Ей не пришлось долго искать. Она только внесла имя, отчество и начало фамилии своего знакомого, и поисковик тут же подкинул тысячи ссылок. Марина узнала мужчину на фотографиях, но, все еще не веря своим глазам, открыла Википедию. Прочитав довольно объемную статью, опустила руку с телефоном на одеяло и прикрыла глаза. Сердце колотилось от волнения, на щеках разливался румянец. Ей бы хотелось срочно поделиться с кем-нибудь своим открытием, но с кем? С родителями – так еще больше взволновать их. С Максом?.. Но вправе ли она открывать чужую тайну, которую случайно узнала?
Дорогую реабилитацию Марине оплатил никакой не таинственный Гвоздов или Гвоздин, и не тем более музыкант Шуруп, а Гвоздовский Станислав Родионович, известный олигарх, чье состояние исчислялось даже не миллионами.
– Господи, сколько же стоит чашечка кофе в ваших кругах, Станислав Родионович? – прошептала Марина и усмехнулась.
«У этого человека нет сердца!» – вспомнились ей слова Люсинды. Марина бы поспорила с коллегой, потому что поступок Станислава Родионовича опровергал его бессердечность. Но Люсинда наверняка знала этого мужчину гораздо лучше, потому что Марина общалась с ним всего несколько раз, а коллега наверняка проживала с ним под одной крышей долгие годы.
«Семейное положение: разведен. Бывшая жена – Маргарита Шварц, известный модельер. Сын – Марк Гвоздовский, бизнесмен, владелец… Есть внебрачная дочь…»
Марина отложила на тумбочку телефон и книгу и погасила лампу. Лежа в темноте с открытыми глазами, она думала уже о Люсинде – о том, что ничего не знает о своей таинственной молчаливой коллеге. Кажется, Люси была замужем, поэтому у нее другая фамилия. А еще Люсинда отчего-то празднует свой день рождения в другом месяце.
Марина уснула быстро, несмотря на одолевавшие ее мысли. Но проснулась посреди ночи от очередного кошмара.
На этот раз не было ни тумана, ни коконов с погибшими мужчинами, ни девушек из прошлого Макса. Но Марина узнала секрет, который парень от всех скрыл. И сам поступок, и причина показались Марине отвратительными. Не ревность к его прошлому, не опасение, что Макс поддастся чарам Алисы или другой девушки, оттолкнули ее от него, а эта тайна, которую Марина неожиданно узнала.
Глава 13
У этой стены определенно что-то было. Люсинда в очередной раз приложила ладони к поверхности и замерла, пытаясь поймать ускользающее видение, но ничего не вышло. Она только чувствовала холод, похожий на тот, что ощутила в мастерской художника.
– Вы что-то уловили? – Виктория приблизилась почти вплотную, и Люсинда с трудом сдержала порыв шагнуть вперед, чтобы увеличить расстояние. Впрочем, впереди была стена. Поэтому девушка аккуратно отошла вбок.
– Что-то есть. Здесь, где была картина. Но что – не понимаю, – честно ответила она. – Позволите?
Люсинда указала на свадебную фотографию на книжной полке.
– Да, конечно.
Гостья аккуратно вытащила снимок из рамки, подержала в руках и, вздохнув, вернула на место.
– Ничего? – тут же спросила Виктория.
– Вика, можете сделать мне чай? Сладкий. Мне нужно немного восстановить силы.
– Да, конечно! Простите, должна была предложить сразу.
Когда хозяйка ушла, Люсинда снова подошла к стене. Чаю не хотелось, но нужно было чем-то занять женщину хоть на несколько минут.
Без присутствия дышавшей ей в затылок Вики сосредоточиться получилось лучше. Люсинда снова приложила ладонь к тому месту, где висела картина, а потом перевела взгляд на свадебную фотографию. На этот раз удалось получить короткое озарение.
– Виктория, а кто такая Светлана? – спросила Люсинда, входя на кухню. Хозяйка вздрогнула, и сахарница чуть не выпала у нее из рук.
– Это… Это бывшая сокурсница Саши.
– Она имеет какое-то отношение к вашей семье?
Виктория брякнула сахарницу на стол и отрывисто спросила:
– Что вы увидели?
– Вашу недавнюю ссору с мужем из-за этой женщины.
Виктория помолчала, кусая нижнюю губу, а затем, отвернувшись, чтобы налить чаю, сказала:
– Светка очень в Сашу влюблена, считала, что они встречаются. Хотя на самом деле было не так. А потом появилась я и… Ну вы понимаете, – Виктория нервно усмехнулась, поставила перед Люсиндой чашку и тяжело присела напротив гостьи.
– Светлана посчитала, что я отбила у нее «жениха». Не давала прохода Саше, умоляла его «вернуться». Неприятная история, если честно. Эта женщина вечно крутилась рядом, даже когда поняла, что ловить ей нечего. Это меня очень нервировало. Но хуже всего то, что Саша пригласил Свету на свадьбу, а я узнала об этом накануне.
Виктория задумчиво повертела на столе вазочку с конфетами, а потом подвинула Люсинде.
– Угощайтесь! Мне сладкое нельзя. Риск заработать диабет беременных. Врач уже предупредила, что, если я не уменьшу количество пожираемых конфет… Представляете, она так и сказала – «пожираемых»!
Виктория грустно засмеялась, а потом решительно выхватила из вазочки батончик, быстро развернула и сунула за щеку.
– Немного сладкого не повредит, – пробормотала она с набитым ртом. Люсинда улыбнулась и не глядя тоже взяла конфету. Ей досталась шоколадная с вафлей. Любимая.
– Мы тогда с Сашей впервые поссорились, прямо накануне свадьбы. Поэтому на фотографии такие хмурые.
– Я почувствовала это.
– Потрясающе… В общем, Света отгуляла на банкете. Лихо отплясывала, кокетничала со всеми подряд, даже с престарелым дедушкой Саши, а потом громко рыдала в углу. Но, к счастью, затем она исчезла из нашей жизни. Я уж думала, что навсегда. Но месяц назад Саша зачем-то с ней встретился. Света позвонила с какой-то просьбой, безотказный Саша согласился. Он сам проговорился, а я вцепилась как клещ и вытащила все подробности. И, конечно, взбеленилась, потому что просьба – это помощь то ли с ремонтом, то ли с переездом. Каково, а? Я запретила мужу на пушечный выстрел приближаться к этой прилипале.
– А полиции об этом вы рассказали?
– Они уже все проверили. Нет Саши у Светы, – сухо ответила Виктория. – Они и правда больше не виделись.
– Ясно, – сказала Люсинда и сделала глоток. Информация не казалась важной, но она привыкла доверять своим ощущениям: раз увидела ссору, значит, та имеет какое-то значение.
– У вас есть фотография Светланы?
– Надо посмотреть в свадебном альбоме. Если я, конечно, не выбросила все снимки, на которых эта засветилась, – фыркнула, но беззлобно Виктория. Судя по всему, история со Светланой у нее не отболела. Но Люсинду интересовали не эмоции заказчицы, а другое.
Вика появилась на кухне с пухлым альбомом, который уже держала раскрытым.
– Вот она, Света. В зеленом платье.
Люси бросила взгляд на грустную блондинку в коротком, обтянувшем неидеальную фигуру изумрудном наряде. Нет, эта молодая женщина совсем не походила на хищницу, которую Люсинда зарисовала со слов Марины. Не сердцеедка однозначно, причем во всех смыслах слова.
– Как это у вас получилось? – спросила Виктория. – Этот талант с рождения или потом проявился?
– С рождения.
– Ух ты! – выдохнула как-то по-детски Виктория, но тут же спохватилась:
– Простите, я, видимо, влезла в личное. Просто… вы удивительная!
– Спасибо, – без улыбки ответила Люсинда и поднялась из-за стола. – Могу я побыть немного одна?
– Да-да, конечно! Работайте! Я не буду вам больше мешать.
Люсинда не стала тратить время на вежливые ответы, а вернулась в комнату, присела на диван, надеясь настроиться на нужную волну. Но ее накрыло ненужными воспоминаниями.
Двадцать три года назад
…– Не гляди на меня так! Не гляди-и! – Аглая Дмитриевна, сорвавшись на визг, замахала руками и чуть не задела щеку Люсинды массивным кольцом с огромным камнем.
Девочка втянула голову, ощутив подбородком жесткий воротник платья. Как же хотелось содрать с себя этот неудобный наряд! И распустить туго заплетенные косы с бантами, а еще лучше – коротко остричь волосы, чтобы больше не подвергаться утренней пытке расчесывания густых кудрей и укладывания их в гладкую прическу. «Ты же девочка! Некрасивая, но девочка. Поэтому будешь носить то, что положено нормальным барышням!» – ежедневно напоминала Аглая Дмитриевна.
– Я скажу твоему отцу! Ну зачем ты так на меня смотришь? А? Вот наказание! За какие грехи свалилась на мою голову?
Люсинда посмотрела на высокий потолок: как это она свалилась оттуда, да еще на голову Аглаи Дмитриевны? Может, поэтому та постоянно и кричит, что ушиблась?
«Аглая Дмитриевна неплохая. Просто у нее слишком много дел», – так обычно оправдывала мучительницу добрая няня Татьяна. «Она тебя любит. Не может не любить, ты же ее внучка!» «Лучше бы я была вашей внучкой!» – искренне заявляла Люсинда, чем вызывала у женщины ласковую улыбку. Ну почему Люсинда не свалилась на голову своей няне? Вот если бы ее родной бабушкой была Татьяна!
– Ты чего бант развязала? Скоро придут гости, а ты такая неприбранная! И колготки подтяни, сморщинились! Да не пялься на меня так, ужас какой! – продолжала орать Аглая Дмитриевна.
Люсинда только пуще вытаращила глаза и оскалилась. К своим семи годам она поняла, что есть на эту даму с такой ровной спиной, будто на завтрак Аглая Дмитриевна глотала шпаги, управа: она не выносит, когда Люсинда «так» на нее смотрит. В первый раз вышло случайно: девочку, как всегда, за что-то отчитывали, а она вдруг увидела картинку, как Аглая Дмитриевна падает с лестницы. «Вы скоро свалитесь. И ушибетесь вот тут», – Люсинда тронула себя за запястье. «Что ты такое говоришь?!» – завопила Аглая Дмитриевна. А через два дня действительно оступилась на лестнице и сломала руку.
Тот случай был не первым. Люсинда и раньше видела «картинки» про знакомых, близких и чужих людей. Это были короткие, но очень четкие черно-белые видения. Вначале девочка не понимала, что происходит, почему она знает о том, что еще не случилось. Или как-то угадывает, что уже произошло. Объяснила ей все няня, когда Люсинда отыскала потерянное той обручальное кольцо. «Это у тебя дар, деточка. От боженьки». «А Аглая Дмитриевна говорит, что от сатаны. Потому что я «исчадие адово», а еще дочка «простигосподи этой», – простодушно пояснила Люсинда, и няня ахнула. «Ну что ты, деточка! Ты милейший ангелок».