взгляд плевая задачка, куда легче, чем выстоять под градом стрел или остановить атаку набравшей ход конницы, но мне те часа два, которые мы потратили, ее исполняя, показались адом.
– Что? Какой огонь? – завопил выскочивший из портняжьей мастерской сутулый мужик.
– Обычный, который жжется, – объяснил ему Ярх. – Собирай пожитки и вали.
Но мужик, похоже, ополоумел от страха – кинулся на нас с голыми руками, а получив в ухо, сел наземь и зарыдал, точно дитя. Так мы его и оставили, чтобы в следующем переулке наткнуться на пару девчонок лет пяти, черненьких, голубоглазых, в одинаковых платьях.
На вопросы они не отвечали, только тряслись, так что пришлось Стасю аккуратно взять обеих, посадить себе на плечи и отнести в сторону ворот – тут они точно пропадут, а там, глядишь, кто-то найдется родной или знакомый, прихватит с собой.
Собачий труп в подворотне, свежий, сегодняшний, оскаленный и жуткий…
Обгорелый дом с выбитыми окнами – следы вчерашнего мародерства…
Когда мы повернули обратно, я скажу откровенно – вздохнул с облегчением, да и не я один. У ворот оказалось куда более пустынно, подобно статуям замерли среди площади всадники в желтых плащах.
– Вы сделали свое дело, десятник? – спросил тот из них, что постарше, лысоватый, с бородавкой над верхней губой.
– Так точно, – угрюмо отозвался Пугало.
– Тогда уходите быстрее, ибо это вместилище греха и скверны скоро вспыхнет во славу Милостивого Светлого Владыки, да усилится его мощь тысячекратно, и огонь очистит все.
Похоже, инквизиторы собрались спалить тут все с помощью магии. Ну что же, поступок вполне в их духе.
Лорд Проклятый обнаружился по другую сторону от ворот, и позади него под Белым Страхом выстроилась почти вся рота, не хватало только нашего десятка.
– Что-то вы задержались, – сказал командир.
– Старались, как могли, – Пугало пожал плечами.
– Уж не сомневаюсь. В строй, – и Лорд махнул назад рукой в латной перчатке.
Физиономия скорчившегося в седле герцога была такой же белой, как у вышитого на знамени символа роты, руки, сжимавшие повод, дрожали, глаза шныряли по сторонам. Каково это – видеть, как уничтожают твой родной дом, то, что ты много лет считал своим?
– Началось, – сказал Ярх, едва мы заняли свое место среди прочих десятков.
Над стеной Приме вздыбился настоящий огненный фонтан, за ним поднялся другой, третий и четвертый, и вскоре они слились в настоящую стену светло-желтого пламени. На нас накатила волна жара, лошадь Лорда захрапела, отворачивая морду. Одна из башен к востоку от нас с треском рухнула, над ее развалинами поднялся столб искр.
Трое в желтых плащах выехали из ворот неспешно, не обращая внимания на разверзшийся позади ад.
– Можете уводить своих людей, – сказал инквизитор с бородавкой, проезжая мимо нашего командира.
– Да, – ответил тот и принялся разворачивать коня.
– Сейчас возвращаемся в лагерь, собираемся и выступаем обратно на север, – пояснил Пугало. – Это дело решили-то еще вчера, но я не хотел до сегодня вам говорить.
– Ничего себе… – протянул Ярх. – И ради чего все это было?
Да, зачем мы сражались, убивали, гибли сами, чтобы все закончилось пшиком?
Что осталось позади – осада, фальшивая служба меж Детей Ночи, Покосившиеся пущи, визит к Затворнику, моя жизнь среди обозных, короткий плен и пытки, разведка и видение меж древних храмов, первая схватка, ночное нападение, переход через Шелудивый лес… и тот день, когда я обнаружил себя посреди огромной поляны, утыканной белыми и черными монолитами.
Тот день, когда я стал Рыжим, когда все это началось.
Что ждет впереди? Неясно…
Ведь придется вернуться туда, где властвует Желтый Садовник, чьи слуги настроены ко мне, мягко говоря, недружелюбно, да и он сам наверняка тоже, если узнал о моем существовании…
Эх, ничего, где наша не пропадала? Действительно, наша, разношерстная, но сплоченная и дружная, готовая сражаться за любого из своих и стоять насмерть, если нужно, привыкшая отрабатывать деньги нанимателя собственным потом и кровью.
Наша Проклятая рота.