову, проговорила девушка.
Только вот Тильду не провести. Она-то знала, что принцессы обязательно прекрасные. А эта что? Тщедушная, ни рожи, ни кожи, и одета так, что сама Тильда рядом с ней выглядит богачкой.
Поэтому она лишь хмыкнула и уже собиралась закрыть дверь перед носом у этой зарвавшейся нищенки. Тем более что капли залетали через порог, и у ног Тильды образовалась приличная лужа.
Увидев, что её собираются бросить на улице, девушка запаниковала:
— Нет, прошу вас, добрая госпожа, — она схватила Тильду за руки, — не прогоняйте меня. Моя карета перевернулась, слуги погибли, но… но… я, правда, принцесса… И ещё, моя крёстная — фея. Если вы поможете мне, она обязательно вас отблагодарит.
Тильда подумала-подумала да согласилась. В конце концов, она ничего не теряет, даже наоборот — приобретает собеседницу.
Она отступила и пустила девушку в дом. Провела к очагу, налила отвару из чабреца и ромашки. Дала булку.
Девушка рассыпалась в благодарностях и жадно принялась за еду. А когда она насытилась, Тильда отвела её в комнату и велела переодеться в сухое. Тильдино платье было велико девчонке. Но Тильда, обрадованная тем, что у неё появились свободные уши, сразу нашла решение:
— Сейчас тут подвёрнём, там подрежем и немного подправим. Я мигом.
Она принесла корзинку с предметами для шитья, и они принялись рукодельничать.
Тильда говорила без умолку: и про то, что глупые Ганс и Марта залезли в лавку мясника Марка, и про то, как плотничиха Клара намедни споткнулась и рухнула прямо в лужу — так ей и надо, будет меньше нос задирать! — и про барона Фондеброка, который любит канареечные жилеты.
Когда Тильда болтала, работа спорилась в её руках. Вот уже и готово платье для гостьи!
Девушка тоже оказалась не прочь поговорить.
Её звали Элиолл. Её отец правил крошечным королевством к северу отсюда. Принцесса ехала к своему жениху. Только вдруг все забыли, кто он и где его страна. Сбились с дороги. Попали на горную тропку, где случился камнепад.
— Я чудом уцелела, — говорила Элиолл, — должно быть, меня уберегла моя крёстная.
— А она, правда, фея? — полюбопытствовала Тильда, складывая вещи в сундук.
— Конечно, вы скоро сами в этом убедитесь.
Элиолл оказалась милой девушкой и даже вызвалась помочь Тильде по хозяйству. Ведь принцессы маленьких королевств не гнушаются и у очага постоять, и пол подмести. Прислугу то, как правило, содержать не на что. Только самые верные и неприхотливые остаются служить.
Вместе Тильда и Элиолл приготовили вкусный обед. На запахи вышел Карл.
Впервые за долгое время его порадовало поведение жены. Неужели Тильда подобрела и поумнела?
У них не было детей, а если бы были, подумал Карл, то дочь, наверное, походила бы на Элиолл.
После обеда он раскланялся и сказал гостье:
— Вы можете пожить у нас, Ваше Высочество. Скоро ко мне должны приехать люди от барона Фондеброка. Вот с оказией вас и отправим в столицу. А оттуда вам уже помогут вернуться домой.
— Вы очень добры ко мне! — вскричала Элиолл и расцеловала Карла и Тильду. Мужчина и женщина даже растрогались. И ещё больше приуныли, что у них нет детей.
А между тем дождь закончился, и наступила чудесная звёздная ночь.
— Ночь — время фей, — сказала Элиолл. — Сейчас я позову свою крёстную, и она щедро наградит вас за доброту.
Элиолл прикрыла глаза и прижала руку к груди.
И тут… комната наполнилась серебристыми звуками, нежным ароматом и переливчатым сиянием.
Супруги даже прикрылись рукой, так ярко заблестело. Но когда всё-таки отважились посмотреть — увидели прекрасную фею. Она обнимала Элиолл и гладила девушку по волосам.
Крылатая волшебница обернулась к супружеской чете и проговорила певучим нежным голосом:
— Крестница рассказала мне о вашей доброте. Я ценю такие поступки и награжу вас.
Она обвела взглядом комнату и остановилась на горшке, полном пшённой каши.
— Несите-ка его сюда, — скомандовала фея.
Тильда мигом принесла горшок и поставила его на стол. Фея провела над горшком волшебной палочкой, и вот вместо каши в горшке уже поблёскивали золотые монеты.
На этом фея простилась с ними и упорхнула.
Тильда в ту ночь так и не сомкнула глаз: так не терпелось ей рассказать о случившемся всем на свете.
И едва взошло солнце, Тильда выскочила на улицу и давай хвастаться перед каждой соседкой нежданным богатством.
Сорок лет прожила Тильда на свете, а так и не усвоила, что люди злы и завистливы до чужого счастья.
Вот и стал каждый в том городке думать, как бы им тоже разбогатеть.
И давай охотиться на Элиоллу — то водой её обольют, а потом в дом зазовут, чтобы переодеться, то натравят мальчишек-бандитов да сами же и спасут. И все — ждут благодарности.
Элиолла была девочкой доброй. Каждый раз звала свою крёстную, и та наполняла горшки спасителей чистым золотом.
А Тильда пуще прежнего разболталась. Вышла как-то на площадь, где в воскресный день едва не весь городок собирался, и завила:
— Вот! Это я счастья всем принесла! Если бы не я — прозябать бы вам в нищете! Нужно вам меня старостой избрать. Буду всем тут заправлять и тогда наступят благодать и процветание.
Завозмущались все, загалдели.
И тут появилась фея. Признаться, ей весьма надоело награждать этих пройдох, которые не добрые дела вершили, а козни крестнице сами устраивали. И хотя обычно отказать Элиолл она не могла, сегодня феино терпение лопнуло.
— Значит, ты любишь болтать и бахвалиться? — спросила она Тильду.
— Ещё как! — ответила та, не почуяв в словах подвоха.
— Ну что ж, тогда у меня есть для тебя особый подарок.
Фея взмахнула волшебной палочкой, и стала Тильда сорокой.
Остальных жителей городка крылатая волшебница превратила в ворон да галок. А всё золото вновь стало кашей, которая к тому времени успела прогоркнуть.
Лишь Карла фея пожалела.
Только его доброта и желание создавать что-то новое были искренними.
— Отныне ты станешь настоящим творцом. И всё, к чему прикоснуться твои руки, оживёт, — сказала она и исчезла в вихре радужных искр, увлекая за собой крестницу.
Карл изловил свою глупую Тильду и посадил её в клетку. Потом закопал в саду горшочек с золотом (лишь у них золото не стало опять кашей, поскольку добро было настоящим), заколотил дом и ушёл в неизвестном направлении.
А город тот прозвали Вороньим Долом и стали объезжать стороной, потому что считалось, будто над жителями тех мест тяготеет проклятье.
***
Тонья очень взволнована. Её щеки раскраснелись. Она комкает школьный передник и ждёт вердикт учительницы. Тонья хочет быть Сказочницей, когда вырастет.
— У тебя получилась весьма поучительная история, — сказала, наконец, Сказочница, потрепав девочку по волосам.
Тонья сияет, но тут же сникает, заметив, что учительница поднимает палец вверх.
— Не расстраивайся, но пока что в твоей сказке чего-то не хватает… — она ласково проводит рукой по щеке девочки. — Давай попросим твоих друзей подсказать?
— Хорошо, — кивает Тонья. Она не станет плакать и устраивать истерику, ведь Сказочник должен быть мудрым. А смирение и умение держать себя в руках — путь к мудрости. Поэтому Тонья спрашивает своих одноклассников: — Чего не хватает в моей сказке?
— Чуда!
— Веры!
— Исправления!
Варианты сыплются со всех сторон, но Сказочница, держа ладонь на плече Тоньи, отметает один ответ за другим.
— Я думаю, этой истории не хватает концовки! — заявляет Торин.
— Совершенно верно, — улыбнулась Сказочница. — Иди сюда и расскажи нам, дорогой Торин, чем же всё закончилось…
Тонья отправляется на своё место, а Торин почти вприпрыжку несётся к доске. Ведь в его голове уже давным-давно крутится преинтересная история о кровавых ягодах. И мальчишке не терпится поведать это историю одноклассникам.
ЧАСТЬ 2. ЧТО ЛЕЖИТ В ШКАФУ?Глава 1. Худой мир — лучше?
Мне нравится смотреть, как Ландар работает. Глина под его чуткими пальцами обретает форму, а гончарный круг вертится, словно само мироздание. В такие минуты на меня снисходит умиротворение. И я даже на какое-то время начинаю верить, будто мы — настоящая семья.
Так проще…
Если вот эта вот ложь во спасение — всё, что возможно между нами, значит, пусть будет ложь.
Я приношу обед, обычно это каша, хлеб и молоко, и сажусь в углу с рукодельем. Зря что ли посещала в своём мире (был ли он? а может, просто приснился?) курсы кройки-шитья? Мы живём небогато, поэтому и я хочу внести свой вклад в семейный бюджет. Мои вышивки пользуются даже большим спросом, чем горшки Ландара.