– Нынче ночью нашел я Герасимова, он сидит передо мной и все рассказывает. Подъедешь?
– Не верю, повтори еще раз! – закричал Владлен в трубку. – Повтори еще раз!
– Семеныч, он дает полный расклад, готов показать место, где убили. Так приедешь?
– Ты еще спрашиваешь! Машина у меня внизу, через полчаса буду!
Владлен гнал на полной скорости по пустынным улицам предутреннего города, выжимая из старенького «жигуленка» все оставшиеся лошадиные силы. Чувства его переполняли, он ликовал, глаза были полны слез, он их не вытирал, они текли по щекам и капали на рубашку, впитываясь и испаряясь. Это были слезы торжества и триумфа! «Неужели этот день наступил?! Пять лет ожиданий и работы, бессмысленной и бесперспективной на первый взгляд работы, которая в конце концов принесла свои плоды. Это победа, но какой ценой!.. Столько сделано ошибок! Прочь из головы все то, чем я занимался последнее время, – теперь только это убийство!» – думал он, нажимая педаль акселератора.
Герасимов сидел на стуле посередине большого и почти пустого кабинета, уткнувшись взглядом в пол. Когда в кабинет ввалился Димов, он вздрогнул, на мгновение бросил взгляд в его сторону и снова опустил в пол. Владлен подошел к Володину, поздоровался, крепко обнял.
– Где взял?
– Как и предполагалось, в пригороде. Хоронился у своего родственника. Он во всем признается, давай его послушаем.
Владлен внимательно посмотрел на Герасимова. Парень высокий, немного полноватый, но крепкого телосложения, короткая стрижка, сильная шея… С виду он был похож на классического бандита девяностых, но образ крутого парня портило немного добродушное и по-детски наивное лицо. Димов ожидал увидеть матерого представителя криминала, вместо этого перед ним сидел слегка стеснительный и инфантильный молодой человек – дитя своего времени. Владлена накрыла досада, что такой незатейный преступник водил его за нос целых пять лет.
– Где произошло убийство? – задал он первый, самый волнующий его вопрос.
– На заброшенной даче на берегу озера Ытык-Кюель, – просто ответил Герасимов, не ожидая той реакции, которую вызвал его ответ у сидящего напротив милиционера.
– Где-где?! – воскликнул от удивления Владлен. – Это же рядом с Чочур-Мураном! Кто-нибудь сейчас на этой даче живет?!
– Нет, никто не живет, мы в то время летом иногда наведывались, чтобы переночевать, погулять с девочками, выпить.
– Мы – это кто?
– Из группировки Сазана.
– А сам-то ты откуда, как пристал к Сазану?
– Сам с Севера, болтался без дела в городе, потом был контролером рынка, там и познакомились. Он взял меня к себе, платил немного, я и был рад… Теперь жалею, но поздно… Таких, как я, у него хватало.
– Сможешь показать эту дачу?
– Да, конечно. Был там дней десять назад, так же заброшенная и стоит. Теперь туда, по-моему, никто и не заходит.
– А ты чего по прошествии стольких лет решил туда заглянуть?
– Это отдельная история…
– Ладно, потом расскажешь, – остановил его Владлен. – Давай съездим, покажешь эту дачу.
«Молодец, Света, точно указала место преступления, уму непостижимо!» – с благодарностью подумал Владлен о девушке-полиграфисте, выводя Герасимова из кабинета.
По опыту Димов знал, что некоторые преступники при задержании начинают играть свою игру, водить милиционеров за нос, пытаясь запутать следствие. Называть вымышленные адреса – излюбленный прием бывалых преступников, чтобы при удобном случае совершить побег. Однажды Владлен, будучи еще молодым опером, обжегся на этом. Задержанный назвал адрес женщины, занимавшейся скупкой краденых вещей, которой он якобы сдал меховую шубу, украденную в одной из квартир. Дом оказался пятиэтажным, а квартира вероятной скупщицы краденого – на верхнем этаже. Преступник попросил оперов остаться на площадке ниже, объяснив это тем, что скупщица откроет дверь только ему одному.
– Вот когда она откроет дверь, вы забежите за мной в квартиру, – заверил он оперативников.
Постояв немного и почувствовав неладное, оперативники бросились наверх и постучали в квартиру, которую указывал преступник. Дверь им открыл пожилой мужчина, ни сном ни духом не ведавший, что стал невольным соучастником обмана коварного воришки, который через люк перебрался на чердак дома, спустился по лестнице другого подъезда и был таков. Но гулял он на свободе недолго: неделю спустя был схвачен этими же, рассердившимися не на шутку операми в одном из городских притонов и крепко пожалел о своем поступке. Сыщики припомнили ему все старые грешки, которые по доброте душевной раньше хотели «забыть», но вдруг «вспомнили» и отправили горе-побегушника в колонию на семь лет вместо трех, на которые он рассчитывал.
Еще бывает, что преступники наговаривают на себя с расчетом побыстрее избавиться от опеки сыщиков, которых боятся больше всего, а затем во время следствия и суда отказываются от своих первоначальных показаний в надежде получить оправдание.
Присмотревшись к характеру и повадкам Герасимова, накоротке поговорив с ним, Димов сразу понял, что хитрости заматерелого преступника ему не присущи. Но для Владлена это было настолько особенное дело, что он решил поговорить с Герасимовым только в полной уверенности, что перед ним сидит один из убийц. Чтобы перестраховаться и удостовериться, сколько правды в словах Герасимова, необходимо было съездить на место предполагаемого убийства Алексеева и Попова.
– Николай, пристегни его наручниками, – попросил Владлен Володина, – на моей машине быстро смотаемся туда-обратно. За часик обернемся.
Они уселись в «жигуленок» и двинулись в сторону Чочур-Мурана. Было раннее утро, солнце вышло из-за горизонта красным шаром: лучи его вязли и рассеивались в густой дымке – где-то уже начались лесные пожары, обволакивающие город плотным смогом.
Когда проехали поворот в ботанический сад, Герасимов предупредил:
– Сейчас надо ехать тихо, будет дорога в сторону.
Свернув на лесную дорогу, Владлен проехал метров пятьсот, пока его не остановил Герасимов:
– Вот здесь.
Димов вышел из машины, следом – пристегнутые наручниками Володин и Герасимов.
– Где? – сдерживая накатившее на него волнение, спросил Владлен.
– Вон там, – Герасимов указал на дощатый забор невдалеке, – за этим забором… Там домик есть.
«Тогда, пять лет назад, все сыграло на руку убийцам. Никто не додумался прочесывать дачи за озером Ытык-Кюель! – думал Владлен, браня себя за непростительный промах. – Хотя не факт, что если бы даже опера и забрели на эту дачу, то сразу бы догадались, что здесь совершено убийство».
Все трое направились в указанное Герасимовым место.
Глухая калитка, вмонтированная прямо в ворота, была примотана проволокой. Владлен открутил проволоку, и троица проследовала внутрь. Посреди заброшенного дачного участка стоял маленький домик, обросший вокруг бурьяном и молодыми деревцами. В последние годы дачу явно никто не посещал – признаков присутствия людей и их хозяйственной деятельности на участке не наблюдалось. Постояв немного во дворе, уняв вновь накатившееся волнение, Димов шагнул в домик. Это было помещение с двумя смежными комнатами, в первой посередине располагалась обшарпанная донельзя печка. Когда следом зашли Володин и Герасимов, Владлен тихо спросил:
– Где это происходило?
– Прямо тут, – Герасимов обвел руками комнату, где они находились.
Владлен внимательно осмотрел стены и внизу, ближе к плинтусу, обнаружил мелкие брызги темного вещества, похожие на пятна застарелой крови. Кровь могла быть с убийства Алексеева и Попова, но могла принадлежать и другим людям – пять лет назад дача служила притоном, здесь не раз происходили пьяные драки.
Владлен принялся изучать полы. Они были застелены линолеумом, который ссохся и отошел от плинтусов. Димов отвернул линолеум и обнаружил на досках обильные подтеки крови, также потемневшей, но гораздо лучше сохранившейся под покрытием. «А вот и кровь с убийства! Слишком ее много, это не какая-нибудь драчка – без сомнения, здесь убивали парней. Следы крови, обнаруженные спустя пять лет после совершенного преступления, – такое в моей практике впервые!»
Осмотрев домик еще и не обнаружив больше ничего интересного, Владлен хотел выйти на улицу, но его остановил Герасимов:
– Он стрелял из обреза.
– Кто стрелял? – не понял Владлен. – На трупах же не было огнестрельных ранений.
– Сазан стрелял в пол. Он таким образом подавил их волю.
«Ай да Света, ай да молодец! – Димов опять восхитился полиграфистом. – Когда она мне сказала про обрез, я сильно не поверил ей, хотя и допускал такую возможность».
– Покажи, где стоял Сазан, когда стрелял.
Герасимов показал, и Владлен, став на колени, принялся миллиметр за миллиметром изучать пол, покрытый толстым слоем многолетней грязи. Наконец он обнаружил аккуратную дырочку в линолеуме. То, что это след от выстрела, опытный оперативник определил сразу: дробь с близкого расстояния пулей прошила пол.
– Есть след, – проговорил он. – А сколько раз он стрелял?
– Один раз.
– Все, поехали обратно, – распорядился Димов, встав с пола, – тут больше делать нечего. Следователь прокуратуры проведет подробный осмотр.
На обратном пути оперативники договорились, что Владлен заберет Герасимова в министерство, а Володин поедет к себе в УБОП, где его ждали собственные неотложные дела.
– После обеда подключусь к вам, – сказал он, выходя из машины.
– Давай, а я пока поговорю с Герасимовым, – ответил ему Владлен на прощание. – Коля, ты сегодня совершил невозможное!
Димов был искренне благодарен оперативнику, который поставил точку в этом запутанном и громком преступлении.
Было полвосьмого утра, Владлен завел Герасимова в кабинет, посадил на стул, включил чайник.
– Игорь, сейчас попьем чайку, и ты мне расскажешь все по порядку. Торопиться нам некуда, располагайся поудобнее и начинай.
Когда Владлен подал Герасимову горячий чай, тот, обжигая губы, с жадностью его выпил и начал свой рассказ, услышать который Димов с затаенной надеждой мечтал уже пять лет.