Ладонь легла мне на лоб, и я, закрыв глаза, повернула голову и потёрлась о неё щекой. Теодор. Впервые я была ему рада. И чуть не закричала: не оставляй меня одну. Мне страшно.
Целители, как по волшебству, исчезли, а Теодор долго ещё сидел у моей постели, бормоча какую-то чушь. Но он был рядом — всё, что мне требовалось.
Не оставляй меня одну…
Поправилась я быстро. По словам брата всего сутки провалялась. И, проснувшись в следующий раз, уже чувствовала себя отлично.
— Ох, Алисия, ну и испугала ты меня! — говорил Теодор, наблюдая, как я пытаюсь совладать с волосами. — Я понимаю, у каждого…м-м-м… свои привычки… Но чтение молитв во время…э-э-э… любви…
Я случайно дёрнула прядь и зашипела от боли.
— О чём ты? Какая любовь?
— Брось, Алисия! — усмехнулся Теодор. — Если этот Александр так тебе небезразличен, делай с ним, что хочешь — его брат всё равно сопротивляется. Да, да, хочешь, чтобы он молитвы читал — пусть, у всех свои странности. Но что с тобой было?
Я судорожно вздохнула, машинально прикрепляя заколку не там, где собиралась.
— Я не знаю.
— То есть? — насторожился брат. — Понимаешь, Алисия, ты кричала, а когда вбежала стража, ты билась на полу, а этот принц стоял на коленях рядом и молился. Это какая-то магия? Он тебя отравил или что-то в этом роде? Целители ничего не могут сказать, я надеялся, ты прояснишь. Чем вы там занимались?
Я подоткнула непослушный локон. Просто молился, значит?
— Сияние… Теодор, он сиял. Александр. Нет? Вы… не видели?
— Значит, всё-таки магия? — Теодор резко поднялся. — Он сильнее тебя, Алисия?
Магия? Нет… Это не магия… А если и магия, то иного рода.
Я повернулась к Теодору.
— Ну, конечно, нет. Глупости это всё, братец, забудь. И не бойся, твоё идеальное оружие в моём лице будет в порядке.
— Алисия, — начал было брат, но я перебила:
— Что с Александром?
Теодор закусил губу.
— Ну… Пока ты приходила в себя… Думаю, с ним всё хорошо. А что? Хочешь забрать его на какой-нибудь обряд? Подлечим чуть-чуть и будет готов. Алисия, если он более могущественный, чем ты, колдун…
— О, колдун из него, как из меня — клирик, — хмыкнула я. — Отпусти его, Теодор.
— Что? — опешил брат. — Как… отпустить?
— Просто. Отпустить, — отчеканила я, пристально глядя на него. — Учти, брат, я прослежу.
— Алисия, я понимаю… — начал было братец, напряжённо глядя на меня в ответ, но я не выдержала:
— Не понимаешь. Пожалуйста, Теодор, сделай так, как я прошу.
Оглядев меня напоследок с головы до ног, брат фыркнул и, заявив, что все влюблённые женщины слегка неумны, ушёл, громко хлопнув дверью.
Я отправила вслед за ним духов — проследить, чтобы обошлось без шуточек и неожиданных казусов.
В конце концов, я обещала Александру, что отпущу, если его вера превзойдёт мою магию. Но, чёрт возьми, как это получилось?! Магия святош — а я в ней уже мастак — всегда действует иначе, совсем иначе. Как маг Александр в сотню раз слабее меня, да он и не колдовал. Даже не пытался. Но мне никогда ещё не было так плохо, так страшно. Что Александр сделал такое, он же просто молился?
Выходит, это всё-таки правда. И сила веры, истинной веры способна развеять любую тьму? Я до боли стиснула зубы. Он же легко мог меня убить. Всего-то молитва — по сути, просто слова… Но почему, чёрт возьми, раньше она не срабатывала? Тот король, Антуан, выходит, действительно верил слишком мало. То есть и правда можно верить слишком мало, а можно и побольше? Бред… И почему сами святоши нападают на меня с мечом, а не со Святым Писанием? Может… может, они не настолько уж святоши? Но почему тогда носят эти их кресты и пользуются защитой Святого престола?
Слишком много было вопросов, а ответы словно кто-то прятал. Ни книги, ни люди не могли мне помочь, хотя и перерыла весь доступный мне архив. Наверняка в цитадели Святого престола найдутся ответы. Когда брат их и Дамиан её завоюют…
Если завоюют.
А пока надо подумать, что сделать с Александром. Я обещала, что отпущу его — это да, это конечно. Но святоши до него не должны добраться. Больше — нет. Такое оружие против себя я им в руки не дам, никогда. Но как с ним быть? Можно окружить духами — в этой его Хотфолде. Или поискать нужное заклинание, чтобы раз и навсегда отвадить от него Святой престол… Пожалуй, стоит. Так, чтобы и у себя дома он оставался моим пленником. Отпустить ведь тоже можно по-разному…
Александра увезли вечером. Я окружила его чарами — ни один святоша не подберётся. И стояла у ворот в тенях, глядя, как готовят для него карету. Как его ведут — под конвоем. Вот тут пришлось отвернуться: мне чудилось или нет, но радужное сияние всё ещё окружало хотфолдского принца. Уже не такое яркое, но глаза от него словно раскалённым прутом выжигало… Я очнулась только, когда карета выехала за ворота. Поплотнее укуталась в плащ и, набросив на голову капюшон, поплелась к крыльцу.
Я никогда больше не смогу посмотреть на хотфолдского принца без страха. И как тогда… ночью… у нас не будет.
Где-то на периферии сознания мелькнула мысль: «Почему? Мне же так раньше нравилось, когда он сиял. Мне же было от этого тепло…» Но я даже не стала над ней задумываться. Ну и чёрт с ним, с Александром. Есть много других, правда?
Тот южный король… как его… ах да, Дамиан очень удивился, явившись около полуночи в свою спальню, и найдя там меня на кровати. А я не прогадала: он оказался очень нежным любовником, как тёплый ветер его страны. И жадным, как море, в котором я чуть не утонула однажды. И это, конечно, было не как с Александром, но, думаю, и я, и Дамиан получили, что хотели.
Следующим вечером я вызвала демона и послала его в Хотфолду. Приказала быть по возможности невидимым и не заметным. И убивать каждого клирика, приблизившегося к Александру. И не клирика, если покажется подозрительным. Чувства самих хотфолдцев или их принца, которые обязательно увидят демона в родной столице, меня абсолютно не волновали
По-моему, именно тогда у меня появилась мысли создать отряд демонов. А чего мелочиться? Да, я пока ещё не умела контролировать столь большое число потусторонних сущностей. Но я же смогу научиться.
Какое-то время спустя мы снова переехали. Я, конечно, с удобством путешествовала в карете, читала книги, делала пометки. Но иногда — иногда — я в окно всё-таки смотрела. Виселицы на выезде из города заметить было нетрудно. И кресты на груди повешенных.
Вечером я спросила Теодора, что это. Тот отмахнулся, сказав: «Клирики, Алисия. Только не говори, что тебе их жалко». Мне не было жалко, я просто не понимала, зачем. «Ох, сестра, ну какое тебе дело?» — читалось на лице брата, когда он отвечал, что монахи волновали народ и смущали их своими проповедями, и так далее и тому подобное.
— Да он помешался на клириках, — сказал ночью Дамиан, играя моими волосами. — Казнит всех и не мешкая. Но, любовь моя, неужели тебе их жаль?
Жаль? Я хотела расправиться с монахами. Я сама их убивала. Но не так, не так…
Или так? Чем лучше отданный приказ духам или демонам, ведь результат всё равно тот же? Люди убьют или потусторонние силы?
И ведь среди этих повешенных мог найтись такой же Александр, с радужным сиянием, с истинной верой… Тогда брат прав. Да?
Но я всё ещё помнила, как это сияние грело. Я всё ещё тосковала — глубоко в душе меня всё ещё жгло. Предательство Александра выжгло на моей душе клеймо похлеще, чем все его молитвы.
— Владычица моя, свет моих очей, не хмурься, — целуя мне лоб, шептал Дамиан. — Не думай об этом.
Забавно, но так я в итоге и поступила. В конце концов, меня тоже хотели убить. И, если таким образом, даже этими жертвами, я смогу жить свободно — так пусть! Лес рубят, щепки летят, да? Пусть Теодор хоть весь Святой Престол повесит.
Я просто, чёрт возьми, хочу жить!
Мы медленно, но верно продвигались к Ромулии, к цитадели Святого престола. Когда-то Арман говорил, что это наша земля. И она будет нашей, по-настоящему. Моей, если уж на то пошло. Я сделаю так, чтобы шабаши можно было проводить не тайком под луной и звёздами, а весело и игриво — в городах. Я хочу и так будет.
Ох, Арман… он забросал меня письмами, но я так увлеклась исследованиями, что забывала на них отвечать. Тогда неуёмный дракон явился ко мне «в гости».
К тому моменту мне было всё равно, что Арман узнает и что почувствует. Он же обещал быть со мной — что бы ни случилось. Мы же друзья.
Когда я подарю Ромулию ему, он не будет спрашивать, чего это стоило. Конечно, не будет.
— Алиска! — как обычно свалившись как снег на голову, завопил дракон, заставив меня пролить чернила. — Как я рад тебя видеть!
Я шептала ругательства, пытаясь спасти хоть часть свитка.
— Ха, ты что, решила пополнять мою сокровищницу своими трудами? — хихикал дракон позже, рассматривая кипы черновиков на столе. — Нет, серьёзно, Алис, я, конечно, ценю твою заботу, но это как-то слишком… Ты когда последний раз наружу выходила? В прошлом году? Вот-вот, на мертвеца похожа. Идём-ка.
Рассекающий над армией дракон солдат впечатлил. Арман старался, виражи выделывал. А вот короли отчего-то насторожились.
— Сестра, будь внимательна. Ты точно знаешь, что ему можно верить? — говорил Теодор. — Он удивительно точно появился почти накануне сражения с либелийцами…
Я отмахнулась: знать не знаю никаких либелийцев, и Арман здесь не для того, чтобы вынюхивать наши секреты. Арман мой друг.
— Ну-ну, — фыркнул Теодор. Но больше ничего не сказал.
Как раз накануне этого сражения мы с Арманом летали над побережьем. И драконья тень красиво скользила по водной глади, и тёплые солнечные лучи красиво играли на его чешуе, заставляя загораться драгоценными камнями, соперничая разве что с морской рябью…
— Хорошо, что я один у мамы с папой, — сказал Арман позже, лёжа рядом со мной на тёплом песочке. — Такой брат… Алис, ты знаешь, его в народе зовут Ужасный. А ещё Бич Дьявола и…
— О, ты ещё вспомни, что обо мне в народе болтают, — фыркнула я, и дракон притих. Правда, ненадолго.