Лида уперла руки в боки и уставилась теперь отчего-то на Люсинду.
– Или это была сердцеедка, которая к ней привязалась. Или Иван Темный.
– Или оба сразу, – вяло отозвался Макс.
– Не исключено! – Лида так и фонтанировала энергией, будто напилась своего тонизирующего чая. Может, ее подпитывало бушующее внутри негодование от всех новостей. Может, ей нравилось, что сейчас к ней все прислушивались. Но то, что Лида взяла все в свои руки, было только на пользу.
– Если к делу имеет отношение Темный, у нас есть преимущество! Он уже использовал наши личные секреты и сильные стороны. Похоже, повторяется. Мы можем предугадать его шаги, если откроем друг другу тайны. Пришло время нам как следует познакомиться.
Лида издала нервный смешок и обвела всех взглядом. Люсинде подумалось, что коллега имела в виду конкретно ее. Макс же пожал плечами:
– Мои все тайны теперь вы знаете. Мою слабую сторону – тоже. Добавить мне больше нечего.
– Дорогая, от тебя у меня секретов нет, – с готовностью откликнулся Гера и поиграл бровями. – Ты знаешь даже интимные. А у тебя какие?
Лида хмыкнула, будто не это ожидала услышать, и с некоторым раздражением произнесла:
– Мой секрет – то, что я детдомовка. Брошенка! Безродная дворняжка, как кто-то однажды мне сказал.
В словах девушки проскользнула горечь. Лида машинально сдернула с косы резинку и растрепала косу наполовину, потом, будто опомнившись, торопливо заплела волосы обратно.
– Если Темный отыщет моих родителей и как-то на этом сыграет, за свою реакцию не отвечаю! Арсений?
Шаман степенно прокашлялся, почесал пальцем кончик носа и тяжело вздохнул.
– Мне до сих пор стыдно за тот поступок, особенно за то, что я не попытался все исправить. Иногда мне даже снится человек, которого я никогда в глаза не видел, но с которым поступил так плохо…
Арсений, сокрушенно склонив голову, сделал паузу. Никто не осмелился нарушить повисшей тишины. Люсинда поймала себя на том, что даже перестала дышать. С одной стороны, ей хотелось узнать, что натворил шаман, чтобы в лишний раз подпитать свою неприязнь к нему. Но, с другой, она с трудом удержалась от желания немедленно покинуть комнату или закрыть уши. «Какой шоколад ты любишь, Люси?.. Там вьюга, я просто тебя подвезу». Так ли уж ей хочется узнать что-то еще ужасное о нем?
– Это случилось несколько лет назад, – начал Арсений. – Я заказал для первого этажа паркетную доску. Но поставщик ошибся: вместо моего заказа он прислал настоящий раритет. Цена привезенного паркета была значительно выше, чем та, которую я заплатил. Но в документах оформили так, будто никакой ошибки не случилось. Я поддался слабости и ничего не сказал поставщику. На первом этаже моего дома лежит эксклюзивный паркет, за которой я заплатил вопиюще дешево. И каждый раз, ступая на пол, я вспоминаю…
– Святая инквизиция! – рявкнула Лида. – Ты издеваешься?!
– Нет, – моргнул шаман и с самым серьезным видом подтвердил:
– Так все и было. Это мой секрет.
Гера ухмыльнулся, даже на лице Макса промелькнула улыбка. Заявление шамана каким-то образом сбавило градус напряженности, хоть Лида и продолжала хмуриться. Пауза затягивалась, и Люсинда поняла, что ответа ждут от нее. Она хотела рассказать про Славу, подтвердить, что расследование завело их в ее счастливые места, пообещать, что не поддастся на провокации Темного. Но заявила совсем другое:
– Я дочь известного человека. Но отношения у меня с ним настолько отвратительные, что я не хочу даже называть его имени. Тем более что этот «секрет» не имеет отношения к делу.
– Етить-колотить, – протянул Гера и почесал затылок. Макс посмотрел на Люсинду с таким выражением, будто о чем-то догадался. Может, вспомнил, как она предлагала ему финансовую помощь для открытия агентства и делилась нужными контактами.
– Что ж, если не имеет, то отлично, – подвела итог Лида. – Никаких серьезных секретов у нас, оказывается, нет. Самый непростой – у Арсения. Уж не знаю, как Темный может обыграть его страшную тайну. Видимо, разобрать ночью пол и увезти паркет втихую.
Лида зевнула, прикрыв ладонью рот, и попросила:
– Макс, давай на этом и завершим. У меня от недосыпа такие синяки будут, что и консилером не замажешь.
– Да, Лида. Конечно. Спасибо, ребята. Завтра можете выйти на работу позже, но держите телефоны включенными и будьте готовы в любой момент выехать. Сами понимаете, как все закрутилось
– Спасибо, бро, – поблагодарил Гера. Поднявшись, он притянул Лиду к себе и поцеловал девушку в висок.
– Это тебе спасибо, Гера. Подставил плечо. Вы все подставили плечо. Что ж, до завтра, вернее, уже сегодня. К обеду, надеюсь, соберемся и примем дальнейшие шаги.
– Погоди, Макс, – вклинилась Люсинда, которой основная мысль собрания все же показалась опасно незаконченной. – У нас все равно остается сердцеедка. Может, она сама по себе. Может – инструмент Темного, но о ней нельзя забывать.
– Да я и не забываю, Люси.
– Я о том, Макс, что к Марине что-то привязалось. Мы с Лидой распознали это как нечто мертвое. Сердцеедка может быть не сущностью, а призраком. Тогда это по твоей части. К тому же сердцеедка влезла в ваши отношения, а не просто опутала Марину. Возможно, мы имеем дело с мертвой обиженной женщиной.
– А я и Гере говорила, что тут трагическая любовь замешана! – воскликнула Лида. – Полностью поддерживаю тебя, Люсинда. Макс, подумай над этим.
– Обязательно.
– Бро, подвезти? Твоя тачка у дома Марины осталась.
– Я немного задержусь, Гера. А потом вызову такси.
– Не засиживайся, – попросила Люсинда Макса и вышла, чтобы собраться.
– Люсиндолг, мы тебя подкинем домой! – крикнул ей в спину Гера. И она не стала возражать, настолько чувствовала себя уставшей. Впрочем, какой смысл теперь делать секрет из своего места жительства?
Люсинда вышла на улицу раньше коллег, задержавшихся с Максом. Возможно, Гера с Лидой рассказывали о своей поездке в поселок, где жил художник.
Она подняла воротник и посмотрела на прояснившееся небо. Ночь была тиха, чиста и невинна – почти такая же обнуленная, как первая январская. Хотелось исповедоваться черному небу, строить планы и загадывать желания. Но Люсинда, конечно, ничего этого делать не стала.
– Да, вот так и пропала из центра…
Приглушенный голос шамана нарушил безупречную тишину таким резким диссонансом, что Люсинда поморщилась. И уже потом осознала, что Арсений кому-то рассказывает об исчезновении Марины.
– Хорошо. Буду держать в курсе. И вам спокойной ночи.
Шаман, стоявший в нескольких метрах от крыльца, сунул телефон в карман пижонского полушубка и развернулся. Заметив Люсинду, он вздрогнул, а затем заулыбался как ни в чем не бывало.
– Кому ты о Марине сейчас рассказывал? – не сдерживая негодования, спросила Люсинда.
– О Марине?
– Ну не о паркете же!
Шаман не нашел, что ответить, только глядел на Люсинду с чуть растерянной улыбкой и слегка качал головой – то ли удивляясь ее прорвавшейся эмоциональности, то ли коря себя за оплошность.
– Так какого…
– Люсинди-инь, идешь? – громко окликнул Гера.
– А, чтоб тебя… Чтоб вас! – выругалась Люсинда и, оставив за спиной шамана, отправилась к машине коллеги.
В дороге ее никто не беспокоил. Видимо, посчитали, что она задремала.
В душу, растревоженную последними событиями и воскресшими воспоминаниями, будто ворвались ледяные ветра. За окном подремывала убаюканная ночь, а внутри Люсинды, напротив, просыпалась буря. Паркет… Она все сильней злилась на Арсения, отчего-то чувствуя себя обманутой. Впрочем, плутом он и был, это она позволила своей бдительности задремать.
– Люсиндай, ты там спишь? – окликнул ее Гера, когда они остановились на светофоре.
– Нет.
– О чем думаешь? – воодушевился коллега.
– О паркете, – брякнула Люсинда. Гера громко заржал, явно вспоминая, как развел их Арсений, а Лида рассердилась:
– Ничего тут смешного нет! Неспроста он шута включил!
– Он после собрания кому-то позвонил и сказал о похищении Марины, – решилась Люсинда. Хватит играть в молчанку и одиноких героев. К добру это не приводит.
– Фигасе! – присвистнул Гера. – Не Темному ли он нас сливает? Хотя они же по разные стороны баррикады!
– Темному или не Темному, но кому-то позвонил.
В машине надолго повисла тяжелая тишина: то ли задумались над словами Люсинды, то ли настолько были уставшими, что сообща решили сейчас не обсуждать новое открытие. И когда уже оказались на перекрестке, на котором шаман недавно подхватил Люсинду, Гера не без самодовольства объявил:
– А я ведь, похоже, нашел эту Черную Лилию!
Глава 18
Дверь затворилась с протяжным скрипом – словно пожаловалась на тяжелую судьбу старуха. Марина нервно оглянулась и увидела за спиной гладкую кирпичную стену без намека на вход. Дыхание перехватило, как от внезапной боли. Ловушка!
Уже понимая безнадежность попыток, Марина ощупала ладонями крепкую кладку и надавила на несколько кирпичей. Но, конечно, те не сдвинулись, как в саге про Гарри Поттера, с места.
– Ты не в сказке, – удрученно пробормотала Марина, прижимаясь лбом к стене. – А в какой-то… дыре.
Она постояла так немного, приходя в себя. В этой сложной ситуации все же имелся несомненный плюс: ненавистная коляска больше не была нужна.
– Расплатилась, как Русалочка, за возможность ходить. Только не голосом, а любовью, – прошептала Марина и не к месту вспомнила недавний кошмар, в котором увидела могилы коллег. Может, сон символизировал похороненную любовь? Ее собственную и всех остальных? Правда, Лида с Герой готовились к свадьбе. Значит ли это, что видения частично лживы?
– Макс сам все подтвердил, – напомнила себе она. Ей уже не было больно, только внутри ощущались холод и неприятная пустота. Вздохнув, Марина развернулась, чтобы осмотреться.
Первое, что привлекло внимание, – погода. Здесь тоже царила осень, но будто приотставшая на два месяца. Небо сердито хмурилось дождевыми облаками, на разбитом асфальте блестели лужи, одинокое чахлое деревце еще не растеряло тронутой желтизной листвы. Было скорее прохладно, как в начале сентября, чем холодно. Что бы случилось, очутись Марина среди снежного морозного ноября в домашнем костюме и тапочк