Владлен молча стоял и ждал каких-либо признаков того, что гора вняла его просьбам, он искал эти признаки и, если их и не было, он бы все равно их придумал, чтобы немного успокоить себя, унять ту злость, с которой он ругал себя уже пятый год.
Радостный крик оперативников, забивших первый гол, вывел Владлена из раздумий.
Шашлыки получились на славу! Вдоволь отдохнувшие и сбросившие с себя груз негатива, накопившегося за долгую зиму, оперативники, тщательно убрав место отдыха, покинули Чочур-Муран.
Через несколько дней на стол Владлена легло агентурное донесение, полученное одним из сыщиков от своего источника оперативной информации. В донесении сообщалось о том, что Сазонов и его подручные, всего пять человек, в одном из спортивных залов города избили палками известного спортсмена Алексея Гаврилова, причинив ему серьезные повреждения головы, в результате которых он перестал слышать на одно ухо. Указывалось также, что Гаврилов в милицию не заявлял, лечится у знакомых врачей.
Это был шанс! Если убедить Гаврилова подать заявление об избиении с тяжкими последствиями, то появится возможность заключить Сазонова под стражу и проверить его на причастность к убийству Алексеева и Попова. Упускать такой шанс было нельзя.
Димов нашел Гаврилова на даче. Сильный человек, в свое время не оставлявший никаких надежд своим соперникам на ринге, теперь он шел ему навстречу, прихрамывая, осторожно передвигая ногами. Владлен знал его давно, еще с тех пор, когда тот был на пике своей спортивной карьеры, поэтому они поздоровались и обнялись как старые приятели.
– Алексей, сколько лет, сколько зим! – приветствовал он Гаврилова. – Я к тебе по делу. Можем где-то посидеть, поговорить?
– Конечно, пройдем в дом, посидим за чашкой чая. – И Алексей направился к дому, держась за руку Димова.
Он налил чаю и пододвинул чашку Владлену, очевидно, догадываясь о цели визита знакомого оперативника.
– Думаю, что речь пойдет о моем избиении. Правильно?
– Да, Алексей, ты правильно думаешь. Мы случайно узнали об этой истории, поэтому я здесь и нахожусь.
– Я в милицию не заявлял, хотел сам разобраться с каждым по отдельности, – проговорил он, тяжело вспоминая неприятные моменты: глаза его зло заблестели. – Они, как шакалы, впятером с палками на одного. Били долго, минут сорок, не хотели убивать, а спецом искалечить только. Поэтому наносили удары не смертельные, знали, что делали. Теперь я перестал слышать на одно ухо, да и голова постоянно болит… Как оклемаюсь, разберусь со всеми. А почему милиция заинтересовалась моим делом, тем более убойный отдел? Что, своей работы мало стало?
– Алексей, работы по горло, – ответил Владлен, – но я пришел к тебе как к другу, чтобы ты помог мне в одном деле.
– И в каком же деле я могу тебе помочь? – удивился Алексей.
– Моя самая большая головная боль – это убийство Алексеева и Попова. Уже пять лет прошло, но не могу успокоиться.
– Знал я Серафима, хороший, порядочный был парень. – Алексей, вспоминая былые времена, смотрел в окно. – До него я тоже какое-то время работал директором рынка, всего полгода, а потом ушел, невозможно было там работать.
– Постой, а я и не знал, что ты был директором, – удивился Владлен. – А когда это было?
– Года за два до тех событий, после меня еще несколько директоров сменилось, а потом назначили Серафима…
– Вот дела! – сокрушенно вздохнул Владлен. – С двумя предыдущими директорами поговорили, а до тебя не дошли. Тогда сразу вопрос: Сазонова откуда знаешь?
– А кто его не знает? Он тогда возле рынка ошивался, подходил ко мне, предлагал всевозможные схемы, пытался угрожать. Однажды я его «уронил» прямо в коридоре, после этого он от меня отстал, но обиду не забыл. Вот со своими подручными и побил.
– Так причина была в этом?
– Да, в этом. Когда избивали, Сазонов схватил меня за волосы и цедил сквозь зубы, что я пойду вслед за Серафимом. Короче, намекал, что убийство Алексеева и Попова его рук дело.
– Что, прямо так и говорил?! – Владлен был поражен рассказом Алексея. – Он же почти в открытую тебе признался! С чего бы это?
– Да он же почувствовал свою полную безнаказанность. – Алексей с досадой махнул рукой. – Его крышуют тут многие, с УБОПа, прокуратуры, вот он и пошел на беспредел. Да и «черным» его признали – ты об этом слышал? Теперь он блатной, а вроде в милиции служил. Ничего не понимаю, куда катится мир!
– Знаю эту историю. – Владлен понял, что разговор приобретает интересное направление. – Случай уникальный, как милиционер перекрасил свою масть. Алексей, оказывается, я пришел к тебе не зря. Мы давно подозреваем Сазонова в убийстве Алексеева и Попова, но пока никаких зацепок нет. В связи с твоим делом появляется возможность арестовать его, уж тогда мы попытаемся его припереть к стенке. От тебя требуется только заявление, остальное дело наше…
– Не хотелось бы: милиция, допросы, суды… Не люблю я это. Сам разобрался бы по одному со всеми.
– Алексей, просто так разобраться не получится, они сейчас сильны как никогда, будут трупы с твоей или с их стороны. Хочешь лечь в могилу или сесть в тюрьму из-за этих ублюдков? Прошу ради убитых парней – напиши заявление.
Гаврилов встал и, прихрамывая, прошелся взад-вперед по дому, думая, как ему поступить в данной ситуации. С одной стороны, соблазн наказать обидчиков своими руками был велик, но с другой – слова опытного оперативника заставляли усомниться в правильности этой затеи. «Действительно, зачем рисковать из-за каких-то уродов? Пусть этим занимается милиция, тем более они заинтересованы и возьмутся за них крепко. Оперативник надавил на сознательность – просит написать заявление ради убитых парней. Как тут ему откажешь?» – размышлял он. И наконец решился.
– Хорошо, я напишу заявление. Куда принести?
– Напиши прямо сейчас, я с собой возьму. – Владлен еле сдержался, чтобы не броситься на Алексея с объятиями, ведь ради этого он и пришел. – Я сам зарегистрирую и дам ход твоему заявлению!
Когда Алексей написал заявление по факту избиения и передал его Димову, тот бережно положил документ в папку, попрощался и с легкой душой покинул дачу.
По пути Владлен заскочил в городской отдел, зарегистрировал заявление Гаврилова, и колесо следствия потихоньку закрутилось. Стали таскать свидетелей, осматривать место происшествия, следователь назначил судебно-медицинскую экспертизу для установления тяжести полученных Гавриловым телесных повреждений. Конечно, все эти движения не остались незамеченными для Сазонова и его бригады. Будучи пока на свободе, Сазонов попытался застопорить дело на ранней стадии, подключив свои влиятельные связи и подговорив ряд свидетелей. Но Владлен и ребята были готовы к этим противодействиям и заручились поддержкой заместителя прокурора республики, в свое время курировавшего расследование убийства Алексеева и Попова.
Началась позиционная война между могущественной криминальной группировкой и оперативниками министерства внутренних дел. Все следили с замиранием в сердце за этим противостоянием. Проигрыш Сазонова означал бы ликвидацию всей группировки; в случае же, если опера не смогут доказать его вину, престиж уголовного розыска будет подорван на долгие времена.
3
Все-таки весенняя погодка коварна и непредсказуема. Владлен, понадеявшись, что уже наступило лето, щеголял на улице в легкой одежде и сильно простыл. Болезнь охватывала его организм постепенно, занимая все новые и новые позиции: сначала был насморк, затем запершило в горле, далее перекинулось на бронхи…
К концу рабочего дня силы были на исходе, и он, отпросившись у руководства, ушел домой отлежаться. Он не любил при простудах обращаться к врачам и ограничивался домашними средствами: горячим молоком с медом, чесноком, горчицей и банками. Начальство знало о его предпочтениях в борьбе с недугами, поэтому давало ему возможность пролечиться дома, не требуя больничного листа, – он с лихвой отработает эти вынужденные прогулы.
К ночи температура зашкалила, термометр показывал почти сорок. Жена тихо подходила к нему и, трогая лоб, приговаривала:
– Владик, тебе совсем плохо, давай вызовем «Скорую»…
Владлен наотрез отказался от врачей и велел жене, чтобы она не подпускала к нему детей, дабы не заразить их. Но эти запреты мало помогали: дети то и дело лезли к отцу, крутились возле него, пока мама не уводила их в другую комнату. Владлену оставалось только надеяться, что болезнь не заразна и не перекинется на родных.
Ночью, то покрываясь холодным потом, то дрожа от озноба, в бреду он терялся в пространстве и времени, ему казалось, что он летит сквозь звезды и тут попадает в царство вечной мерзлоты, где карликовые Деды Морозы силой усаживают его в сани с оленьей упряжкой, и он мчится и мчится по безжизненной тундре…
Наконец это бешеное движение остановилось, и Владлен оказался у подножия горы. Приглядевшись к ее очертаниям, он узнал Чочур-Муран. Было умиротворяюще тихо и спокойно, солнце не просматривалось, но свет исходил отовсюду, до боли в глазах ослепляя Владлена. Прикрываясь от него руками, Владлен увидел, как с горы спускается женщина в белом. Страх охватил все его существо, он хотел немедленно убежать, укрыться, но, как бывает обычно во сне, ноги его, налившись свинцовой тяжестью, не слушались; застыв на месте, он покорно ждал своей участи. Женщина остановилась на расстоянии вытянутой руки. Владлен заметил, что она не ступает по земле, а плывет по воздуху. Лицо ее было светло и даже красиво дивной, не нынешней красотой. В общем, напротив него стояла простая и в то же время необыкновенная женщина, страхи стали покидать Владлена. Постояв немного перед ним, оглядев его с ног до головы, женщина заговорила:
– К тебе послали убийцу, – голос ее отдавался в ушах Владлена гулким эхом. – Остерегайся и держи оружие наготове. Но жди его, он сам к тебе придет с преклоненной головой.
– А кто послал? – смог выдавить из себя Владлен.
– Убийца, которого ты давно ищешь… – И женщина, резко повернувшись, поплыла в сторону горы.