— Самую малость, тятя. Да лишь Бабуш что-то стал приставать. А я его побаиваюсь почему-то. Смотрит на меня так странно и остро! Думала даже Матвею сказать. Да всё не решаюсь.
— А чего ему надо? — спрашивал отец, хотя отлично понимал чего. — У него уже есть две жены. Захотел третью?
— Вот и я этого боюсь, тятечка! Он на меня страх нагоняет. Ещё с первого раза, как увидела его в караване, он мне стал неприятен.
— Посмотрим, что он намерен делать. Всегда можно испросить помощи у Матвея. Как он теперь? Ты продолжаешь его подлечивать?
— Да. Он так рад, что обрёл возможность ходить и даже недавно сел на коня. Жена его так орала в страхе. Да мне показалось, что она всё делает нарочно, для людей. На самом деле только и думает о его кончине. И чтоб это, случилось побыстрее. Видит своего сыночка во главе посёлка и дела отца. Лучше расскажи, как у тебя поездка случилась! Повидал русский город? Поговорил со своими?
— В город мне запретили выйти. А так разговаривал постоянно. Даже одного человека встретил, хоть и не с настоящего севера, но близко от моих земель, разволновался даже. Много чего узнал про Русь. Интересно было!
— Матир просил тебя зайти к нему, — как-то таинственно молвила дочка.
— Что ему нужно? И чего это ты его на местный лад назвала?
— Уже привычка появилась, тятя. Все так говорят, а что, я хуже всех?
— Скоро ты и своё имя русское забудешь, — Тимофей улыбался беззлобно.
— Так ты не дашь забыть. К тому же мне оно самой нравится. Анастасия! Звучит! Разве можно сравнить с Минбеликой? Или Мин, а ещё хуже Бика! Фу! — И оба рассмеялись весело и довольно.
Матир встретил Тимофея с Настей как-то странно. Оглядел молодого воина, каким теперь стал Тимофей. Перевёл глаза на Настю. Те стояли в ожидании.
— Ну, садитесь на подушки! Рассказывай, как тебе русский город?
— А что тут говорить, господин? Мне всё понравилось. Жаль, что в сам город я не попал. Приказчик не позволил. Да и денег нет у меня. Да я не обижаюсь, господин. В другой раз повезёт больше. Ещё всё впереди, господин.
— Верно думаешь, — кивнул хозяин на скатерть, уставленную вкусными кушаньями и вином. — Сначала поужинаем. С помощью Всевышнего и остальных богов, — подмигнул хозяин, — насытимся пока земными благами.
Они выпили довольно слабое, но ароматное вино, и принялись со стеснением уплетать мясо, пельмени и фрукты. Их тут было много. А хозяин заметил со вздохом:
— Твоя дочка запретила мне есть жареное мясо. Просто злодейка! Как без мяса? Но я послушался. Теперь буду ждать, как это скажется на моем здоровье. Жена только и делает, что пилит меня за такое отступление от здешних обычаев.
— Господин, только так можете поправить своё здоровье. Ничего жареного. Одни фрукты, овощи в ягоды с травами. И то не всякими. Я сама буду вам их приносить. А из мяса только белое и из дичи.
— Понимаешь, Тимошка, какую жизнь мне предлагает твоя дочь?! Выдержу ли? Однако ты должен заметить изменение в моем здоровье. Видишь, что со мной сделала девчонка твоя! Молодчина всё же! Давай выпьем за её счастье и здоровье. Пусть её жизнь благоухает цветами! — Он с улыбкой глядел на Настю, кивнул ей и всё же заставил взять пиалу с вином. — Чуточку вина никогда не мешает, дочка. Виноград — чудесная ягода. Ты ещё поймёшь это. Скоро он вызреет, а ещё с юга привезут такой, что язык проглотишь, девочка.
Так в никчёмной болтовне просидели с час. И тут хозяин сделался серьёзным.
— Тимофей, хочу с тобой обсудить важное дело. Настя, выйди пока. Позову, — Матир проследил за девочкой и повернулся к Тимофею. — Твоя дочь достойна многого, друг. И я подумал соединить наши роды. Ты согласен на свадьбу моего Бабуша с Настей? Уверен, что у них сложится хорошая семья.
Слова Матира оглушили Тимку. Он никак не ожидал такого предложения. И отказаться было боязно, и согласиться страшно. Настька так боится этого Бабуша! А в голове Тимошки уже вихрились самые мрачные и страшные мысли. И он решился.
— Разве мы, рабы, достойны такой чести, хозяин? К тому же Насте ещё тринадцати нет. Совсем девчонка. Даже не знаю, что и ответить.
— Это же не завтра будет, — продолжал настаивать хозяин. — Как стукнет тринадцать, тогда и свадьбу сыграем. — И пристально глядел на Тимофея.
— А ваша супруга? Она ведь терпеть не может мою дочь, хозяин.
— Считай, что её вовсе не существует, — с горчинкой в голосе ответил хозяин.
— Разве так можно, хозяин?! Да и вся ваша родня будет против. И что ждёт мою дочь в таком обществе? Хозяин, вы задали мне такую сложную задачу! К тому же моя Настя сильно боится Бабуша.
— Ничего страшного. Бабуш не урод, и они всегда могут сдружиться. К тому же то будет только весной. Времени ещё много до свадьбы. А с рабством я могу и завтра порешить. Будешь моим человеком, и никто тебя не тронет.
— То бабушка ещё надвое сказала, хозяин, — отчаяние подвигло Тимошку на наглость, и Матир сощурил глаза. То был недобрый знак. Всё же он заметил мирно:
— Ладно, времени у нас много в запасе. Поговори с Настей. А я посмотрю. Бабуш пока ничего не знает о моих замыслах. Его тоже спрошу. Хотя то и без обычая.
Настя целую неделю находилась в состоянии подавленности и страха. Отец тоже чувствовал себя не намного лучше. Бабуш и ему не нравился, но неприязни к нему у него не было. А Настя часто говорила отцу, что этот человек с плохими намереньями и способен на жестокость.
— Откуда ты это можешь знать, дочка? Обыкновенный мужик.
— С ним трудно будет жить, тятя. А я не могу объяснить тебе, почему у меня такое о нем мнение. Может, от матери. Она почти такая же жестокая и злая.
— И что теперь нам с этим делать? — задал вопрос отец. — Отказаться, значит, жестоко оскорбить Матвея. Он и так намекнул, что может сделать нашу жизнь совсем не такой хорошей, как сейчас. И мне страшно подумать, что в этой жизни будешь ты.
— Он так сказал? — расширила она глаза и с удивлением взирала на отца.
— Не точно так, конечно. Но смысл я понял именно так. Хорошо, что до того времени ещё много времени ждать. Ты же родилась в марте. А до него ещё почти девять месяцев, — быстро посчитал он время. — За это время многое может поменяться.
— И Матвей может умереть, — добавила Настя, а Тимофей с подозрением глянул в её черные глаза. Они смотрели излишне наивно, а отец уже знал, что это глаза недоброго взгляда, сулящие что-то плохое. Он даже не осмелился спросить. Хотя был готов легко отдать жизнь за дочь, если такое потребуется.
Вертикальные складочки в уголках её губ уже не выглядели смешливыми. Тоже признак решительности и непреклонности. Смутное беспокойство охватило Тимофея. Показалось, что в их жизни вполне могут наступить суровые времена. Вздохнув, подумал обречённо, что и так не может похвастаться привольной жизнью всё эти годы. И тут же успокоился мыслью, что всё образуется, и не такие уж они с дочерью слабые, чтобы падать духом и не найти выход из такого тяжёлого положения.
А скоро Матир сообщил Тимофею о намерении отправить его с грузом на полдень.
— Это, слыхал, очень далеко, господин. И море там грозное.
— Всё верно, Тима. Но работать-то надо. У нас скопилось много товара, и он в тех местах достаточно дорог. Будет хороший барыш. И тебе перепадёт немного.
— А вы переговорили с сыном о свадьбе? У него ведь уже есть жена.
— Вторая не помешает. А Бабуш с удовольствием воспринял моё предложение. Жена, конечно, взвилась, да мы с Бабушем прогнали её. Что с бабой толковать? Так что по приезде из плавания можно начать помаленьку готовиться к свадьбе. А что Настя такая хмурая ходит? Со мной мало говорит. И не всегда приходит…
— Разве? — смутился Тимофей. — Я не знал. Не говорила.
— Пусть не расстраивается. Бабуш не станет обижать такую девушку. Обещал.
«Значит, и об этом разговор был, — подумал Тимофей^ И то хороший признак».
Перед отходом дочка смотрела на отца любящими нежными глазами и с хитринкой сказала:
— Тятя, постарайся хорошенько запомнить всё, что заметишь интересного в пути. Особенно берега. Это будет так интересно послушать потом, — и загадочно улыбалась одними глазами. И уголки губ тоже источали нежную улыбку. А Тимофей внутренне усмехнулся хитрости дочери и ответил строго:
— Я и так стараюсь. В первый раз только и пялился на берег. Да он ничем не радовал глаз. Низкий, заросший камышом, тростником да лотосом. Говорят, что то священное растение с цветами. А что в нем такого? Я не заметил. А чего ты так говоришь, хитрица? Что задумала?
— Я? — удивлённо и наивно расширила она глаза. — Что я могу задумать? Ерунда!
И сейчас Тимофей понял, что предложение дачки что-то значат. Спрашивать не стал. Она всё равно не ответит. Строптивость её всегда проявлялась, и избавить её от этого отцу было не под силу. А идти на решительные меры не хотел. Единственное родное существо на всем белом свете, и ссориться с ним у него желания никакого не было. Он лишь криво усмехнулся, давая понять девчонке, что понимает её. Что вызвало ответную улыбку и поцелуй в заросшую бородой щеку.
— Постарайся, тятя, не утонуть. Немного плавать я тебя научила, так что не подкачай. Я не проживу без тебя!
Тимофей ласково обнял дочь и поцеловал в макушку. Вспомнив про её связь с дикими животными в тайге, спросил:
— Как у тебя здесь с животными? С дикими ты, наверное, не встречаешься?
— Иногда встречаюсь. Я люблю ходить в плавни. Там много разных зверьков. У меня там даже друзья имеются. А птицы меня не признают. Сразу улетают. Чего?
— Смотри мне! В плавнях может подстерегать тебя опасность. Змеи, пауки. А ещё болота. Очень опасное место, дочка! Я побаиваюсь за тебя.
— И зря. Я легко нахожу нужные места, где земля потвёрже. Часто лисичка указывает. Когда немного путаюсь, то останавливаюсь и зову кого-нибудь. Обязательно кто-то появится и выведет меня на твёрдую землю. Так что можешь не беспокоиться. Твоя доченька в безопасности.
— Ой ли? — воскликнул Тимофей в беспокойстве, но всё же спорить не стал.