Она прождала ещё немного, но тюлень не вернулся. Вздохнув, Настя вернулась к избушке. Поглядывала на серое море и часто видела тюленя, плывущего вдали. Тот ли был или другой, Настя не узнала. Но махала ему рукой и кричала ласковые слова. Благодарила за находку и ещё добавила:
— Встретимся завтра! Я попрошу тебя найти мне ещё что-то! Сделаешь?
Тюлень не ответил. Лишь вильнул в глубину и скрылся среди волн.
Через несколько дней Настя снова заметила тюленя. Окликнула его и тот нехотя подплыл. Но ласкать себя не позволил. И слушал короткое время. Кувыркнулся под волну и исчез в море. Она была разочарованна.
— Ты чего такая невесёлая? — спросил Тимофей. — Что случилось?
— Тюлень не захотел со мной побыть, — мрачно ответила дочь.
— Вот невидаль какая! О, чего загрустила? Пустое то! Иди свари кусок мяса.
— Ты убил тюленя? — с недовольством спросила Настя. — Вот почему мой друг отказался со мной побыть. Тятя, не надо больше убивать их.
— А чем прикажешь брюхо набивать? Даже травы мало осталось. Высохла уже. А завтра обязательно насобирай дров побольше. Дожди уже часто перепадают, а у нас и на месяц нет дров. Мёрзнуть охота?
— Ну и что! — слегка огрызнулась Настя и ушла варить мясо тюленя.
Уже лёжа на верхней наре, тихо попросила отца:
— А ты мог бы бить тюленей подальше от избушки? Тогда, мой друг мог бы опять признать меня, тятя?
Отец тяжко вздохнул и долго молчал. Настя терпеливо ждала.
— Ладно уж. Попробую. А ты не забывай, что силы ваши убывают и тюлени единственная наша пища. Правда, рыба ещё ловится. Но мало её.
— Спасибо, тятенька! — Настя повернулась к стене и тут же заснула со счастливой улыбкой на губах.
А ещё через несколько дней тюлень вернулся. Они немного поиграли. Потом Настя сняла с себя своё ожерелье и показала тюленю. Смотрела в его черные глаза. Нежным голоском стала просить:
— Миленький мой Тюли, сделай доброе дело для меня. Найди наши монетки, — показала свои на цепочке. — Только они дальше лежат на дне, — и махнула рукой.
Настя сняла монетку и бросила её в воду у самого берега. Тюлень раздумывал пару мгновений. Нырнул и скоро выложил усатым ртом монетку на песок.
— Какой ты молодец! — крикнула она в восторге и протянула руку к тюленю. — Тюля, дай я тебя поглажу! — Тюлень чуть отодвинулся, но терпеливо снёс её ласку. — Ты мне поможешь найти мои сокровища?
Зверь не ответил, крутнул головой и скрылся в воде. Потом выскочил, крутнулся раз, и скрылся. Вдали раздавались голоса стада.
Настя всё раздумывала над вопросом: понял ли её Тюля? Однако приходилось дожидаться следующего свидания. А когда оно состоится, она не могла знать.
Тюля оказался не столь постоянным, как хотелось Насте. Так случилось и теперь. Тюля соизволил посвиданничать с Настей дней через пять. Она с радостным восклицанием приветствовала его и сразу же приступила к разговору. Тюля слушал, улыбался и вдруг стремительно удалился в море. Остановился саженях в двадцати и стал смотреть на Настю. Та махнула рукой и пошла берегом. Тюлень плыл следом.
Путь оказался не таким долгим, и Настя вскоре оказалась на месте их несчастья. Ничего не изменилось. Она села, поджидая тюленя. Тот подплывать не торопился, выскочив на песок, выложил ей рыбу в локоть длиной.
— Тюля! — воскликнула Настя в изумлении. — Ты мне рыбу принёс! Вот здорово! Да мне совсем другое надо! — И опять показала своё украшение из монет. — Вот такие ищи, милый Тюля! Но и за рыбу большое спасибо! — и погладила его мокрую гладкую голову. Тюля блаженно зажмурился. — Ищи же, Тюля! — толкнула она его к воде.
Будто заигрывая и ленясь, Тюля всё же скрылся под водой и долго не появлялся. Наконец вынырнул, и во рту его поблёскивала серебряная монетка!
— Ты просто прелесть, Тюля! — воскликнула Настя и взяла его голову в свой ладони и слегка чмокнула в его чёрный нос. — Этого мало. Ищи ещё. Их там много.
За час неторопливой работы Тюля выложил на песок шесть монеток. Одна из них была золотой. И на этом их игра закончилась. Тюлень устал и больше не хотел выполнять её просьбы. А Настя долго и горячо благодарила своего друга. Тот нетерпеливо слушал и поспешил исчезнуть в волнах. Море начинало сердиться. Ветер усиливался и можно ожидать бури.
Настя поспешила домой. Так нестерпимо захотелось похвастать перед отцом своим успехом, что ноги сами пустились бегом. И до самой избы она так и продолжала бежать, не чувствуя усталости
— Ты чего испугалась? — вышел навстречу отец и с беспокойством следил, как дочка приближалась. — Кого-то заметила?
— Никого, тятя! — едва смогла выговорить Настя. — Смотри сюда, — и раскрыла ладонь. Там поблёскивали шесть монет. — Тюля нашёл и принёс мне!
— Что за Тюля? — спросил отец и добавил: — Тюлень, что ли? Как это?
— Вот так, тятя! Я его просила несколько дней. И он понял меня и вот. Что скажешь? Разве не чудо?
— Ну и девка! Настоящее чудо! А ещё сможет твой Тюля достать?
— Надеюсь. После бури. Вон как море вздыбилось! Дождь может пойти. А сколько у тебя было монет, тятя? В лодке,
— Точно не помню. Больше ста монет. Четверть золотые.
— Тогда нам с Тюлей долго ещё искать остальные. Но будем стараться.
— Да уж постарайся, Настенька! С такими деньгами мы в Астрахани смогли бы устроить свои жизни вполне сносно. Так что работайте со своим Тюлей. Молодцы!
Глава 22
Тимофей уже в который раз расспрашивал дочь о способах общения с животными.
— Откуда я знаю, как это получается? Просто понимаем друг друга и всё тут!
— Ну тогда ты чуточку зверёныш, Настя! — серьёзно заметил Тимофей.
— Ничего я не зверёныш, тятя! А умение лечить хвори разные? Особенно открытые раны. У Тюли она тут же стала затягиваться. И четверти часа, наверное, не прошло, а вокруг всё становится лучше и боль утихает. Дар, значит, такой.
— Всё равно зверёныш! — со смехом повторил отец. — Но я такого так люблю! Ты у меня сама дар божий! Иначе чем можно пояснить, что ты выжила в тех условиях, что мы жили в тайге? И почти не болела! Правда, мать умела хорошо лечить. Но того, думаю, мало было. Сама ты уж очень походила на маленького зверька. Сама куда хотела могла пойти в тайге и не заблудилась ни разу. Как ты находила дорогу, ума не приложу! Сколько страхов натерпелись с тобой, а тебе хоть бы что! Сейчас, можешь пояснить мне? — Тимофей вопросительно глядел в расширенные глаза дочки.
— Я об том просто никогда не думала, тятя. Просто шла и выходила к нашей пещере. Как всё звери, что находят свои норы и логова чутьём или ещё как…
— Получается, что ты сама признаешь в себе что-то звериное, так ведь?
— Вроде того, — согласилась Настя и настороженно смотрела в глаза отцу.
— Стало быть, ты и есть мой зверёк, Настька! — весело воскликнул отец и обнял дочь, прижав к груди, целуя в макушку грязных волос. — А чего ты перестала купаться в море, Настя? Холодно?
Настя смутилась, но ответила, потупившись:
— Купаюсь, тятя, но не так часто. Стало неловко как-то… Вроде стыдно…
— О-о! Так ты стала взрослой, дочка! Да и то, пора ведь. Тебе скоро шестнадцать стукнет. Замуж пора думать выходить. А? — усмехнулся отец. — Задумываешься?
— Что ты, тятя! За кого тут выходить? Да мне вовсе не хотелось бы…
— Ты не хочешь замуж? — удивился отец.
— После Бабуша мужчины меня как-то не интересуют. Боязно мне даже думать о них, — покраснев, заметила Настя и опустила голову.
— Ты ещё помнишь того ублюдка? Забудь! Он того не стоит. К тому же ты жестоко отомстила ему. И можно выбросить из головы. Однако без мужа так или иначе трудно жить, девочка. Не принято вроде бы… Люди не поймут.
— Обязательно это учитывать, тятя? — скромно спросила дочь.
— Не обязательно, но тоже будет трудно. Как жить в окружении людей, которые тебя ненавидят? А в таких случаях такое сплошь и происходит. Полагаю, что ты не правильно понимаешь жизнь. Среди людей надо жить, не нарушая их уклад и хоть для видимости надо соблюдать обычаи и уклад окружающего люда.
Настя задумалась и потом сказала с неуверенностью:
— Значит, это так обязательно? Я об этом не подумала, тятя. И в Астрахани мне будет трудно жить?
— С такими повадками будет трудно, детка. Ты об том хорошенько подумай.
С этих пор Настя была молчалива, задумчива и больше уединялась. Отец с опаской поглядывал на неё, молча переживал. Ждал, что дочь сама до чего-то додумается. Знал, что Настя много времени уделяет Тюле и надеялся тоже на успех. Но пока результат был мизерным. Всего одиннадцать монет, из них только две золотые. Настроение начинало падать, как и тепло, уходящее на поддень.
Настя жаловалась, что Тюля без охоты ищет монетки.
— Разве не может получиться так, что монетки буря разбросала на большие расстояния? Тогда понятно, что Тюля ничего не может больше найти.
— Всякое может быть, Настя, — соглашался отец, но настроение от этого не улучшалось.
Уже наступили холодные дни с дождями и утренними туманами. С неба даже снежок однажды срывался. И отец с дочкой помаленьку начали мёрзнуть. А одеть ничего было. Тимофей стал что-то мастерить из кож тюленей.
А Настя всё реже виделась с Тюлей. Правда, в последний раз Тюля принёс ей из воды кошель с тремя монетками. Одна из них оказалась золотым флорином. После этого Тюля больше ничего не смог найти и достать.
— И то слава Богу! — крестился Тимофей, подсчитывая своё богатство. — Если доберёмся до Астрахани или куда ещё, так будет на что жить в первое время.
Остров покрылся снежным покровом, и жизнь наших бедолаг стала ещё труднее. Единственная радость — изба, и надежда, что сюда могут наведаться промышленные.
— Коль появятся, то смогут ли они нас забрать с собой? — говорил Тимофей. — А каким способом они могут сюда доехать? Лодками или по льду? Может, здесь льда и не бывает. Мы об том ничего не знаем.
— Если б знать как далеко до берега, устья Волги? — восклицала Настя горестно. — Если близко, то можно бы и пешком пуститься.