Встав, Раэн налил в глубокую плошку молока, вбил и размешал несколько сырых яиц, а потом туда же мелко нарезал кусок телячьей вырезки, сотворив светло-розовую кашицу. Вернувшись с плошкой к дивану, он зачерпнул месиво ладонью, другой рукой ловко прихватил собачью морду и, разжав страшные челюсти, отправил содержимое ладони глубоко в пасть.
Закашлявшись, пес невольно проглотил кашицу и облизнулся. Почти сразу его вырвало в подставленную Раэном посудину, но целитель, ничуть не расстроенный, терпеливо продолжил кормить собаку с ладони. Через несколько минут, впихнув достаточно для первого раза, он оставил измученное животное в покое, накрыв дрожащего в лихорадке пса другим покрывалом.
— Ты бы ложку взял, — посоветовал Халид, разбирая корзину с остальной едой. — А то в другой раз без рук останешься.
— Как раз напротив, — возразил целитель, тщательно вымыв руки до локтя и вытерев их чистым полотенцем. — В этом-то вся хитрость. Настолько истощенный пес уже не хочет есть и будет сжимать ложку зубами, чтоб не мучиться, а вот укусить руку воспитанная собака ни за что себе не позволит. Интересно, каким ветром настоящего степного волкодава занесло в Харузу?
Он осторожно приподнял губу заснувшей псины, показав клыки, белоснежные и на вид очень крепкие. Халид пожал плечами.
— Какой толк от бродячей собаки, не способной даже добыть еды?
— Уверяю тебя, — сказал Раэн, отходя от пса, — в степи он может прокормить и себя, и хозяина. Здесь же погибал, потому что не умеет воровать еду и грызться за место в стае. Слишком гордый… Но мне именно такой и нужен. Я, видишь ли, обещал одной девушке подарить ей собаку. Особенную… Ах, Зеринге, видел бы ты эту девушку!
Он улыбнулся мечтательно и нежно.
Халид вытащил из корзины блестящее красное яблоко и с громким хрустом откусил от него. А прожевав, насмешливо заметил:
— Дело твое, но девушки почему-то предпочитают не волкодавов с помойки, а красивые безделушки. Если хочешь получить от нее поцелуй или что-нибудь послаще, лучше закажи колечко с камушком, что умыкнул у гулей.
— И вовсе не умыкнул! — возмутился Раэн, взмахнув рукой.
Второе яблоко стремительно вылетело из корзины, пронеслось мимо Халида и влипло в небрежно подставленную чародеем ладонь.
— Это была военная добыча! — продолжил тот. — И мне не жаль подарить этой девушке любую безделушку, что ей приглянется, только драгоценностями ее не удивить. А меня заботит, чтобы она осталась жива и невредима, если рядом окажется дурной человек.
— Тогда, конечно, пес лучше колечка, — согласился Халид. — Но не намного. Приходилось мне провожать в Бездну тех, кого охраняли обученные собаки. Им это не слишком помогло.
Теперь уже пожал плечами Раэн, лениво развалившийся на диване рядом со спящим псом.
— Верю. Но этот найденыш, когда я с ним закончу, станет…
Не договорив, он мгновенно оказался на ногах. Халид, еще ничего не понимая, замер, потом плавно и без малейшего стука опустил на столик тарелку с халвой, которую держал на коленях. Целитель невесомо скользнул к окну, прислушался к чему-то и улыбнулся, снова расслабившись.
— У нас гость, — сказал он весело и словно удивленно. — Да еще какой!
Он щелкнул пальцами — дверь послушно распахнулась. Если человек на пороге и удивился, то никак этого не показал. Переступив порог, он учтиво склонил голову и прижал руку к груди, накрыв ладонью стальной медальон, висящий поверх полотняной рубашки. Взгляд пронзительно синих глаз медленно скользнул по Халиду и остановился на Раэне. Тот слегка поклонился в ответ и тоже коснулся ладонью груди напротив сердца.
Халид поднялся из единственного кресла в комнате, словно уступая его, и присел на низкую спинку дивана с таким расчетом, чтобы видеть и комнату, и то, что за окном. Раэн, кажется, совсем не беспокоился, но Халид слишком хорошо знал, чем может обернуться приход подобного гостя… По губам человека с медальоном скользнула едва заметная улыбка.
— Светлого дня вам, почтенные, — сказал он, учтиво причисляя к таковым и Халида. — Прошу прощения, что потревожил ваш покой, явившись незваным.
— Разве может столь желанный гость причинить беспокойство? — невозмутимо отозвался Раэн. — Дверь моего дома всегда рада открыться, когда бы вы ни соизволили переступить его порог. Что мне будет позволено предложить вам, дорогой Нехмет, чай, кофе или вино?
— Не хотелось бы утруждать вас, мудрейший Раэн…
— Какой же это труд! — возмутился целитель. — Гость в доме — честь и радость для хозяев. Не обижайте меня, почтенный Нехмет!
— Тогда кофе, если можно, — снова слегка поклонился человек, которого, на памяти Халида, никто не звал по имени так запросто. — И еще раз прошу меня извинить. Я оставлял два дня назад сообщение в «Черном льве», но, полагаю, важные дела помешали вам его получить.
Халид извлек из кармана недоеденное яблоко и снова им смачно захрустел. Еще бы! Последние дни почтенный и мудрейший Раэн был очень занят! Воровал полумертвого Зеринге у сотника городской стражи, резал хвосты оборотню, гулял по кладбищу, а потом без малого сам воскресал из мертвых, выхаживал бродячего пса… Когда ему было получать почту? И что за дела у него с Ночной Семьей? Мало кто может принимать личного посланника ночного шаха как давнего знакомого…
— Ну что вы, — благодушно отозвался чародей. — Какие там дела… В последние дни жизнь моя была такой спокойной… — Халид едва не подавился яблоком. — Что это даже стало наводить скуку, — закончил Раэн, насмешливо на него покосившись. — Ах да, простите мою невежливость, достопочтенные господа. Не знаю, встречались ли вы раньше, но, несомненно, слышали друг о друге?
Нехмет ир-Базуфи церемонно склонил голову и согласился:
— Достославное имя господина ир-Кайсаха хорошо знакомо вашему скромному гостю.
Халид молча поклонился, даже не пытаясь состязаться в учтивости.
Глаза Раэна весело блеснули. Он взмахнул рукой, и из кухни вылетели, покачиваясь, жаровня, котелок с водой и целая вереница мелкой утвари. Все это опустилось на стол немного в стороне от гостя, который, надо отдать ему должное, и бровью не повел, разве что взгляд вспыхнул интересом. Халид, уже привыкший к тому, что Раэн называл разминкой для волшебников, невозмутимо догрыз яблоко и сел поудобнее. Хочется его хозяину щегольнуть перед Ночной Семьей чародейским мастерством — его право.
— Рад видеть вас в добром здравии, господин ир-Кайсах, — продолжил ир-Базуфи, косясь на маленькую мельничку, принявшуюся молоть ссыпанные в нее зерна. — Хотя и несколько удивлен. Мне говорили, что некий сотник городской стражи примерно неделю назад бурно отмечал вашу смерть в «Золотой короне».
Комната наполнилась ароматом свежемолотого кофе, котелок наклонился над джезвой, наполняя ее водой, а в жаровне сам собой вспыхнул огонь. Видимо, решив, что этого достаточно, Раэн встал и подошел к столу.
— Вот уж не знал, что жалованья стражника, пусть даже и сотника, может хватить на «Корону», — невозмутимо откликнулся Халид. — Наверное, он долго копил.
— Возможно, — согласился гость. — Рад, что слухи оказались преувеличенными. Хотя Харуза всегда полна сплетен. Я слышал недавно, что почтенный ювелир ир-Хаби, навещая могилу прадедушки на Старом кладбище, своими глазами видел там мертвых чудовищ и поляну, залитую кровью. Бедняга едва сам не отправился к прадедушке от страха. Вам ничего не известно об этом, почтенный Раэн?
Он взглянул на чародея, сосредоточенно засыпавшего в серебряную джезву молотый кофе и приправы. Установив джезву в лоток с раскаленным песком, Раэн рассеянно пожал плечами.
— Ваш ювелир не склонен отдыхать от работы за кальяном? Немного опиума на такой жаре, и он мог увидеть не только чудовищ, но и свадьбу джиннов, если повезет. А что, никто не отправился проверить его слова?
— Разве можно проверить слухи? — улыбнулся голос ночного шаха. — Вроде бы там и вправду были следы крови, но никаких чудовищ, разумеется… Впрочем, ну его к темным богам, этого ювелира. Я могу рассказать историю интереснее.
— С удовольствием послушаю, — согласился Раэн, пристально вглядываясь в дверной проем кухни, откуда важно выплыло блюдо с медовыми булочками и опустилось на стол.
Всыпав с кончика ножа в почти готовый кофе несколько крупинок черного перца, он подождал несколько мгновений, снял джезву с огня и, разлив дымящуюся жидкость по серебряным чашечкам, поставил одну перед гостем, другую взял себе, а третью мановением руки отправил по воздуху Халиду.
Резкие черты ир-Базуфи, осторожно пригубившего напиток, на какое-то мгновение разгладились и смягчились.
— Божественно, — признал он, с явным удовольствием вдыхая запах. — Редко кто умеет варить кофе с перцем, но вы, почтенный Раэн, истинный мастер.
— Весь секрет в правильном соотношении частей и выборе момента, — сообщил чародей. — Но то же самое можно сказать о любом деле, не так ли?
— Совершенно верно. Кстати, о деле… — Ир-Базуфи сделал неторопливый глоток. — Вы когда-нибудь бывали в Салмине, друг мой?
— Нет, не приходилось. Это ведь храмовый город наподобие Аккама?
— Да, только не такой важный. Храмы Салмины посвящены Младшей Сестре. Это очень древняя богиня. А Салмина — старый красивый город, кормящийся торговлей и паломниками…
— Прекрасное место для Ночной Семьи, — понимающе согласился Раэн. — И что же не так в этом славном городе?
— Все, — вздохнул голос Ночного шаха. — В Салмине все не так, но мы не можем определить, что именно.
— Как любопытно. А точнее?
Вместо ответа ир-Базуфи отпил еще кофе и выразительно посмотрел в сторону Халида, сделавшего вид, что его очень интересует птичка за окном. Если Раэн велит уйти — вот тогда он и уйдет, а человек из Ночной Семьи, пусть и столь влиятельный, ему не указ. Одного-то хозяина хватает по горло.
— Друг мой Нехмет, — мягко произнес Раэн. — Я доверяю господину ир-Кайсаху не только свои секреты, но и жизнь. И у меня нет причин сомневаться в его верности. А следовать ли моему примеру — решать вам.