— Я уже привыкла к такой жизни, что не смогу жить без некоторых вещей. И не спорь со мной! Так надо.
— Олени не вывезут. А запасных у нас нет! Сами нести будем, что ли?
— Если понадобится, — настояла она на своём и Таган смирился. Взвалив на плечи два мешка, он вопросительно взглянул на союзницу.
Ксюше достался третий мешок и малая сумка с мелочами. Они вышли в темень.
Недавняя метель сильно затрудняла путь и к Тимошке пришли с опозданием.
— Я уже думал, что с вами что-то случилось! — Тихо ворчал он. — Поторопимся. Не слишком ли много у нас получается вещей? — забеспокоился Тимошка. — Олени не смогут быстро бежать. А нам требуется подальше уйти от города.
Никто ему не ответил. Тимошка с Таганом переглянулись, грубовато усадили в нарты Айсе, и Таган погнал оленей по льду Мангазейки. Довольно глубокий снег затруднял бег. Тимошка часто сходил и бежал рядом или сзади. Так оленям было легче бежать. За час такого пути Таган посчитал, что около шести вёрст отмахали. Но олени уставали, и пришлось перевести их на шаг и самим сойти на снег. А впереди ещё только начало пути! Длинного и тяжёлого.
Первого человека встретили поздним утром. То был промышленный с телом товарища, укутанного во всякие шкуры.
— К вечеру до Мангазеи доеду? — спросил измотанный до невероятия путник.
— Вполне, — угрюмо ответил Тимошка. — Что с мужиком?
— Хворый он, — коротко ответил мужик и, не прощаясь, погнал оленей дальше.
— Вылазь! — крикнул Тимошка Ксюше, укрытой попоной, как куль. — Проехали.
— Подозрение вызвали? — спросила Ксюша с тревогой.
— Вряд ли. Промышленный так измотан, что у него одна мысль об отдыхе или еде.
До речки Волчанки добрались без приключений. А сразу за поворотом встретили четыре нарты с десятком промышленных. Было темно, и никто друг друга не разглядывал. Не до того было встречным. Обменялись лишь несколькими фразами, узнали наспех сказанные новости и разъехались.
Потом ежедневно встречали промышленных. Изредка их обгоняли нарты купца или мелкого чиновника, спешащих по неотложным делам в Туруханское зимовье. И всё же эти встречи доставляли много страха и хлопот. Особенно те, что обгоняли. Приходилось постоянно быть начеку. Успеть накрыть распластавшуюся Айсе и делать вид, что спешат по государевым делам в Тобольск.
И всё же за две недели и два дня успели достичь Туруханского зимовья. Значительно раньше, чем можно было ожидать. Это поселение было меньше Мангазеи, зато через него шли караваны судов и нарт во всё стороны Сибири. Здесь даже воевода был, склады, амбары и таможня со стрельцами. Таким образом, перевалочная база оказалась значительной. И народа здесь было уже много. Всякого.
И наши путники, истомлённые и перемёрзшие до костей, мечтали лишь о тепле избы и горячей пище. Смущала Айсе. И Таган предложил ей переодеться приблизительно в мужской наряд. Лицо её, обветренное и обмороженное ветрами, мало походило на женское. Ей пришлось согласиться. Путники ещё боялись погони. А без женщины эта троица уже не вызывала бы подозрений. Во всяком случае, на первое время. А за это время можно как-то обезопасить себя.
— Прикинешься больной, — приказным тоном говорил Тимошка. — Волосы никогда не показывай и вообще поменьше бывай на людях.
Ещё в дороге Айсе начала шить что-то похожее для себя, и в Туруханском зимовье оказалась в страшном виде. Это никого не удивляло. Множество людей бродили по зимовью после промысла и попоек в ещё худшем виде.
Они с трудом нашли помещение в избе. За хорошие деньги хозяин позволил им дней на пять-шесть пожить одним. За это Тимошка отдал соболя, но получил много провианта. Особенно муки ржаной и сала с мясом. Благо морозы ещё стояли. Зато день значительно прибавился. Это радовало и беспокоило одновременно. Больше света и больше возможностей признать беглецов. А они всё ещё не могли себе позволить свободно без опаски шастать по городку.
Близился конец четвёртого дня их здесь пребывания, когда Таган с испуганным лицом вломился в избу к друзьям. С порога чуть не закричал:
— За нами приехали! Казаки с сотником! Человек семь! Точно не знаю.
— Как узнал? — вскрикнула в ужасе Айсе, расширив глаза.
— Зашёл в кабак подкрепиться и выпить для сугрева и услышал их разговор.
— Об нас говорили? — спросил Тимошка.
— Спрашивали целовальника про нас. Я сразу догадался. Что ответил целовальник — не расслышал. Зато потом услышал твоё, Тимошка, имя. Так что сомнений нет!
— Вот настырные волки! Догнали всё же! — Тимошка не знал, что теперь предпринять и вопросительно оглядывал подельников. Те помалкивали, сбитые с толку таким событием. А была надежда, что пронесёт и им удастся скрыться бесследно.
— И что теперь нам делать, мужики? — спросила подавленно Айсе. — Думать надо побыстрее. Хорошо бы сегодня ночью исчезнуть из городка. Пока не поздно. Всё у нас готово. И олени отдохнули и подкормились. А у них всё намного хуже.
— Они легко обменяют своих усталых оленей на свежих, — заметил Таган. Но уходить следует немедленно. Пока они не перешерстили весь городок. Им это ничего не стоит. Они — государевы люди и им все карты в руки.
— Так и надо поступить! — распорядился Тимоха. — Таган, иди готовь оленей, я с Айсе собираю вещи и всё остальное. Уже почти темно и никто нас не заподозрит,
Не прошёл и час, как нарты уже двигались по льду Енисея. Олени бодро семенили по накатанной уже дороге. Нарты легко скользили по почти голому льду. Сугробы и намёты попадались нечасто и те уже были укатаны множеством полозьев. И первые десять вёрст ни одна живая душа не попалась им по пути.
А страх продолжал гнать троицу всё дальше вверх по Енисею, пока олени сами не остановились и не легли на снег. Бока их вздымались тяжело, а пар струями вырывался из их ноздрей.
— Всё, милые! — печально изрёк Таган. — Хоть час, да надо дать олешкам отдохнуть. Иначе можно вовсе их потерять. Вы спите, а я посторожу. Тут нечего бояться. Казаки раньше завтрашнего утра в погоню не пустятся. И то в случае везения, отмахали более двадцати вёрст. Чуть олешек не загнали. Им нас не догнать. К тому же их много. Они обязательно разделятся. А это тоже потребует от них время. И вряд ли им удастся ехать быстрее нас.
— Тебя послушать, так нам вовсе ничего и ничто не угрожает? — зло ответила Айсе. Она торопливо укладывалась хоть немного поспать. Тимошка молча помогал ей, сам тоже спешил вздремнуть.
Таган с трудом проборолся час и тихо тронул Тимку.
— Пора, — чуть слышно молвил он и кивнул на оленей. — Отдохнули уже. Поехали. Девку не буди. Пусть спит. Нам она не помощник.
Тимка не стал говорить — боялся помешать Айсе. А Таган поднял оленей и тронулся шагом дальше. До рассвета было ещё далеко. Над ними чернело бездонное непонятное небо. Обиталище богов.
На следующий день беглецы остановились под крутым берегом реки. Левый берег с трудом просматривался в дымке. В воздухе ощущалась влага. Даже Тимка заметил, что с полудня идёт потепление и даже снег.
— Если начнётся снег, ребята, а он обязательно будет, — проговорил Таган, — то нам стоит свернуть в речку, что впадает сюда с восхода. Иначе нас вполне можно выследить и взять тёпленькими. Решайте, а я всё сказал.
— Таган дело говорит, — высказалась Айсе. Нам обязательно надо запутать следы. Без этого мы вряд ли сможем уйти. Там люди тоже опытные мужики.
После некоторого молчания, Тимка ответил, как старший;
— Раз так, то поднимаем оленей. Ещё неизвестно когда мы отыщем ту речку. В темноте трудно что-либо высмотреть, а у берега снег слишком глубок.
Речку отыскали лишь утром, когда стало хорошо виден берег. То была небольшая речка, и беглецы с сомнением некоторое время стояли, раздумывая.
— Не подходит, — заявил Таган решительно. — Узкая и завалена снегом. Наши следы легко заметят. А снег идёт мелкий и редкий. Едем дальше.
Часа через два речку обнаружили. Довольно широкая и почти чистая от снега.
— Проедем часок и станем на отдых, — распорядился Таган. Может и снег усилится. Олени притомились изрядно. Однако, пусть потерпят часок.
Место для отдыха выбрали с учётом оленей. Им позарез нужна еда. И в том месте было чем набить брюхи животным.
До вечера отдыхали, а в темноте опять пустились в путь. Дорога легко просматривалась благодари высоким берегам речки.
Перед рассветом остановились на берегу. Олени искали корм, а путники жаждали еды и сна. Правда Айсе несколько больше спала, однако усталость просто валила её с ног. Изнемогал по молодости и Таган. И он же предложил сделать длительную стоянку.
Два дня спустя на берегу увидели стойбище. Единогласно всё согласились пожить в нем и разузнать о положении дел в этом районе.
— Это же мои сородичи! — воскликнула Айсе, услышав разговор людей. По той же причине их приняли весьма радушно. — Таган! Иди сюда быстрее!
В чуме старейшины с ними говорили на их родном языке. Было трудновато, зато беглецы получили мешок гостеприимства, а его так им не хватало для отдыха. И всегда можно рассчитывать на содействие.
— Никак не могла представить, что так трудно вспоминать родные слова! — жаловалась Айсе, и слезы выступили на её глазах.
Больше двух недель они прожили в стойбище. И всё же пришлось срочно уезжать. Два молодых охотника прибежали на лыжах и сообщили страшную весть. Трое казаков с погонщиком самоедом ищут беглецов по всему краю.
Старейшина рода попросил покинуть стойбище немедленно. Его страх был понятен. Да и сами беглецы сильно перепугались и поспешили собраться в путь.
— Отправляемся на полдень, — Тимофей тут взял бразды правления на себя. — Полагаю, что в тех краях меньше опасения, что нас будут искать. Да и вряд ли их надолго хватит. Не такие уж мы и важные людишки. Таган, разузнай о путях и реках, что встретятся на пути. Для нас то очень важно. И что за народы там проживают. Тоже знать стоит.
Несколько часов ушло на обсуждение пути и условий для этого. Старейшина не поскупился с провиантом и выделил им тушу оленя и скошенных трав. Да и у самих ещё оставалась еда на неделю. Особенно мука, её берегли, как зеницу ока.