Зажгли ещё два фонаря. Стало чуть светлее, и Тимофей узнал по описанию сообщника приказчика. Его ранило в живот. И сейчас тот корчился от боли, боясь тронуть торчащую стрелу.
— Нашли приказчика? — спросил Тимофей, оглядывая людей. — Ищите, а то этот придурок ещё пожар устроит на судне. Поторопитесь!
Приказчика нашли на другом судёнышке. Тот забился среди мешков и корзин, но его всё-таки вытащили на свет.
— Кормщик, займись им, — кивнут Тимофей на приказчика. — Пусть всё поведает команде, а мы осмотрим другое судно. Что там имеется?
Никто ещё не знал чем гружено судёнышко. Боца с тремя матросами ушёл на него, Кормщик пытал приказчика, а Тимофей пытался допросить раненого начальника.
— Сразу предупреждаю, падаль собачья! Если всё поведаешь, то обещаю лёгкую и быструю смерть. В другом случае буду пытать. Договорились?
Раненый с трудом ответил согласием.
— То всё Хагла устраивал, господин! Мне бы досталось лишь четверть всего. Остальное он брал себе, подлюка! Отпустишь меня?
— Это все, что ты хотел нам сказать?
— А что ещё? Больше такого ничего не было. Товар продали бы подороже. Хагла устроил нападение и ограбление, и всё было бы чисто. Мы бы расстались мирно, но уже с деньгами. Не получилось…
— Ты из Дербента? — спросил моряк, что подслушал разговор.
— Да. Мы давно знакомы с Хаглой. Не первый раз проворачиваем подобные дела. А с нападением впервые Хагла предложил. Он должен был всех опоить вином, с сонным порошком. Да осторожность потеряли, дураки! О Аллах! Покарай нас своими карами, но не отправляй в ад! Мы грешны!
Он стал подвывать. Видимо боль была нестерпимой. Тимофей думал недолго. Самому убить как-то не хотелось. Позвал своего воина.
— Така, я обещал этому подонку лёгкую смерть за правдивый рассказ Он своё выполнил. Да и мучается он сильно. Сделай, чтобы не мучился. Мне что-то не по себе безоружного кончать.
— Сделаем, — уж слишком весело ответил Така. Схватил раненого и поволок к борту. Отработанным ударом ударил по шее саблей, и Тимофей отвернулся. Стало неприятно внутри. И он поторопился уйти к кормщику. Тот уже сидел с понурой головой и молча ждал чего-то.
— Ну что с ним? всё рассказал?
— Чёрт его знает, Темян. — Кормщик пытливо поглядывал на Тимофея. — Что с ним делать будем? Давай посадим в трюме на цепь и вернёмся к хозяину. Сам пусть и думает, что с ним делать и как.
— А что? Сгодится. Молодец! Всё так здорово решил. Распоряжайся. К тому ж и ветер будет почти попутным. Только утра дождаться. Надо груз перегрузить. А с судном что? Ты пойди глянь на него. Может, и оно сгодится нам?
Суда укрепили якорями. Кормщик всё же обследовал захваченное и убедился, что груза там мало и особой ценности не представляет. Зато ребята Тимофея и там, и на своём судне нашли довольно увесистые мешочки с серебром.
Боца алчно посматривал на них. Не вытерпел и просительно сказал:
— Темян, монетки пока без хозяина. Что стоит нам с тобой получить чуть больше, а? К тому же мы, особенно ты, столько сделали сегодня. Судно спасли, вора изловили, и ещё второе судно привести можем. Соглашайся!
— А что? Вполне правильное предложение. Только молчок. Мне монетки очень нужны. Для свадьбы дочери. Сам понимать должен.
— Молодец, Темян! Давай сразу и поделим. Здесь…
Тимофей взвесил два мешочка на ладонях. Сомнения одолевали. Но и упускать такую удачу тоже не хотелось. Это просто добыча и ничего большего! Такие думки полыхали в его разгорячённой голове.
— Значит так, Боца. Больший мешочек хозяину. Меньший нам. И мне чуть больше чем тебе. Согласен с таким раскладом?
Боца покачал головой и не очень поспешно согласился.
— А что, ты начальник. Всё по-честному. И правда, свадьба потребует много денег. Дели, а я дверь припру. Нечего всем глазеть сюда.
А ранним утром суда снялись с якорей и, изменив курс, пустились на полночь. Почти попутный ветер позволил сохранить хороший ход. Захваченное судно следовало в фарватере. Там были частично свои люди и трое других. Приходилось следить за чужими. Всё оружие у них отобрали. А свободные от вахты запирались в крошечном чулане на корме.
При подходе к острову Тюленьему ветер вдруг изменил направление и прижал к берегу. Кормщик с большим трудом исправил положение и на вёслах сумел завести судно в бухточку. Второе удалось буксирным канатом удержать следом.
Почти неделю пришлось простоять так в ожидании благоприятного ветра.
Глава 16
Миновало полтора месяца, как большой баркас ушёл по торговым делам на юг. Возвращения Настя ожидала ещё через месяц. Это сильно печалило её, вселяло неуверенность в себе и страх перед Бабушем. А тот всё настойчивее преследовал её. И девочка была уверена, что он затеял настоящую охоту на неё. Поэтому старалась одной никуда не ходить, а больше оставаться в кибитке, крепко закрывая дверь.
Понимала, что дверь не та преграда, которая может остановить наглого мужика. А жаловаться Матиру не хотелось. Могли возникнуть другие препятствия.
У неё появились подруги. Ей завидовали и не скрывали этого. Потому заранее сдружились с будущей женой самого богатого человека в посёлке.
К тому же многие уже знали, что эта чужая и своевольная девчонка имеет некоторые способности, что выделяют её из остальных. Многих такое положение раздражало. К тому же она, как и её отец, считались ещё рабами. И продолжится такое их положение до свадьбы. Все уже знали, что в этот день они перестанут быть рабами.
— Как ты себя чувствуешь в положении невесты, дочка? — как-то спросил Матир.
— Пока никак, господин. Вот тятя вернётся, тогда что-то будет известно.
— Не собираешься ли ты отказать мне, сыну?
— Я просто ещё не думала об этом, господин. Рано ещё. До моего дня рождения ещё целых полгода. А за такое время многое чего может произойти, господин.
Матир с подозрением глядел на девочку. На лице легко замечалось волнение и сильное беспокойство. И старик вдруг спросил тихим голосом:
— Ты боишься Бабуша, Настя?
Она не осмелилась ответить, но согласно качнула головой.
Долгое молчание опять прервал хозяин.
— Знаешь, детка, я тебя могу понять. Ты жила в одиночестве и с людьми не общалась. И твои страхи вполне понятны. Но, уверяю тебя, в браке нет ничего страшного. Это естественно и даже весьма просто. Часто бывает даже приятно. И не думаю, что Бабуш станет тебя обижать. Или его первая жена. Обещаю поговорить с сыном и просить не делать тебе плохого.
— Спасибо, господин, — поклонилась Настя. Ей хотелось побыстрее уйти и не продолжать неприятный разговор. А Матир легко понял её желание, улыбнулся.
— Хорошо, Настя, иди. Я тебя понял и постараюсь помочь.
А время шло. Приближалась осень, но солнце ещё палило довольно горячо. Настя часто уединялась в плавнях и там наедине с собой и редкими животными она предавалась раздумьям и мечтам. Боролась с тоской и грустью. Ждала отца и даже с надеждой считала предполагаемые дни его возвращения. Оставалось недели три.
Её занятия ограничивались лишь домашними делами. Правда, ей дали несколько овец и две козы. С ними она разговаривала, как с людьми. Они давали много молока, и она делала разные продукты из него. Сыр, брынзу, простокваши и сметану с творогом. Мяса она по-прежнему почти не ела. А теперь питалась только травами и молочными продуктами. Даже помогала бедным девочкам. Их тут хватало. Они часто приходили к ней и подолгу болтали о разных сплетнях и новостях. От них Настя узнавала про все стороны жизни в посёлке.
И море! Оно находилось в двух верстах от посёлка. Настя часто в сумерках ходила к нему и тайно купалась. Плавала в тёплых водах, в тёмной воде, такой таинственной вечером и приятной одновременно.
В один из таких вечеров, когда луна ещё не появлялась в черноте неба, она вы шла из воды и ахнула, обомлев. На берегу у её одежды стоял человек. Она не сразу узнала в нём Бабуша. А тот стоял и не двигался, молча всматриваясь в светлый силуэт девочки. Она не столько застыдилась, сколько испугалась сплетен. А, узнав Бабуша, спросила с дрожью в голосе:
— Тебе не стыдно подглядывать за бедной девочкой? А ещё джигит! Уйди, дай мне одеться.
— А тебе не стыдно купаться, да ещё нагишом? — каким-то странным голосом спросил Бабуш и сделал шаг вперёд, — Что скажут люди, глупая? А ты моя невеста. Опозорить меня вздумала?
— Чем же это? Или ты предпочитаешь, чтобы я была грязной и вонючей, как остальные ваши женщины? А я привыкла даже в тайге постоянно купаться в реке. Там вода так холодна, что тело коченеет.
— Выходи и оденься! — грубо ответил Бабуш. Он сделал ещё один шаг к ней, а Настя отодвинулась к воде на два шага.
— А ты уйди и не мешай мне! Стыдись, Бабуш! Уходи или я опять войду в воду. Я ведь голая…
— Куда ты денешься от меня! Иди ко мне!
— Не дождёшься! Уйди, говорю, или я пожалуюсь твоему отцу.
— Ой! Испугала! — голос Бабуша выдавал похоть и желание обладать ею. Ей это показалось опасным, и она вошла в воду и прошла по мелководью дальше, на глубину,]
Услышала плеск воды и поняла, что Бабуш бросился за нею. Обернувшись в испуге, Настя нырнула и постаралась подольше пробыть под водой. Плыла в сторону и тихо вынырнула, сдерживая дыхание. Бабуш стоял по грудь в воде и оглядывался. Озорной смех вырвался из её рта, и Бабуш увидел её шагах в пятнадцати левее.
— Догоню, и тогда ты у меня поплачешь, девка! Иди ко мне!
— Ты только жених, и ещё не имеешь никаких прав на меня, Бабуш. Хочешь догнать — так начинай, — подзадоривала она, зная, что тот плавать не умеет.
Бабуш сделал два шага к ней, испугался и остановился. А Настю захватил азарт. Бабуш стал медленно приближаться к ней. Настя опять нырнула, и мужчина завертел головой, надеясь увидеть её и попытаться догнать.
Она опять осторожно высунула голову подышать. Ей оставалось совсем намного до берега, и она без всплеска опустилась под воду и поплыла. Бабуш в недоумении и злости вертелся на месте.