— Тебе придется самому это сделать. Я должен зашить эти порезы, чтобы в них не попала инфекция.
Я закрыл глаза и глубоко вздохнул. Открыв их снова, я переместился к изголовью кровати и сел на край.
Фиби застонала и повернула голову в мою сторону. Ее глаза открылись, и ее чертов голубой взор устремился прямо на меня. Ее губы подергивались, мое тело напряглось, гадая, не попытается ли эта сучка снова улыбнуться мне. Но она задыхалась от жажды, поэтому я осторожно провел рукой по ее затылку и наклонил ее шею. Тощее тело Фиби было легким, как перышко. Она издавала болезненные звуки, когда я двигал ею, но все это время ее остекленевшие глаза не отрывались от моих.
Я сглотнул гребаный комок, пробиравшийся к горлу. И, черт возьми, моя рука, державшая стакан, дрожала. Я закрыл глаза и приказал себе собраться с мыслями. Но не успел это сделать, как меня снова впихнули обратно.
Я почувствовал, как пот стекает по моей шее. Чувствовал, как сухой воздух наполняет мои легкие. Ощущал грязный пол под коленями и его руку в моей руке, когда я крепко вцепился в него. Я чувствовал, как чертовы слезы застывают под моими закрытыми веками, когда я вдыхал его запах — запах крови, мочи и дерьма, оставшийся от многодневных пыток.
— АК, — сказал глубокий голос, проникая в мое сознание.
Я попытался вернуться назад, но был в чертовой ловушке. Мое сердце ударилось о грудную клетку так сильно, что я был уверен в том, что мои ребра вот-вот сломаются.
Затем протяжный женский стон завладел моим разумом и, бл*дь, прорвался сквозь воспоминания.
Я моргнул и смахнул слезы. Голубые глаза все еще смотрели на меня. Но не глаза вернули меня назад, а осознание того, что я был с Фиби. Это было ощущение ее костлявых пальцев, схвативших мое запястье со всей силой, которая у нее была. Ее рука дрожала, но она пыталась поднести стакан с водой в моей руке ко рту.
Глубоко вдохнув, я медленно поднес стакан к ее рту и внимательно наблюдал за тем, как она пьет. Она закашлялась, пытаясь проглотить слишком много за один раз.
— Маленькими глотками, — произнес Райдер где-то рядом со мной.
Но я не мог отвести взгляд от Фиби. Теперь, когда ее лицо очистилось от грязи, крови и прочего дерьма, которым она была испачкана, я увидел, как она выглядит на самом деле. Ее и без того бледная кожа стала серой. Щеки были впалыми, а скулы резко выделялись на исхудалом лице. Но ее гребаные веснушки все еще были на месте. Та же чертова уйма веснушек, что и в тот день, когда я привязал ее задницу к тому гребаному дереву в коммуне. Их было так много, что на ее щеках, что на лбу, наверное, миллион. И эти маленькие ублюдки на ее носу...
— Достаточно, — проинструктировал Райдер.
Я отодвинул стакан. Но не опустил ее обратно на кровать. Я держал ее голову в своих руках. Даже когда ее глаза закрылись, а дыхание стало поверхностным, я не отпустил ее. До тех пор, пока Райдер не появился в поле моего зрения. Этот ублюдок наблюдал за мной, нахмурившись. Следил за мной. Как будто он имел какое-то гребаное право решать, что будет с этой сучкой дальше. Как чертов брат, присматривающий за своей сестрой.
— Что? — огрызнулся я и опустил Фиби обратно на подушку.
Она выглядела чертовски странно, лежа в моей постели.
Райдер молчал несколько секунд, просто смотрел на меня. Он провел рукой по своей бритой голове.
— Я подлатал ее. Она... — он жестом указал на ее киску, — Пострадала. Он сделал ей больно, но она поправится.
Райдер посмотрел на ее руки и видимые следы.
— Но нам нужно достать лекарства, чтобы вывести героин из организма.
Пока я собирался заговорить, послышался звук открывающейся входной двери, и торопливые шаги по коридору. В мою комнату вошел Кай, за ним Стикс.
Кай посмотрел на кровать. Я встал и отодвинулся, чтобы он мог видеть Фиби. Затем скрипнул зубами, когда вспомнил, что она все еще была голая. Я повернулся, поднял ее тонкую фигуру и положил под одеяло. Когда она была укрыта, отступил назад и посмотрел на своего Преза и ВП. Но они уже видели ущерб. Я понял это по убийственному выражению лица Кая.
— Она будет жить? — холодно спросил он.
По его тону я понял, что вопрос был адресован не мне.
— Будет, — ответил Райдер.
Он сделал паузу, достаточно долгую, чтобы Кай и Стикс посмотрели на него.
— Но она была на героине и даже больше, я полагаю.
Я почувствовал, как воздух вокруг нас чертовски похолодел. Зубы Кая впились в губу. Брат был в ярости.
— Они все, — добавил я.
Кай и Стикс посмотрели на меня.
— Сучки из города-призрака. Он ставил им капельницы с героином, крэком и хрен знает, чем еще. Все шлюхи были в отключке.
Я оглянулся на Фиби. Она выглядела чертовски крошечной, лежа на моей кровати.
— Черт его знает, как долго она была на этом.
— Недолго, я бы сказал, — заключил Райдер.
— Не говори Лиле, что она вернулась, — сказал я Каю. — Она еще не прошла через все дерьмо.
— Ей нужны лекарства, — продолжил Райдер. — Чтобы избавить ее от героина и...
— А мне нужно, чтобы вы все убрались на хрен, — сказал я, скрестив руки на груди.
— Что? — резко спросил Кай.
Стикс шагнул вперед, его мощная грудь тяжело вздымалась от моего дерьмового отношения.
— Мне нужно, чтобы вы все убрались из моего дома, — моя челюсть сжалась.
Кай посмотрел на меня.
— У тебя проблемы, брат? — спросил он, несомненно, задаваясь вопросом, что за хрень тут происходит.
— Сучке нужно избавиться от дерьма в ее венах. Так что я буду наблюдать за ней, пока оно не исчезнет. А для этого мне нужно, чтобы все остальные отвалили.
— Резко завязать с наркотой? — спросил Райдер, в голосе которого звучала паника. — Есть способы получше. Мы можем отучить ее от этого с помощью лекарств, сделать это менее болезненным для нее. Черт, она заслуживает этого после того, через что ей пришлось пройти.
— Мой способ займет всего несколько дней. Так что убирайтесь, — я обратился непосредственно к Каю и Стиксу. — Я позвоню, когда она пройдет через это.
Глаза Стикса переместились на Фиби. Подняв руки, он показал:
— Ты не должен этого делать. Сучка — не твоя забота.
Нет... должен.
Прежде, чем я успел увидеть ненужное, бл*дь, сочувствие на лицах Стикса и Кая, я повернулся и пошел к своему шкафу. Вытащил черную футболку Палачей и пару боксерских трусов. Не оглядываясь, я сказал:
— Выметайтесь, я сказал. Позвоню, когда все будет закончено.
Я знал, что они ушли не сразу, и не оборачивался, пока они этого не сделали. Когда мы остались одни, я встал у края кровати и уставился на Фиби. Она выглядела такой чертовски спокойной, но я знал, что через несколько часов, когда наступит ломка, ей не будет покоя в течение нескольких дней.
Я крепче сжал в кулаках футболку и боксеры и боролся с чертовой ямой, которая пыталась образоваться в моем животе.
Фиби вздрогнула во сне. Я подошел к ней и откинул одеяло. Я уставился на ее истощенное тело и представил, как бы она выглядела здоровой и сытой. Черт. Я знал, что в таком виде она была бы лучшей гребаной сучкой, которую я когда-либо видел. Я представил себе ее кожу без порезов и следов, цвета молока. И улыбку на губах, которая была вызвана тем, что она освободилась от дерьма в венах, а не неуместной благодарностью за спасение из сети секс-торговли.
Заставив себя двигаться, я надел на нее футболку. Аид улыбался мне, держа в руках свой «Узи» и петлю. Футболка свисала до середины ее бедер. Я надел черные боксеры на ее ноги и снова натянул на нее покрывало.
Вик и Флейм наблюдали за мной из дверного проема.
— Ты не должен делать это дерьмо, Ксав, — сказал Вик. — Предоставь это кому-нибудь другому.
— Я могу это сделать, — я скрестил руки на груди.
Флейм, в кои-то веки, был чертовски неподвижен, и я понял, что брат беспокоится, когда его черный взгляд задержался на мне, не отрываясь.
— Отдай ее кому-нибудь другому, — прорычал он.
— Я сделаю это, — сказал я.
Флейм покачал головой, словно готов был спорить.
— Флейм, я провел тебя через твое дерьмо, верно? Когда мы вытащили тебя из той психушки?
Ноздри Флейма раздулись, а мышцы на его шее напряглись при воспоминании.
— Я могу сделать это и для нее, — я провел рукой по волосам. — Черт, я должен сделать это и для нее тоже.
Вик в отчаянии прислонился затылком к дверному проему. Флейм посмотрел на Фиби, и его глаза слегка сузились. Я мог сказать, что он видит себя на этом матрасе. Он повернулся на пятках и вышел из моей комнаты. Я знал, что так брат отпускает свое протестующее дерьмо.
— Не всегда нужно быть тем, кто делает это для людей, понимаешь? — сказал Вик.
Я посмотрел на своего старого друга, но ничего не сказал. У нас были очень разные взгляды на этот вопрос.
— Это не изменит прошлого.
Я поднял руку вверх и быстро оборвал это дерьмо.
— Не надо, — предупредил я, — Не вороши это, бл*дь, Вик. Я серьезно.
Вик посмотрел на меня, но опустил глаза. Он повернулся, чтобы уйти.
— Что у тебя с этой сучкой? Почему тебе не насрать?
Я не ответил. В основном потому, что сам не знал. Мне просто нужно было, чтобы ей стало лучше. Это все, что я позволил себе принять.
— Мне нужно, чтобы ты взял пацана на несколько дней, — сказал я вместо этого. — Флейму нужно побыть с Мэддс наедине. Он не в себе после города-призрака. Не хочу ставить Эша на его пути.
Вик кивнул.
— И не веди себя с ним как придурок.
Вик отдал мне чертову честь. Затем вышел из дома, а я постучал в дверь комнаты Эша.
— Да? — отозвался он.
Я открыл дверь. Малыш Эш сидел на своей кровати.
— Нужно, чтобы ты остался с Виком на несколько дней, парень.
Он уставился на меня, его черные волосы были в чертовом беспорядке.
— Хорошо.
Он поднялся на ноги и начал собирать сумку. Затем выждал, пока почти закончит, чтобы спросить:
— Это имеет отношение к сучке в твоей комнате?