— Не надо ката! — взывает Гарда. — Пощадите! Помилуйте!
Я сначала не могу сообразить, о ком речь, кто такой этот «ката», но когда вижу в дверях верзилу в красном колпаке и кожаном переднике, понимаю, наконец, кто таков.
Палач!
И, уже не думая о том, что будет, юркаю между королевой и Гардой и расставляю руки, прикрывая последнюю собой.
— Гарда тут не причём! На меня действительно странным образом повлияла зелёная вспышка. — Вскидываю глаза, смотрю на королеву прямо и, надеюсь, гордо. — Но если вам не терпится кого-то наказать, накажите меня!
Королева задыхается гневом. Но прежде, чем она успевает обрушить его на мою голову, король трогает её за рукав и говорит всё тем же бесящим раболепно-приторным тоном:
— Моя королева, гнев ваш праведен, но в данном случае я прошу вас о снисхождении к бедной девочке. Она действительно ничего не видела в своей башне. Испугалась, растерялась… А тут ещё эта вспышка! Простите бедняжку и её воспитательницу. Всегда надо давать шанс.
Он нежно гладит королеву по изящной усыпанной кольцами ладони. Венценосная особа постепенно успокаивается и сменяет-таки гнев на милость.
— Благодари своего отца, маленькая негодница, — презрительно произносит она, — за его доброту. И, — машет на нас рукой, — обе вон. С глаз моих!
Она обводит шеренгу придворных дам. Тыкает в одну из них — рыжеволосую и моложавую — пальцем.
— Ты, да-да, ты, — говорит королева (видимо, запоминать имена слуг она не считает нужным), — проводи принцессу в её комнаты. А эту, — она указывает на бедняжку Гарду, — накажи сама. Только не сильно, я сегодня милостива.
Фрейлина приседает в реверансе, затем берёт меня под руку и уводит. Гарда плетётся следом, лепеча что-то про мою невероятную доброту. Но это не доброта, а справедливость. У меня она обострена до предела. Не выношу самодурства и произвола.
Гарда остаётся в холле, а меня заводят роскошную комнату. Здесь огромная кровать под пологом, трюмо и пуфик, шкаф и зеркало во весь рост. Позолота, беж, легчайший тюль, тяжёлый бархат, благородное дерево — все подобрано с таким тонким вкусом и изяществом, что любому современному дизайнеру стоило бы поучиться.
Женщина, сопровождавшая меня, представляется баронессой Фондеброк.
— Сейчас вам лучше отдохнуть, ваше высочество, — мягко говорит она и усаживает меня на пуфик возле трюмо. — Чуть позже я принесу вам поесть. И мы поработаем над вашими манерами. Завтра важный день.
— И что за день? — лучше сразу выудить как можно больше информации, чтобы знать, к чему готовиться.
— Завтра, — торжественно произносит баронесса, — будут определены ваши цвета и выбран будущий супруг. У нас уже всё готово к свадьбе.
— Вот как! — чувствую, как злость и протест вновь наполняют грудь, но стараюсь сдержаться. — А если я не хочу выходить замуж и любимый цвет у меня уже есть?
Баронесса пожимает плечами:
— Поступайте, как знаете. Воля ваша. Но я бы не советовала вам капризничать. Всё равно хозяйка в этом дворце только одна и как она скажет, так и будет. Да и благовоспитанной девушке, а любая принцесса именно такова, стоит дорожить семейными ценностями. Это делает ей честь.
Баронесса кланяется и, гордо неся красивую голову, покидает меня.
Я перебираюсь на кровать, вытягиваю ноги и чувствую, как меня потряхивает от волнения. Ещё горит щека. А в мыслях нет-нет да всплывает окровавленная заплаканная Гарда.
Заснуть я точно не смогу.
Но проанализировать, куда я попала и как быть, а заодно поразмышлять о семейных ценностях сказочных правителей не помешает.
Глава 5. Чего не могут короли?
Катастрофически не хватает музыки.
Сейчас бы плеер в уши и найти любимую радиоволну. Да что там — я была бы рада даже обрывку хоть какой-нибудь композиции. Мне всегда нравились такие кусочки. Бывает, идёшь по улице — а из проезжающей мимо машины, из окна кафе, со смартфона прошедшего рядом подростка — доносится песня. Не вся — куплет, или вовсе пара фраз, даже нот, но они дают заряд на весь день. Ложатся саундтреком к состоянию души. Будто ты — в фильме и сейчас что-то произойдёт, вот уже и нужный музыкальный фон пошёл.
Включаю «случайный поиск» в голове. Интересно, что он выдаст. Всплывает песенка группы «Мертвые дельфины»:
На моей луне я всегда один,
Разведу костёр, посижу в тени,
На моей луне пропадаю я,
Сам себе король, сам себе судья…
Точно про меня. Я тоже здесь одна — в моей сказке. Мне — разводить костёр. Мне — уходить в тень. Мне — быть себе королевой и судьёй. И другим я не позволю распоряжаться своей жизнью!
Здесь всё не по-настоящему, иллюзорно, пугающе похоже, но не то.
Ни друзей, ни союзников, ни толком объяснённых правил игры.
Да нет, я неглупая, понимаю, что королеве лучше не перечить. И враждовать с нею точно не стоит — слишком разные весовые категории.
Может, попробовать поговорить?
Постараться объяснить, что я — не её дочь. Что я оказалась здесь из-за дурацкой горошины. Что мне необходимо вернуться, а для этого — нужна помощь.
Да, так будет лучше.
Это — верное решение.
Нужно поговорить. Мама учила так: если есть какая-то проблема — поговори об этом, обозначь. Ведь тебе не смогут помочь, если не будут знать, что болит.
Мысль приносит умиротворение, спокойствие и сон. И где-то совсем далеко звучит:
Сам себе король, сам себе судья…
Но я уже проваливаюсь в благостное забытье.
Мне кажется, я сплю всего минут пятнадцать. Но вот является баронесса, трясёт за плечо и говорит:
— Ваше высочество, пора вставать.
Я отмахиваюсь от неё, натягиваю одеяло до ушей, поворачиваюсь и бормочу, что хочу спать. Действительно, за окном серо, не поймёшь — то ли ещё утро, то ли уже вечер. Чтобы у них там не случилось, я встану только в случае пожара или другой опасности для моей жизни.
Но вредная баронесса не унимается и продолжает меня тормошить:
— Мне очень жаль, ваше высочество, — настаивает она, — но у нас совсем нет времени. Мы должны провести церемонию выбора цвета до начала смотрин. Они назначены в полдень, а нам предстоит ещё привести вас в надлежащий вид и подучить этикет.
Я встаю — взъерошенная и злая (всегда такая, если меня внезапно будят) — и недовольно смотрю на баронессу. Она уже при полном параде. Платье безупречно, прическа идеальна, волосок к волоску.
Мадам Фондеброк — робот?
— Быстро не получится, — говорю я. — Хоть что со мной делайте, но по утрам я — амёба амёбой. В себя приду только после двух чашек кофе и часа занятий йогой на свежем воздухе. Так что вам придётся смириться…
Баронесса качает головой:
— Ваше высочество, я допускаю, что зелёная вспышка повлияла на вашу память, но не могла же она повлиять на разум в целом? Здесь, в Северной Атомике есть только одна воля — воля Её Величества королевы Юлии. Как она сказала, так и будет!
— Кстати, о королеве, — позевав, говорю я. Тру глаза, устраиваю на коленях подушку — так удобнее упираться локтями. — Мне нужно с ней встретиться и обсудить кое-что.
— Королева обязательно придёт напутствовать вас перед смотринами, — заверяет баронесса и пытается стянуть с меня одеяло. Но это не получалось даже у Стаса. За одеяло я всегда держусь до последнего и намертво.
Перетягиваю одеяло на себя, победно улыбаюсь и говорю:
— Присядьте. Мне нужно вам что-то сказать. Это важно.
Начнём вербовать союзников. Раз времени нет и уже в полдень смотрины, действовать надо быстро.
Она оглядывается, замечает кресло, пододвигает к кровати и присаживается на самый край, чтобы не измять платье, разравнивает складки, расслабленно опускает руки на колени и лишь тогда поднимает голову:
— Только скорее. Мы не можем позволить себе долгие беседы.
— Хорошо, — сама не люблю всякие «вокруг да около». — Я вообще не ваша принцесса. Король и королева — не мои родители. Мой дом — далеко отсюда. Зелёная вспышка утащила меня из моего мира и забросила в ваш. Единственное, чего я хочу — вернуться назад. Поэтому мне нет дела до выбора цветов, женихов, процветания или гибели государства… Помогите мне. Проведите меня к королеве, я ей всё объясню. Этот спектакль пора заканчивать.
Лицо баронессы вытягивается, становится ехидным и злым. Она не говорит, цедит слова, словно бросает бедняку подачку:
— Вы предлагаете мне предать мою госпожу и благодетельницу? Это уже наглость!
Я начинаю закипать.
— Нет, — резко отвечаю я, — предлагаю всего лишь включить здравый смысл.
Она фыркает:
— Мой здравый смысл как раз таки при мне. Ваш брат сбежал, нарушив свои брачные обязательства. Поставил наше государство на грань войны с соседями. Войны, которая нам сейчас не нужна и губительна. И единственная наша надежда — династический брак. Северной Атомике выгодно сейчас заключить ряд союзов с несколькими странами — наследники престолов и правители этих стран приехали нынче к нам, и сегодня вы сможете лицезреть их. Королева в доброте своей предлагает вам выбрать, а не отдаёт за того, кого выбрала сама. Это нужно ценить.
Взрываюсь:
— Нельзя выбрать спутника жизни за несколько часов!
Баронесса пожимает плечами.
— Придётся.
— А если я откажусь?
Она встаёт, крепко сжимает спинку кресла и произносит с явным неудовольствием:
— Королева, да прославится мудрость её, предвидела это. И дала особые распоряжения.
— Какие же? — От дурного предчувствия всё холодеет внутри.
— Казнить Гарду. У вас на глазах.
О да! В мудрости королеве точно не откажешь. Нельзя за несколько часов выбрать себе пару, но за несколько часов вполне можно привязаться к незнакомцу, который окружает тебя вниманием и любовью, который готов умереть за тебя.
У меня появилась ниточка. Привязка к этому миру. Раз здесь есть Гарда, значит, не такой уж он чужой мне. И я не допущу, чтобы бедная женщина пострадала.
Будем действовать тоньше. Сделаем вид, что играем по предложенным правилам. Только так можно выйти из ситуации с минимальными потерями.