— О боже! О боже! — в отчаянии причитала Антуанетта за его спиной, комкая платочек под покрасневшим носом.
— Найди Бертрандо. Пусть он пошлет Берила за топорами… Будем рубить дверь! Живо! — распорядился прево.
Слуга умчался вниз по лестнице. Гук повернулся к Антуанетте.
— Очень жаль, но придется подождать, — бросил он, потирая ушибленное плечо.
— А если он?.. О боже, Гук…
Их взгляды на мгновение встретились, оба они подумали об одном и том же. Гук тотчас отвернулся, чтобы скрыть непристойную радость, зародившуюся у него от такой мысли.
— Уверен, что это не так, но вам не следует оставаться здесь. Клотильда, проводите госпожу в покои и предложите ей успокоительный отвар.
— Я хочу остаться! — воспротивилась Антуанетта, которая уж и сама не знала, что ожидала она здесь увидеть.
Гук не уступил, положил руку на плечо дрожащей женщины.
— Сделайте как я прошу, дама Антуанетта. Не знаю, что мы обнаружим за этой дверью, к тому же мне кажется, что вам сейчас явно не по себе. Обещаю, я приду за вами, — мягко заверил он.
«Лишь бы Гук был рядом, остальное неважно», — подумала она. — А если муж погиб во время своих дьявольских опытов, пусть Бог его простит, а я сожалеть не буду!»
— Будьте осторожны, — только и ответила она в знак согласия.
Гук кивнул. Клотильда, обняв за плечи Антуанетту, стала спускаться с ней по лестнице.
Оставшись со вторым слугой, который держал подсвечник, Гук устало прислонился к стене напротив двери, тревожащей своей неподвижностью, потом тяжело сполз спиной по камню и сел прямо на пол.
Сразу после отрезвившего их крика Клотильды они поспешили в башню под сбивчивый рассказ экономки, умиравшей от страха. Так они узнали, что Франсуа де Шазерон, опередив их на полчаса, тут же ринулся к лестнице башни. Она слышала, как он открыл дверь своим большим ключом, громко выругался. Через короткое время он в бешенстве ворвался в кухню, где она спешно готовила ему легкую закуску. Она не успела ничего подумать, как Франсуа ударил ее, опрокинул на массивный стол. Снова бросившись на нее, он, одной рукой подняв ее, другой угрожающе потрясал перед ее лицом. Глаза его налились кровью.
— Кто входил в мою комнату?
Клотильда испуганно лепетала, что, насколько ей известно, никто туда не поднимался, но это еще больше разъярило его.
— Говори, или я размажу тебя по стене!
Но она не знала, что сказать, и только выла. На шум прибежали рабочие. Бригадир кровельщиков Бертрандо при виде этой сцены смело выступил, чтобы вмешаться. Франсуа, повернувшись к нему, выпустил Клотильду, которая поспешила убежать.
— Кто из вас посмел ослушаться меня? Пусть он признается, или я велю всех вас повесить!
Однако Бертрандо, отличавшийся невозмутимостью и внушительной фигурой, спокойно произнес:
— Монсеньор, скажите, в чем вы нас обвиняете? Мы выполняем свою работу по зову долга и по вашему приказу, но, как кажется, один или несколько из моих людей вам не нравятся. В таком случае только я могу их наказать, как это предусмотрено уставом нашей корпорации.
— Я запретил входить в мою комнату! — в ответ прорычал Франсуа.
— Мы даже не подходили к ней, сеньор Франсуа. Впрочем, сдается мне, только у вас есть ключ от нее. Если бы замок оказался взломан, слуги сразу предупредили бы вас.
Именно это соображение умерило его гнев, ведь он без помех открыл дверь единственным ключом. Сеньор Воллора вдруг как-то обмяк, лицо его стало белее мела.
— Вам плохо, мессир? — спросил Бертрандо, обеспокоенный этой бледностью.
Но Франсуа, похоже, не слышал его. Пошатываясь, он прошел в свое логово и — все это слышали — закрылся на двойной оборот ключа.
Клотильда, давно привыкшая к изменчивому настроению господина, впервые видела его таким взбешенным. Вздыхая, она вернулась к прерванной работе. А рабочие тихо переговариваясь вышли, единогласно решив, что их сеньора решительно невозможно понять.
Раздавшийся взрыв пригвоздил их на месте, затем все, толкаясь, ринулись назад, чтобы, как и Гук несколькими минутами позже, натолкнуться на закрытую массивную дверь.
— Мессир Гук, мессир Гук… — звал слуга, преодолевая лестницу прыжками через несколько ступенек.
Гук вскочил на ноги.
— Бертрандо нашел способ… Он послал за вами…
Зная природную смекалку бригадира кровельщиков, Гук поспешил вслед за посланцем к подножью башни. Там Бертрандо и трое его рабочих соединили две деревянные лестницы и связывали их толстыми пеньковыми веревками. Гук сразу оценил задумку — добраться до окна, стекла которого были выбиты во время урагана, и отодвинуть задвижку.
— Полезу первым, — решил он, видя, как удлиненную лестницу приставляют к стенке.
— Нет, Гук, — остановил его Бертрандо, — ни вы, ни я. Мы слишком тяжелы.
Он показал на слугу, мальчишку лет двенадцати, худенького и лучше всего подходившего для ненадежного сооружения. Гук, согласно кивнув, подошел к подростку.
— Когда окажешься внутри, ничего не трогай и не рассматривай. Только открой дверь и убегай.
— Да, мессир Гук, — закивал тот, гордый от важности порученного ему дела.
— Поосторожнее, малыш, — подбодрил его Бертрандо, ласково потрепав по каштановым волосам, схваченным на затылке голубой шелковой ленточкой.
Гуку надо было вернуться и ждать у двери, но он не смог удержаться, чтобы не посмотреть, как Гийом отважно и ловко преодолевает пространство, отделяющее его от окна. Как и каждый из мужчин, поддерживающих лестницу, он знал, что, если веревка ослабнет, мальчик, хотя и легкий, упадет с семиметровой высоты. Так что все они, сдерживая дыхание, готовы были вмешаться, чтобы смягчить падение. Но Гийом тщательно старался наступать на середину перекладин, тем самым удерживая равновесие, и достиг цели раньше, чем прево сообразил, что все еще стоит внизу на отяжелевших ногах. Однако услышав звук отодвигаемой защелки и увидев, как мальчик перелезает в запретное логово, он поспешил в башню встречать Гийома.
Тот уже ждал его на лестничной площадке и, гордясь своим подвигом, торжественно, словно трофеем, покачивал висящим на пальце ключом. Гук улыбнулся и взлохматил непокорные густые волосы мальчика, прежде чем опустить в кошель драгоценный предмет.
— А сейчас иди и попроси Клотильду приготовить тебе горячего молока. Поделись новостью и с госпожой, передай ей мою просьбу ни в коем случае не приходить сюда, понял?
— Конечно, мессир.
— Хорошо поработал, малыш! — поздравил его Гук. — А теперь ступай!
Вздохнув полной грудью, он вошел в комнату. В ней царил неописуемый беспорядок, но пока невозможно было сказать, что послужило тому причиной.
К счастью, холодный сквозняк прогнал испарения от разбросанных ядовитых веществ, но ноздри еще щекотал неприятный кислый запах. Гук нашел Франсуа лежащим ничком у стола, на котором среди опрокинутых реторт и склянок дотлевали обугленные останки пергаментов. Не мешкая, Гук опустился на колени подле своего хозяина, принялся нащупывать пульс на шейной вене. Когда же ощутил его биение, то уж и не знал, стало ли ему от этого легче. Он переворачивал тело на спину, когда на пороге показался Бертрандо. Увидев стоящего на коленях Гука, он обеспокоенно спросил:
— Мертв?
— Нет, — услышал свой сожалеющий голос Гук, — но он потерял много крови… Железный осколок вонзился ему в висок… Надо унести его отсюда…
— Я готов, — заявил Бертрандо, собираясь подойти. Гук жестом остановил его.
— Ничего не делай. Ты и так уже слишком много видел. Если уж ему захочется наказать кого-нибудь, когда он очнется, так пускай это буду я.
Тонкие губы Бертрандо растянулись в широкой насмешливой улыбке и, пренебрегая опасностью, он подошел к Гуку. У того не хватило духу отказаться от его помощи. Вдвоем им будет сподручней снести Франсуа вниз. Позволив кровельщику осматривать рану, он огляделся. В одном из углов комнаты рядом с маленьким человеческим черепом лежал рулон льняной ткани. Подавив невольную дрожь, Гук взял ткань и стал расчищать пол рядом с Франсуа, чтобы развернуть рулон.
— Не нравится мне эта восковая бледность! — прокомментировал Бертрандо.
— В таком случае поспешим.
— По моему сигналу! — предложил кровельщик, беря Франсуа за ноги.
Гук взял его подмышки, придерживая безвольную голову, затем они уложили тело на расстеленную ткань. Они уже поднимали импровизированные носилки, когда взгляд Бертрандо упал на лопнувшую форму, из щели которой вытекла уже остывшая полоска с золотым отливом.
— А это что такое? — не удержался он от вопроса.
Гук проследил за его взглядом и сразу все понял.
— Не знаю, — солгал он. — Думаю, лучше будет, если мы все же займемся своим делом.
Бертрандо внимательно посмотрел на него, но прочитал на его лице лишь внезапную и глубокую усталость.
— Наверное, ты прав, Гук. Уходим отсюда!
Мужчины одновременно подняли полотно с телом Франсуа и вышли из комнаты. На лестничной площадке они опустили свою ношу на пол. Пока Бертрандо прогонял с лестницы людей, толпившихся в ожидании новостей, Гук достал из кошеля ключ и закрыл замок на двойной оборот.
В обществе любезной и приветливой Клотильды Антуанетта оправилась от неприятного происшествия. Глаз экономки заплыл и начал чернеть после удара Франсуа.
Ни та, ни другая не могли себе объяснить его беспричинную вспышку ярости. Клотильда, правда, слышала разговоры об изнасиловании им какой-то местной девушки, но она была родом из Тьера, а там люди не очень-то верили в подобные россказни, настолько репутация сеньора была выше такой клеветы. Впрочем, то были всего лишь ничем не подкрепленные слухи. За шесть лет службы в замке она, конечно, испытала на себе его непредсказуемый характер, но никогда Франсуа де Шазерон не поднимал руку ни на нее, ни на кого-либо из челяди. Потому-то она хотя и ломала над этим голову, но на все вопросы Антуанетты отвечала полнейшим непониманием, подкрепленным уверенностью, что никто в замке не поднимался в башню за время отсутствия сеньора.