Они лежали, слушая дыхание друг друга. Лениво переплетали пальцы, обменивались легкими поцелуями.
— Мне будет этого не хватать, — тихо проговорила Ики.
— Ты о чем? — вскинул бровь Кенджи, поворачиваясь так, чтобы их взгляды встретились.
— О тебе. Рано или поздно, я выйду замуж, и мы никогда не сможем быть вместе.
— Ты можешь не выходить замуж, — пожал плечами Кенджи. — Или выйти за меня. Я человек честный.
— Что? — усмехнулась девушка.
— Давай сбежим, — повторил он, и его глаза загорелись от восторга. — Ты станешь моей женой, увидишь мир. Будем путешествовать по всей империи, я напишу для тебя лучшие пьесы, станем выступать в самых знатных домах…
— А еще жить в вагончике и спать на постоялых дворах с клопами, тараканами и блохами. И то, если повезет.
— Это только на первое время. К тому моменту, когда мы доберемся до столицы, у нас будет достаточно денег, чтобы открыть свой собственный театр. Никаких больше выступлений на ярмарках, свадьбах и похоронах. К нам будет приходить только самая изысканная публика, министры, генералы…
Девушка затряслась всем телом, давя в себе смешок. Кенджи посерьезнел.
— Ики, я не шучу.
— Побег опозорит мою семью, — не менее серьезно сказала девушка.
— А брак с Джао сделает тебя несчастной, — парировал Кенджи. — К тому моменту, когда генерал-губернатор умрет, ты уже забудешь, что такое радость.
— А в палатке я об этом не забуду?
— Ики… Поверь мне, я повидал немало женщин, запертых в золотых клетках и проклинающих каждый день своего замужества.
— И всем им предлагал сбежать?
Кенджи не ответил. Просто поднялся, принялся собирать разбросанную по полу одежду и торопливо натягивать на себя. От вида его хмурого лица Ики стало стыдно, а еще она почувствовала вину и… страх. Мысли сами собой начали закручиваться в тревожный водоворот, на поверхность которого то и дело всплывали истории о ревнивых мужчинах, порочивших честь девушек. А если Кенджи прямо сейчас отправится к Джао и все о них расскажет?
За неверность карали жестоко. Невеста еще могла отделаться публичным позором, но были случаи, когда девушек и женщин секли плетьми по спине, ногам, груди и лицу, шрамами стирая красоту. А могли обварить кипятком. Ики съежилась.
— Кеджи, прости, — проговорила она, испуганно пряча взгляд. — Пойми меня, твое предложение…
— Я понимаю, что жизнь в палатке — не то, чего ты могла бы для себя пожелать. Но это все, что у меня есть, и я предлагаю тебе все без остатка.
— Я обещаю подумать. Останься.
— Не хочу отвлекать тебя от размышлений. А еще тебе нужно хоть немного поспать.
***
— Ты можешь остаться здесь, — сказал Гекко, собираясь на улицу. — Тебе нужно как следует отдохнуть.
— Нана будет недовольна, — заговорила Яра, но Гекко ее перебил.
— Она поймет, не беспокойся. Оставь это мне.
— Куда ты уходишь?
— Нужно решить пару вопросов, — пожал плечами мужчина и окинул девушку еще одним оценивающим взглядом. — И раздобыть тебе немного еды, а то у меня только сухари и сушеная рыба.
— Спасибо, — пробормотала Яра, зарываясь лицом в подушку. Тело отозвалось ноющей болью.
Сколько раз еще ей придется это сделать? И как долго она будет об этом вспоминать? Но самое худшее — что будет, если Гекко поймет ее притворство?
Она дождалась, когда Гекко уйдет. Время перевалило за полдень. Первые рыбаки уже начали возвращаться с уловом.
Яра осторожно поднялась с постели и подобралась к столу Гекко. Как она и ожидала, кипы пергаментов оказались картами, планами, схемами, письмами. Стараясь ничего не менять местами, она осторожно приподняла листы и изучала один за другим, пока содержимое не сложилось в целостную картинку. Гекко говорил о восстании в будущем, но даже не обмолвился, что оно началось и уже давно. В самом низу Яра нашла подробную карту острова, на которой кружками и пятнами были отмечены лагеря повстанцев, а также примерные даты, когда они всколыхнут народ и направят разгневанную толпу к столице. Стрелками были отмечены направления, по которым двигались группы, чтобы слиться в большой неостановимый поток на подступах к столице. И, судя по отметинам, повстанцы были уже недалеко.
Яра похолодела и воровато заозиралась. Пропажу такой карты Гекко заметит сразу. Бумага и пергамент слишком дороги, их исчезновение тоже быстро заметят. Яра напряженно нахмурилась, придумывая решение. Она должна была доставить эту карту императору. Но так, чтобы никто не заподозрил.
Немного подумав, девушка стянула с себя нижнюю рубашку, расстелила ее на полу. Взяла из очага уголек и, склонившись над полотном, как в молитве, принялась вырисовывать линии по ткани. И за этим занятием страх и сомнения отступили.
***
Ики проснулась поздно, и тут же разозлилась, что ее никто не разбудил. Но ее гнев испарился, как только она услышала громкие крики из соседней комнаты. Сперва Ики даже не поверила своим ушам: ее тихая, милая, добрая Шани ругалась. и с кем?!
— Я никуда не поеду, госпожа Мин! Даже если мне прикажет сам император!
— Шани Чен, не в твоем положении спорить со мной! Это ради твоего же блага. Подумай о ребенке! Подумай о своей семье!
— Ики тоже моя семья, и я ее не брошу.
— Ики — невеста. Почти жена. Ее место рядом с генералом-губернатором Джао. Также, как твое место — рядом с твоим мужем. Не упрямься. Собирай вещи. Бери только самое необходимое.
Наспех завязывая пояс халата, Ики выскочила из спальни. В гостиной первыми, кого она увидела, были солдаты. Несколько слуг испуганно замерли, склонившись над сундуком для вещей. И только Шани искрила и кипела от ярости напротив раздраженной и нетерпеливой Харуки Мин. На секунду все взгляды метнулись к растрепанной, полураздетой Ики.
«Плевать», — подумала девушка и грозно спросила:
— Куда вы ее забираете?
— Генерал-губернатор Джао отдал приказ эвакуировать всех, кто не может держать в руках меч. В первую очередь эвакуируются женщины и дети. В колонии беспорядки, разъяренная толпа движется к столице. Твоей сестре нужно быть в безопасном месте, пока сюда не нагрянули вооруженные ублюдки.
— Я никуда не поеду без Ики, — стояла на своем Шани.
— Я тут не останусь, — одновременно с ней выпалила Ики. Харука Мин раздраженно поджала губы, испепеляя взглядом упрямых сестер.
— Ты останешься, Ики Чен, потому что таков твой долг. Долг каждой женщины — поддерживать мужа, давать ему силы, напоминать, что они защищают.
— Ей всего пятнадцать! — беспомощно вскрикнула Шани. — Она может погибнуть здесь!
— Таков долг, — неумолимо твердила сваха. Она отошла в сторону и жестом подозвала Ики. Когда девушка оказалась рядом, Харука потянула ее за рукав, вынуждая наклониться, и в самое ухо прошипела. — Убеди свою сестру уехать, иначе ночные визиты молодого Кенджи Сао станут достоянием каждой пары ушей при дворе, уж я об этом позабочусь.
— Но…
— Ты считаешь себя самой умной, Ики? — вскинула бровь Харука. Девушка помотала головой, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
Если Харука захочет, она испортит жизнь не только Ики и Кенджи, но и Шани, и Гэну. Позор ляжет на всю их семью.
Ики не сразу поняла, что Харука отбуксировала ее обратно в гостиную.
— У вас два часа на сборы, а у меня есть еще дела, — раздраженно проговорила она и покинула дом, оставив после себя только солдат и пару служанок.
Когда дверь за ней закрылась, Шани обхватила Ики за плечи и прижала к себе.
— Я никуда не поеду, слышишь? Я не брошу тебя здесь.
— Шани, — всхлипнула Ики. — Поезжай, прошу. Все будет хорошо.
— Не будет, Ики. Если с тобой что-нибудь случится, я убью себя!
— Значит, со мной ничего не случится, — вымученно улыбнулась девушка, отстраняясь, чтобы заглянуть в глаза сестре. — Шани, ты все время говорила, что я эгоистка и забочусь только о себе. Сейчас дай мне позаботиться и о тебе тоже.
— Я разорву помолвку, — заявила Шани.
Ики тут же снова обхватила ее за плечи и притянула ближе, чтобы прошептать:
— Доверься мне, я уеду следом за тобой, обещаю.
Шани выпрямилась, недоверчиво глядя в покрасневшие глаза сестры. Ики еще раз повторила:
— Все будет хорошо. Но ты должна уехать. Прошу.
Шани кивнула.
— Отнесите это в карету к господину и госпоже Кин.
***
— Тебя словно вообще не беспокоит, что творится, — фыркнула Мотоко, из окна налюдая, как слуги грузят на повозки сундуки и ящики. — Ты даже Джао ни слова не сказал. Рен, я не понимаю, что происходит в твоей голове. Это какая-то проверка или что?
— Нет, — император оторвался от чтения книги. — Даже если бы мы заранее начали эвакуацию, они бы закончили сборы только сейчас.
— Это жестоко!
— Пожалуй, ты права.
— Я не понимаю, на что ты рассчитываешь, — проговорила Мотоко еще раз, словно пытаясь достучаться до императора. Реншу смерил ее скучающим взглядом. — Почему нельзя просто уехать? Это какой-то план? Точно! У тебя есть план!
— Вроде того, — кивнул император. — Но тебе он не понравится, так что я бы посоветовал тебе собрать вещи и уехать вместе со всеми.
— Так кортеж был бы слишком заметен, его бы отследили и взяли в заложники, а теперь они смогут уехать… — бормотала женщина, то и дело покусывая свои бледные пальцы. Императору пришлось подняться с места и подойти вплотную, отвлекая Мотоко от этого занятия.
— Ты слишком сильно беспокоишься, Мо. У тебя еще есть время, чтобы уехать.
— Я должна знать, что ты придумал, — попросила она. — Пожалуйста. Иначе у меня сердце разорвется.
— Исключено. Во-первых, это тайна. Во-вторых, тебе понравится.
— А раньше у тебя от меня секретов не было, — улыбнулась она, наклоняя голову, словно на ее белой шее были выгравированы эпизоды прошлого. Реншу только усмехнулся и отстранился.
— Мо, тебе не стоит так сильно беспокоиться. Я уверен, что Юн скоро вернется, тебе не нужно ждать его здесь и подвергать себя опасности.