– Сазонов, Сазонов… Это не тот, который держит ресторан «Клеопатра»? Он раньше был под подозрением?
– Да, тот. Пять лет назад мы его задержали возле места обнаружения трупов, но пришлось отпустить – вмешалась прокуратура. В то время у нас в отношении Сазонова никаких улик не было, мы просто его хотели проверить. И про его подельников тогда ничего не было известно. Так что, Алексей, беремся за это дело?
– Дело приостановленное, находится в архиве. Сейчас пойду к прокурору, доложу по существу, попрошу передать его в мое производство. Когда ко мне приведете этого… как его там?
– Герасимов Игорь. Как позвонишь, сразу и привезем. Он покажет место, где убивали. Мы там были, нашли кровь, след от выстрела. Еще. Прокурор в общих чертах знает, что Сазонов подозревается в убийстве Алексеева и Попова. Мы ему докладывали, когда брали санкцию на арест по делу Гаврилова.
– Отлично, я позвоню. – Кулаков положил трубку.
Владлен с чувством удовлетворения откинулся на кресле, вытянув затекшие ноги, и потянулся.
– Женя, возьми к себе Игоря, – попросил он Кима. – Я схожу домой, помоюсь, побреюсь, часика через полтора буду здесь. Если к этому времени позвонит Кулаков, отвези Герасимова к нему. Все отлично, Женя, Кулаков берет дело в свое производство!
– Вот это хорошая новость! – радостно ответил Ким, выводя из кабинета задержанного.
Кулаков позвонил Владлену, когда тот еще находился дома.
– С прокурором поговорил. Все прекрасно, дело мне передано. Ведите ко мне Герасимова, начну с него. Потом съездим на место убийства. Надеюсь, сыщики будут с ним?
– Да, при нем постоянно будет Ким, ты его знаешь. Если надо, подкину еще оперативников. Ты ни в чем не должен быть ограничен, главное от тебя – расследовать.
– А куда я денусь, расследуем как положено, – ответил следователь с присущим ему оптимизмом.
Вечером, ближе к девяти часам, Ким с Герасимовым вернулись в министерство.
– Семеныч, все отлично, – доложил Ким Владлену, оставив Герасимова в коридоре. – Игоря допросили, потом съездили на место убийства, он там все показал. Следователь взял с него подписку о невыезде и обязал явиться послезавтра. Хочет теперь допросить Сазонова, а поскольку заранее знает, что тот будет в отказе, намеревается послезавтра провести сразу очную ставку с Герасимовым. Короче, колесо следствия двинулось, уже не остановить!
– Тебе помощь нужна? Если надо, бери любого оперативника, сопровождай это дело до конца, до самого суда.
– Нет, пока помощь не требуется. Сегодня был Володин с УБОПа, он помогал. А сопровождать это дело буду я, уже не выпущу из рук!
– Спасибо, – поблагодарил Димов оперативника, – ты свободен. Попроси сюда Герасимова.
Когда Герасимов зашел в кабинет, Владлен пригласил его сесть.
– Игорь, послезавтра тебе предстоит очная ставка с Сазоновым. Ты готов к этому?
– Да, готов. Во мне столько злости на него за то, что впутал меня в это дело. Пусть теперь отвечает за содеянное, на очной ставке я все выскажу, что я думаю о нем.
– Хорошо, верю. Теперь иди домой и не забудь мою просьбу насчет старца. Поговорить бы мне с ним.
– Помню, сегодня уже поздно, завтра схожу, договорюсь. Послезавтра, как приду на очную ставку в прокуратуру, там и сообщу вам, когда можно будет встретиться. Только одна просьба: никто из родственников, в том числе и старик, не знают, что я замешан в убийстве. Не говорите никому об этом, пусть не знают.
Воля Тыгына
Через два дня Герасимов сообщил Владлену, что старик ждет в любое время, и назвал адрес, но дела помешали пойти сразу. За эти дни состоялась очная ставка между Герасимовым и Сазоновым, последнему было предъявлено обвинение, следствие шло полным ходом. Ким постоянно находился рядом с Кулаковым и во всем ему помогал.
Однажды Ким пришел к Владлену и поделился недавним забавным случаем:
– Получилось как-то, что Сазонов и Герасимов оказались вместе в кабинете следователя. Следователь, допрашивавший Сазонова, отвлекся на разговор по телефону, а я заполнял документы, уткнувшись лицом в стол. Герасимов сидел рядом со мной. Вдруг я краем глаза вижу, что Сазонов делает ему знак: погрозил пальцем и приложил к губам, мол, молчи, откажись от своих показаний. Мне захотелось посмотреть на реакцию Герасимова, насколько он настроен идти до конца, поэтому я сделал вид, что не замечаю этих жестов Сазонова. Герасимов сначала поерзал на стуле, а потом такую фигу показал Сазану, что я не выдержал и расхохотался. Следователь аж трубку телефонную выронил. Так что я лично убедился, что настрой у Герасимова нормальный.
К старику Владлен попал только через две недели. Хозяйка дома, женщина шестидесяти лет, узнав, кто пришел, провела его в дальнюю комнату. На кровати лежал глубокий старик с белой жидкой бороденкой. Одет он был в белое нательное белье. У изголовья кровати, прислоненный к стене, стоял гладкий до блеска посох, очевидно, выструганный когда-то из молодой березы и за долгие годы использования отшлифованный рукой старика. «Ну точно китайский мудрец!» – подумал Владлен, вспоминая рассказ Герасимова.
Женщина помогла старику сесть в кровати и громко сказала:
– Это человек из милиции, про которого говорил Игорь. Хочет тебя послушать. Вы тут посидите, побеседуйте, а я пойду. Чуть погодя принесу вам чаю.
– Здравствуй, дед, – поздоровался со стариком Владлен. – Мне про тебя Игорь рассказал, заинтересовался я твоими историями, поэтому и пришел.
– Жду я тебя давно, уж две недели, – промолвил старик. – Знаю я много, если все рассказывать, тебе придется сидеть тут три дня и три ночи. Что тебя конкретно заинтересовало?
– Последние пять лет по своей работе я постоянно сталкиваюсь с Чочур-Мураном, вот и увлекся историей горы. Изучил разную литературу: легенды и предания, очерки и статьи – везде пишут по-разному. Поэтому решил начать с первоисточника, хранителем которого ты, как мне кажется, и являешься, – польстил он старику.
– Правильно говоришь, молодой человек, – покашливая, проговорил старик. – То, что я рассказываю, слышал я от деда, а дед – от отца… Истоки моих рассказов тянутся из далекой древности. Священней места в долине Туймаада, чем Чочур-Муран, нет. У его подножия одно время жил якутский царь Тыгын Дархан. Жил он там богатой жизнью, скота у него было больше, чем звезд на небе, его окружали сильные и смелые воины. Но однажды убили его сына от седьмой жены, еще младенца. Убийцу так и не нашли…
– А разве он не сам убил своего сына?! – спросил Владлен, невольно прервав рассказ старика.
– Нет, это был самый любимый сын Тыгына. Поговаривали, что он убил кого-то из сыновей, а возможно, и троих, но то были сыновья от других жен. Не знаю, не был свидетелем, может, напраслину возводили на него враги. А этого сына Тыгын берег как зеницу ока, как наследника престола. Тыгын жестоко наказал воинов, которые должны были охранять любимого сына, и после этого объявил Чочур-Муран священной горой. С этого времени совершать злодеяния в ее окрестностях запрещалось, а кто ослушается повеления царя, того ждет неминуемая погибель. На второй год после смерти сына от горя умерла седьмая жена Тыгына. Он ее похоронил на ЧочурМуране, а сам покинул эти места. С тех пор жена охраняет покой сына, который захоронен там же.
Владлен приготовился услышать самое интересное, но в этот момент в комнату с подносом вошла хозяйка дома.
– Отец, попей с гостем чайку, – сказала она старику и придвинула столик с подносом к кровати.
На подносе стояли две огромные чашки чая с молоком, большая тарелка с горкой оладий, сливки и варенье в пиалах.
Старик отпил чаю, к еде даже не притронулся. Владлен же, уплетая оладьи и запивая их удивительно вкусным чаем со сливками, с интересом слушал продолжение истории.
– Говорят, видели эту женщину в тех местах, пугает людей ночами. А тех, кто совершает черные дела на этой священной земле, она наказывает. Вот еще до революции двое братьев…
– Про братьев я уже знаю, Игорь рассказывал, – остановил старика Владлен. – Хочу спросить у тебя. Я встречался с той женщиной в сонном бреду во время болезни, но она спасла мне жизнь в реальности. Я преследовал убийцу, который совершил преступление на Чочур-Муране, а он, в свою очередь, хотел убить меня. Во сне мне эта женщина явилась и предупредила об опасности. Что бы значил этот сон, объясни, пожалуйста.
– Это был не сон, ты попал в другой мир, в другое время. Ты об этом сам не знаешь, думая, что это просто сон, но, чтобы ты не терзал себя догадками, царица ниспослала тебе хворь, и тебе показалось, что это бредовость от болезни. Она оберегла тебя от смерти, потому что ты, сам того не ведая, действовал по велению Тыгына, чтобы наказать преступника, осквернившего священное место. А преступника ждет суровая кара…
– Да, лет двадцать тюрьмы, – проговорил Владлен, впечатленный рассказом старца.
– Я говорю не только про суд людской, он будет, этот суд. Я говорю про другую кару…
– Еще одно хочу я спросить у тебя. Почему вокруг горы десятилетиями все было спокойно – и вдруг пять лет назад за полгода мы обнаружили там четыре трупа? Как это объяснить?
– А как ты хотел?! На стыке веков – нет, бери выше, тысячелетий – там должны происходить события из ряда вон выходящие. Теперь снова воцарится спокойствие, думаю, надолго. Но, прежде чем это произойдет, гора поглотит девять жизней.
«Девять жизней… Цифра какая-то не простая, мистическая… Кого он имеет в виду? Алексеев и Попов – это две безвинные жертвы, еще грузин и Малик – два представителя криминала, итого четыре, Токай – пять, Житков и убийца грузина – семь. Всего семь человек. Сазана мы арестовали, смерть ему не грозит, Герасимов непосредственно не участвовал в убийстве. Про кого же говорит старик?» – напряженно думал Владлен.
Со стариком пора было попрощаться, но в последний момент Димову все-таки захотелось узнать судьбу Герасимова. «Старик не знает, что его родственник замешан в убийстве. Ему об этом никто не говорил. Как бы поделикатн