Мы кончили есть и готовились снова спуститься вниз. Я как раз заправлял свою лампу карбидом, когда явился Менэк.
– Разве взрыва еще не было? – спросил он.
– Был, – ответил Я. – Минут двадцать тому назад.
– Тогда почему же вы здесь, почему не приступили к работе?
– Ждем, когда уляжется пыль, – объяснил я ему.
– К чертовой матери эту пыль, – разозлился он. – Идите сейчас же и начинайте. Нам некогда возиться с этой дурацкой пылью.
– Там ничего не сделаешь, пока она не уляжется, – сказал я.
Он хотел что-то сказать, но передумал.
– Как там старик, надежно его заперли? – спросил Фраер.
– Да, – ответил Менэк.
Мы отправились вниз. Я по-прежнему думал о Кити. Придется договариваться об этом с Менэком. Но я решил отложить этот разговор до последнего взрыва. Тогда он будет сговорчивее.
Дойдя до конца Мермейд, мы увидели, что воды еще прибавилось. Взрыв не дал тех результатов, на которые я рассчитывал. Груда обломков была не так уж велика. Взобравшись наверх, я понял, в чем дело. Мы дошли до конца разлома, и теперь потолок представлял собой твердую скалу, если не считать нескольких трещин, сквозь которые непрерывными струйками сочилась соленая вода. Менэк тоже влез ко мне наверх.
– Сколько еще нужно рвать? – спросил он.
– Нужны по крайней мере еще два взрыва, – сказал я.
– Значит, второй взрыв откроет проход?
– Возможно, – сказал я. – Видите, здесь порода снова твердая.
Он кивнул и спустился вниз, чтобы помочь остальным расчистить завал. Фраер занял свое место рядом со мной, и мы начали бурить шпуры. В этот раз нам понадобилось больше времени, и, когда мы начали пятый шпур, все было убрано, даже крупные куски породы. Мы остались один на один с ревом компрессора и грохотом бура, вгрызавшегося в твердую скалу.
Фраер, как я заметил, все посматривал вниз. И каждый раз, когда я выключал воздух, он наклонял голову набок и прислушивался.
– Что ты там слушаешь? – спросил я его.
– Ничего, – быстро ответил он. – Ничего. – По лицу у него катился пот. Он вытирал его пестрым носовым платком.
– Сколько еще этих долбаных дыр ты собираешься сверлить? – спросил он.
– Еще три, – ответил я. – А что?
– Да нет, просто интересуюсь. – Он говорил слишком уж спокойным, безразличным тоном. Что-то было у него на уме.
– Что, собственно, тебя беспокоит? – спросил я.
– Да ничего. Давай же скорее, черт возьми. Нужно кончать.
Я взял его за плечо и повернул к себе.
– .Ну, выкладывай, что ты там задумал, – велел я.
– Ничего я не задумал, – уверял он. – Решительно ничего. Давай шуруй. Вот запустим море в эту долбаную галерею, и он наконец будет счастлив.
Мы пробурили оставшиеся три шпура, и я установил заряды. После этого мы до отказа загнали в породу длинный бур. Из отверстия полилась вода. Но это была всего лишь струйка, а не настоящая струя. До моря мы все еще не дошли.
В то время как я забивал заряды в шпуры. Фраер все смотрел вниз, туда, где Менэк и двое других ставили на место деревянный настил, закрывавший нижнюю часть шахты.
– Почему, черт возьми, они никого не оставили наверху, в доме? – пробормотал он.
– А что тебя беспокоит? – спросил я. – Полиция?
– Ага. Полиция и этот психованный старик. Не нравится мне это. Прямо тебе скажу – не нравится. Засунули нас сюда, как кур в клетку, и некому даже нас предупредить об опасности, только вот эта девчонка, А ведь всякое может случиться.
Я прекратил работать и посмотрел на него. Он отвернулся, делая вил, что поправляет свою лампу.
– Куда это ты клонишь, Фраер?
– Да никуда я не клоню, что ты пристал?
Я схватил его за руку. Он действовал мне на нервы.
– Ты что-то знаешь, чего не знаю я. Что это?
– Ничего. – Он вырвал руку. – Просто нервы, больше ничего. Тебе-то хорошо, ты шахтер, а я к таким делам непривычный. Меня от них дрожь пробирает, право слово. Разве это дело – стоять тут, дышать воздухом, как и положено Господом Богом, а над головой вместо неба – море? – Он передал мне следующий заряд, и я вставил его в шпур.
Но думал я не о том, что делаю. Он явно чего-то боялся. Ему было страшно не просто оттого, что он находился под морским дном. Он боялся, потому что ему было что-то известно. Что-то, что угрожало нашей жизни. Я вспомнил разговор, подслушанный прошлой ночью: «Смотри не проговорись при Прайсе. Я не хочу, чтобы он боялся». Вот что сказал тогда Менэк. Я посмотрел на Фраера. Он отвинчивал зажимный болт, а шея у него вся блестела от пота. Я посмотрел ему в глаза, но он моментально отвернулся. Руки у него дрожали. Не человек, а комок нервов. И когда мы покончили с зарядами, он так заторопился выскочить из галереи, что я бы непременно рассмеялся, если бы не ощущение неведомой угрозы.
Как и раньше, клеть остановилась на том горизонте, где находился наш тайник. Мы все вышли, за исключением Менэка.
– Я вернусь через несколько минут, принесу вам чаю, – сказал он.
Все пошли вверх по галерее, а я задержался. Обернувшись к Менэку, я спросил:
– Вы увидите Кити?
Он кивнул, слегка приподняв брови.
– Скажите ей, чтобы она была готова ехать со мной, – сказал я. – Мы поедем вместе.
– Еще чего! – оборвал он меня. – Никуда вы вместе не поедете. «Арисег» – это тебе не прогулочная яхта. Малиган никогда не пустит женщину на свое судно.
– С Малиганом я сам разберусь, – сказал я.
Мы с минуту упрямо смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Я ругал себя за то, что так неловко провел этот разговор. Нужно было ему польстить, подчиниться его силе и умолять его разрешить мне взять с собой Кити. А вместо этого я как бы сообщил ему свое решение. Теперь придется ставить ультиматум.
– Или она едет со мной, – сказал я, – или же…
– Или – что?! – рявкнул он.
– Или в Мермейде все останется так, как есть.
– Понятно. – Его глаза метали молнии.
– Послушайте, капитан Менэк, – сказал я, – девушке нельзя оставаться в этом доме после того, что она узнала. Это и для вас будет небезопасно. Я же предлагаю вам хороший выход из положения. Что вы на это скажете?
Менэк немного успокоился. После некоторого колебания он кивнул.
– Ну хорошо, Прайс, – сказал он. – Может, это действительно к лучшему. Но с Малиганом будешь договариваться сам, ясно?
– Спасибо. – сказал я. – Так вы не забудете ей сказать? И еще передайте, что я прошу прошения за вчерашнее. Мы должны были встретиться у шахты. Объясните ей, почему я не мог прийти, ладно?
– Хорошо, – сказал он, и клеть поехала наверх. Взрыв прозвучал ровно в половине шестого. Несколько минут спустя явился Менэк с двумя термосами чаю.
– Полиция не появлялась? – спросил Слим.
– Нет.
– А что старик? – поинтересовался Фраер. – Вы его видели? Он крепко заперт?
– Конечно. – резко ответил Менэк, и краешком глаза я заметил, как он кивнул в мою сторону. Его явно разозлило то, что Фраер задал этот вопрос.
Слим стал разливать чай, а Менэк подошел ко мне. В руках он держал два толстых конверта.
– Вот, Прайс, – сказал он, протягивая их мне. – Здесь рекомендательные письма Малигану и Карло Форцале, управляющему моим имением. И еще двести пятьдесят фунтов однофунтовыми бумажками.
– Благодарю, – сказал я. – А как насчет девушки? Вы с ней говорили?
– Да, – сказал он.
– Что она сказала?
– Она сказала, что хотела бы с тобой поговорить перед отъездом.
– И все? Он кивнул.
– Так ничего и не сказала? Вы ей передали, что я хочу, чтобы она поехала со мной в Италию?
– Да, передал.
– Как вы это ей сказали? – Я ему не доверял. – Вы, наверное, пытались ее отговорить?
– Не будь дураком, – сердито сказал он. – Чего ты, собственно, ожидал? Ведь девчонка нигде не бывала дальше Боталлека. Меня бы вполне устроило, если бы она уехала с тобой. Она достаточно хорошенькая, и со временем с ней хлопот не оберешься. Повидай ее перед отъездом. Может, тебе удастся ее переубедить. Это будет легче сделать, если ты пообещаешь на ней жениться.
– Но… – Вот черт! Я об этом не подумал.
Он отвернулся, а я сел и открыл конверты. Письма, похоже, были в порядке. Я сложил конверты и засунул их в карманчик на поясе.
Покончив с чаем, мы вернулись в Мермейд. Разрушенной взрывом породы было примерно столько же, сколько в прошлый раз. Вода сочилась быстрее и обильнее, и яма под деревянным настилом превратилась в небольшое озерцо. Мы с Фраером нарастили лестницу, в то время как остальные убирали обломки с настила, закрывающего яму. Во время работы я заметил, что Фраер нервничает все больше и больше. А когда остальные повезли первую партию камней и мы остались одни на лесах, вид у него сделался совсем испуганным.
Наконец я выключил воздух и подступил к нему:
– Ради всего святого, Фраер, скажи на милость, что с тобой происходит?
– Ты о чем? – спросил он, поглядывая в сторону галереи. – Ничего со мной не происходит. – Однако глаза у него были вытаращены, и он тяжело дышал. И все время я чувствовал, что он к чему-то прислушивается, хотя при работающем компрессоре услышать что-либо было невозможно.
– Ну давай, работай, – сказал он. – Неужели не можешь поскорее?
– А куда так особенно торопиться? – спросил я.
– Я же тебе сказал – я терпеть не могу эту работу и эту шахту и буду счастлив только тогда, когда мы снова поднимемся наверх, и чем скорее это произойдет, тем лучше. Это последний взрыв?
– Не знаю, – сказал я. – Возможно. – Тут я схватил его за плечи. – Послушай. Фраер. – сказал я. – Ты чего-то боишься, чего-то, что неизвестно мне. Выкладывай поскорее, в чем дело. – И поскольку он не ответил, я сказал: – Пока не скажешь, я не буду бурить. Тебя пугает совсем не вода, а что-то такое, что происходит внизу, в шахте. Что вы там обнаружили вчера ночью? – Я стал трясти его за плечи. – Вы же что-то нашли? Что это было? И почему ты так беспокоишься о старике, все время спрашиваешь, крепко ли он заперт? Это связано со стариком, да?