еолокацию. А ей напоследок захотелось свободы – так, чтобы глотать ее жадно, вместе с ветром и дождевой моросью. И она дышала, захлебываясь от восторга и слез, как в последний раз. Потому что это и был ее последний раз. Через несколько дней она поставит мотоцикл в гараж и запрет. Шлем и экипировка будут сложены в шкаф. Свежесть свободы сменит духота неволи. И прежняя Люсинда умрет.
Может, ее настроение передалось верному другу? Байк почувствовать то, что уготовил для нее человек? Мотоцикл, птицей пронесшийся по бесчисленному количеству дорог, не желал чахнуть, как и она, в «тюрьме», он пожелал умереть на свободе: его механическое сердце замерло посреди бескрайнего поля. Как бросить его? Если ночевать им тут, под проливным дождем, то вместе.
Люсинда ласково провела ладонью по ярко-красному бензобаку. Сколько километров осталось позади, сколько мыслей было передумано в дороге… Скольких седых волос стоили ее «побеги» тому, кто методично истреблял в ней ее саму.
– Прорвемся, – прошептала Люсинда то ли мотоциклу, то ли себе и встрепенулась, когда услышала пронзительный собачий лай.
– Пеппи! Пеппи, куда ты? Назад!
Люсинда улыбнулась, не веря счастью. Припозднившийся дачник, который приехал на попутке до развилки? Местный житель, который невесть зачем забрел так далеко от деревни? Кем бы ни был этот случайный прохожий, он может как-то помочь.
– Пепперони, вернись! Кому сказал?
Люсинда хихикнула, услышав кличку собаки. А еще через мгновение на нее вылетела и сама обладательница смешного имени – кудлатая, криволапая, с торчащими вперед зубами. Собачонка бесстрашно ткнулась носом в ботинок Люсинды, громко чихнула, а затем залилась лаем, но не на Люсинду, а на мотоцикл.
– Простите, простите! – пожилой хозяин собаки замахал девушке издалека и перешел на бег. – Она не кусается! Только звонкая! Пеппи, назад, кому сказал! Вот же непутевая! Простите, она не любит мотоциклы!
– Ничего, он переживет, – весело отозвалась Люсинда и присела к Пепперони. Та тут же ткнулась ей в щеку холодным носом. Вот и подружились. Девушка торопливо стянула перчатку и погрузила ладонь в мокрую жесткую шерсть, остро пахнущую псиной. Это ощущение и запах успокоили. У нее никогда не было собаки, хоть животных Люсинда очень любила.
– Значит, Пепперони. Интересно, откуда у тебя такое имя?
– Да щенком стащила целую коробку пиццы и сожрала, – охотно пояснил подбежавший хозяин. Он шумно дышал и, кажется, один раз коснулся ладонью груди. Люси встревоженно нахмурилась, но мужчина отмахнулся:
– Да в порядке я, в порядке! Бегать не привык! Хоть от этой неугомонной ожидать можно чего угодно. Пепка, ты девушку всю испачкала!
– Да я и так уже… – улыбнулась Люсинда и украдкой оттерла о штаны мокрую ладонь, на которую налипла шерсть.
Мужчина прицепил к ошейнику поводок, усмирил разбушевавшуюся от эмоций Пепперони, которая не знала, то ли радоваться хозяину, то ли приветствовать новую знакомую, то ли облаивать мотоцикл, и ожидаемо спросил:
– А ты чего тут, дочка? Ждешь кого? Или застряла?
– Заглохла, – не стала скрывать Люсинда. От слова «дочка», произнесенного так участливо, в душе разлилось уютное тепло. – Ошиблась съездом. Мобильный дома забыла.
– Тут до деревни километра три. Но идти одной ночью небезопасно. Хоть в поле мокнуть в одиночестве – еще хуже.
Мужчина помолчал, принимая решение, а затем бодро провозгласил:
– Мы вот что сделаем! У меня есть человек, который во всяких машинных неполадках понимает. Он твою машину погрузит и отвезет в свою лечебницу. А ты сейчас ко мне – отогреваться, сушиться, лечиться чаем с медом. У меня мед с пасеки! А еще яблоки, из которых можно шарлотку сварганить. Мы с Пепкой живем вот там. Если идти по прямой, то долго. А через поля, как сейчас, то хорошо срежем. Дождь пока не превратился в ливень, дорогу не развезло. Ну как, пойдешь со мной? Дом небольшой, но места хватит. Обсохнешь, а завтра утром поедешь. Отведем тебя на электричку. От нас еще автобус ходит, но, конечно, днем. Ну как? Не бойся, мы с моей псиной тебя не тронем.
– А я и не боюсь, – улыбнулась Люсинда. Может, она и показалась этому незнакомцу слишком доверчивой, но, конечно, рассказывать ему о своем проклятом даре не стала. Еще в первые секунды общения Люсинда считала энергетику собеседника и поняла, что опасности от него не исходит. Добрый человек, который искренне решил помочь двадцатидвухлетней девице, застрявшей в полях.
– Вот и славно! Я дядя Паша.
– Люсинда.
Новый знакомый не стал спрашивать, откуда у нее такое имя, кивнул и достал из кармана куртки обычный кнопочный телефон. Отойдя в сторонку, он с кем-то переговорил.
– Через пятнадцать минут явятся наши спасители.
Помощь в виде небольшого эвакуатора прибыла даже раньше. В потемках Люсинда не рассмотрела ни водителя, ни его напарника. Мужчины молча, почти не переговариваясь, погрузили мотоцикл. Затем водитель коротко о чем-то переговорил с дядей Пашей, хлопнул того по плечу и махнул девушке на прощание. Все произошло так быстро, споро, что Люсинда даже не успела спросить имен своих спасителей.
– Ты не волнуйся, все будет хорошо. Твой мотоцикл в надежных руках, – успокоил дядя Паша. – Слава – мой племянник. Держит в ближайшем городе автосервис. Талантливый парень. Мог бы в столицу податься, но к этому месту привязался. Впрочем, в его автосервис едут даже из Москвы, вот так. Это я тебе без всякого бахвальства говорю.
За разговором, во время которого новый знакомый больше рассказывал о жизни в деревне и приключениях собаки Пепперони, дорога прошла слишком быстро. Люсинда шла, не замечая ни дождя, ни холода, согретая рассказами пожилого мужчины, его тихим смехом и отеческой заботой. Когда они оказались в небольшом поселке и остановились возле деревянного забора, она даже огорчилась: как, уже все?
Но, оказывается, это было только начало.
– Ну что, дочка, пришли. Добро пожаловать домой, – сказал дядя Паша. И Люсинда, внезапно оробев, переступила порог не дачного дома, а своей новой жизни…
– Люсингном!
Она подскочила на месте от неожиданности и с раздражением уставилась на белобрысый затылок Геры.
– Ты там что, уснула?
Если бы не воспоминания, Люсинда нашла бы что ответить коллеге. А так, застигнутая врасплох, лишь невнятно промычала.
– Люси, через двадцать минут будем на месте, – поспешно вклинился Макс, пока Гера не забил эфир. – Я решил вначале заехать на кладбище, про которое ты говорила. Лучше осмотреть его до встречи с твоим знакомым.
– Угу, – вяло согласилась она.
– Так, где сворачивать? Навигатор ушел в несознанку, показывает направо, а там – лес.
– Прямо, Гера, – хриплым от волнения голосом скомандовала Люсинда. – Вон за той постройкой будет дорожка, не пропусти ее.
– А навигатор говорит, что там нет ничего!
– Он тебя и в лес гонит. Слушай меня, я эти дороги знаю.
– Откуда? – полюбопытствовал коллега в надежде, что Люсинда разговорится, но она лишь буркнула:
– Следи за дорогой!
По указаниям Люсинды они без проблем доехали до местного кладбища. Гера припарковал машину так, чтобы она не бросалась в глаза. Основную работу должен был сделать Макс, так как именно с ним вступали в контакт души умерших, но команда в полном составе потащилась за ним. К счастью, в этот час им никто не встретился.
Кладбище было относительно новым, без ворот, просто за дорогой сразу начинались оградки.
– Погоди! – окликнула Макса Лида, когда он немного оторвался от всех. – Не бог весть какая защита, на более серьезную не хватило времени, но хоть что-то.
С этими словами она извлекла из сумочки ожерелье из деревянных бусин и надела его Максу на шею поверх куртки. Гера тут же не замедлил это прокомментировать:
– Лида, Макс тебе не папуас – в бусах ходить! Можно было и побрутальней что-то придумать.
– Умолкни! – отрезала она и сердито щелкнула замочком сумки.
Лида, похоже, нервничала, тогда как Макс оставался невозмутимым. Его настрой понравился Люсинде. Она молчаливым конвоем пристроилась за ним, готовая в любой момент подстраховать, срочно увести с кладбища. Еще недавно все было наоборот: это Люсинда увлекалась работой и истощала ресурсы, а Макс вовремя спохватывался, подсовывал шоколадку, воду, тихо журил за неосторожность. А теперь она следовала за напарником ангелом-хранителем.
– Пока все тихо, – прокомментировал Макс. – Ребята, давайте вы подождете на входе! Нет смысла ходить толпой.
– Мы смотрим на памятники и анализируем, – тут же возразила Лида. Она, конечно, не призналась, что жутко нервничает, но Люсинда научилась считывать и ее, ведьму.
– Нет смысла анализировать памятники, – усмехнулся Макс. – Лида, серьезно… Я слышу не мертвых, а то, как Гера сопит мне в затылок. Да и наша толпа привлекает внимание. Какая тут работа?
– Я не знаю, подействует ли защита! Вдруг ты сейчас в обморок грохнешься?
– На кладбище мне куда безопасней, чем в больнице. Справляюсь же там как-то!
– Фатально прозвучало, бро, – усмехнулся Гера и мягко взял Лиду за локоть. – Радость моя, не ворчи. Подождем Макса там. Люсиндолг, ты как, с нами или будешь следовать за ним, как его бодигард?
– Как бодигард, – отрезала она. Макс, к счастью, спорить не стал. Они и раньше вместе выезжали на задания. Так что должно измениться?
Люсинда проследовала за напарником до противоположного конца кладбища. Макс нигде не останавливался, шел так, будто прогуливался не среди могил, а по осенней аллее.
– Ничего нет, Люси, – сказал он, когда они повернули обратно. – Только какая-то старуха жалуется, что в гроб ее положили не в тапках, а в туфлях. Ноет, что жмут.
Они переглянулись и оба усмехнулись. «Прогулка» все же пошла Максу на пользу: он уже не казался мрачным, настроение его улучшилось. Как бы Макс ни отвергал свой дар, но работа приносила ему удовлетворение.
– Пойдем, не будем задержива… Погоди!
Он внезапно свернул к одной могиле, вчитался в строки на памятнике, а затем вытащил телефон и что-то поискал в нем.