И верховный жрец не понимал, почему Аданос на него взъелся. Понятное дело, конфликтовать со своим патроном он не собирался. Это было бессмысленно и бесполезно. Да еще и крайне опасно. Но понимания все равно не наблюдалось. Из-за чего не имел ни малейшего отблеска мотивации. Что-то ускользало от него. Что-то очень важное…
И тут его взгляд упал на странное кольцо.
Тонкая такая золотая змейка с рубиновыми глазками. В очень непривычном стиле. Он никогда не видел и даже не слышал ничего о подобном. И оно пахло… отчетливо пахло каким-то иным, не знакомым жрецу богом.
Он мог биться о заклад — еще десять ударов сердца на этом месте никакого кольца не лежало. Тем более такого.
А значит, что?
Думалось тяжело. Очень отвлекали ритмичные удары кровати о стенку и звуки «борделя на выезде».
И тут эта золотая змейка ожидала. Она просто поползла к нему. К его пальцу, что лежал на краю стола.
Жрец отдернул руку.
И змейка вновь свернулась колечком. Обычным на первый взгляд. Только из пасти этой золотой змеи время от времени показывался крохотный язычок. Ну и голова поворачивалась вслед за жрецом, начавшим расхаживать по комнате.
В стену продолжала ритмично ударятся постель под женские стоны.
— Боже, когда же они уже закончат! — невольно прошептал жрец. Именно прошептал, чтобы за стеной не услышали.
— Нескоро, — прозвучало в его голове. — У нее врожденные магические способности. Пока не укатает, не уймется.
— Кто ты? — мысленно спросил жрец, уставившись на змейку.
— Твой последний шанс.
— Звучит очень опасно.
— Ты ведь устал от службы Аданосу, не так ли?
— Я не хочу это с тобой обсуждать.
— Может быть ты хочешь узнать, почему Аданос взял стойку на Всеволода?
Жрец напрягся.
Вопрос был весьма любопытный. Но разговор с богом, которому он не служит, мог закончится печально. Впрочем, призывать силу он не спешил. Этот бог надавил сразу на больную мозоль. Потому что, в глубине души он был крайне раздражен тем, как Аданос с ним обошелся. Его ведь подставили. И, судя по всему, бог знал об этом. Однако он упрятал его, верного служителя своего, в тюрьму для особо опасных заключенных. Да, возродил, но второй раз в одну и ту же реку не войти. И если в первую свою жизнь он служил ему истово и искренне, то теперь…
— Кто ты? — повторил он свой вопрос.
— Я та, кто ведет к мудрости. Я Асаф…
Тем временем на Земле разгорался скандал. Павел Савельевич, пораженный словами и поведением внука, не на шутку взволновался.
— Я требую, чтобы вы выдали всем работникам объекта амулеты, защищающие наши мозги от вашего вмешательства! — излишне громко выкрикнул он.
— Если бы мы вас контролировали, то вы бы этого не говорили, — максимально мягко и примирительно произнесла Индилаир. — Да и зачем нам это? Мы же заодно действуем.
— Я Всеволода таким НИКОГДА не видел!
— Каким таким?
— Он меня словно уже списал в безвозвратные потери! Вы видели его глаза?!
— Успокойтесь, прошу, — произнесла Индилаир, осторожно наложив на деда лечебное плетение, дабы снизить возбуждение. Но это подействовало слабо. Строго говоря — вообще не подействовало.
— Странно… — произнесла на языке синдар Индилаир.
— Кольцо, — ответила Ллос, уже по-русски.
— Что кольцо?! — вскинулся дед.
— На вас кольцо Асаф. Оно защищает вас он нежелательного магического воздействия. Вас даже лечить сейчас нельзя без вашего согласия. Разве что в бессознательном состоянии.
— Ах кольцо! — воскликнул Павел Савельевич и попытался его снять. Но не вышло. Оно на пальце сидело свободно и ничуть не мешало. А вот снять его не удавалось в принципе. Даже на несколько миллиметров сдвинуть. — Не беда. Сейчас распилим или болторезами раскусим.
— Не получится.
— Это еще почему?
— Это особое кольцо. Приняв его, вы приняли наивысшее покровительство божества. Я в свою бытность такое давала только самым доверенным. Одно из них, кстати, носил Всеволод. Другие — моя сестра, отец с матерью, тетя, три жрицы из дома Бенр и… еще одно кольцо носила Викония, предавшая меня и перешедшая к Шар. Это кольцо — очень высокая степень доверия.
— Значит Всеволод прав?
— В чем?
— Вы уже установили надо мной контроль?
— Зачем его устанавливать, если мы действуем по обоюдному согласию? Вот если бы вы решили сопротивляться, то да, там бы пришлось вас подчинить. — лукаво улыбнувшись, произнесла Ллос. — Но это моветон. Грязная работа. Я, к примеру, Всеволода ни разу не подчиняла ментально. Хотя иной раз хотела его убить. Он может быть упрямым как баран.
— Ты и не могла бы, — заметила Индилаир. — У него абсолютный иммунитет к ментальному воздействию. Ну, почти абсолютный.
— Не могла бы. Но об этом я и не знала, так как не пыталась. Да и она, — кивнув на Индилаир, произнесла Ласселинда, — не станет. У ментального контроля есть сложности. Прежде всего это потеря инициативы подчиненным. А оно нам совсем не нужно.
— А это? — спросил дед, продемонстрировав руку с кольцом.
— Это ваш выбор. Никто не заставлял вас принимать покровительство Асаф. Но покровительство, не значит, ментальный контроль. Он полезен только в отношении самых низших, рядовых работников или там рабов. Но и то — не всех.
— И Всеволод по-твоему не прав?
— Почему? По-своему он прав. Но если кому-то из нас потребуется, чтобы вы, Павел Савельевич что-то сделал, мы вряд ли прибегнем к ментальному контролю. Это слишком грубо и не продуктивно.
— Интриги, — хмуро произнес Аэноран. — Женщины умеют нашептывать нужные слова. Особенно умные и мудрые женщины.
— Не верю я вам… — мрачно произнес Павел Савельевич, обведя их всех тяжелым взглядом. — Впрочем, я надеюсь, на подготовке и спасение внука это не отразится.
— Мы тоже на это очень надеемся… — высказала общее мнение Ллос.
Глава 6
Утром Всеволод проснулся не самым приятным образом. Его кто-то отчаянно пихал локтем в бок. Попытки повернуться удобнее не давали результата. И он с раздражением уставился на свою краснокожую любовницу, которая этот беспредел и творила. Ее испуганный вид сразу мобилизовал парня, отбросив всякий сон. Резко развернувшись в сторону взгляда этой девицы, он не поленился выхватить и пистолет, что лежал у него под подушкой…
Мгновение.
И вместо напряжения на его лице расцвела улыбка.
— Старый друг! — добродушно произнес он, — Рад тебя видеть!
— И я, — кивнул ему Паарнахтур. — А ты в своем репертуаре. — кивнул он на обнаженную краснокожую девицу, что испуганно жалась к синдару.
— Я опять что-то не то сделал? — насторожился Всеволод.
— Ты знаешь к какому дому она принадлежит?
— Разве полудемоны принадлежат к каким-то домам?
— Все, кто связан с демонами, принадлежит к какому-то дому. Ты, например, к дому Атам…
— Я?! — неподдельно удивился Всеволод.
— Демонические миры — это особый пласт реальности. Он непохож ни на что иное. В них есть вход везде и выход отовсюду. Через них — самый короткий путь для дальних путешествий… если бы не обитатели. Вне своих миров они теряют большую часть своих сил. Но там они опасны… о да… очень опасны. Впрочем, это не важно. Главное то, что они очень строго делятся на дома. И эти дома…
— Погоди, — перебил его Всеволод. — Почему я принадлежу к дому Атам?
— Потому что ты брат женщины, на которой женился один из представителей дома. Она вошла в этот дом. А вместе с ней вошел и ты.
— Но это же формальность!
— Еще чего? У демонов нет формальностей. Или ты думаешь почему Менелот был решительными противником брака своей сестры с сыном старейшины Майрона? Это бы фактически включило правящую фамилию синдар, а через них и всех их подданных, в дом Атам. Удивлен? Бывает. И да. Любой полнокровный эредар или дракон видит твою принадлежность к дому. Она отпечатывается на душе. Да и ты, если станешь прислушиваться к себе, тоже это заметишь. И демонов теперь в любом обличье распознаешь.
— И что же? Теперь я — член дома Атам? — как-то растерянно спросил Всеволод.
— Разумеется.
— И какие это влечет последствия?
— Массу. Тут нужно понимать, что общество демонов очень сильно расслоено и разделено на касты, между которыми пропасть. Эредары — высшая их каста. Ты, кстати, относишься к ней, хоть и не являешься полнокровным эредаров. Таких как ты называют шурадар. Внутри, конечно, они тоже делятся и имеют строгую иерархию. Но это не суть, потому что этих эредаров на самом деле очень мало. Не так как драконов, конечно, но даже синдары на их фоне — многочисленный народ. Был когда-то. И каждый эредар на учете. Хуже того — появление или гибель каждого чувствую все остальные члена дома. Так вот — на эредаров и их родичей распространяется довольно многочисленные правила. Абсолютное их большинство ты нарушить не в состоянии, так как не живешь в демонических мирах. Но запрет на вот такие развлечения нарушил, — вновь кивнул Паарнахтур на краснокожую девицу.
— А с ней что не так?
— Она из дома Кесем.
— И что?
— Девочка, — произнес Паарнахтур, переходя на местный имперский язык, — ты ему ничего не сказала?
— Дружище, — влез Всеволод. — Не морочь голову. Скажи прямо. Что я снова натворил?
— Она беременна от тебя. И это — катастрофа. Этот ребенок будет нарушать старинный порядок вещей. Обычно демоны ОЧЕНЬ щепетильны в таких вещах и сто раз проверят с кем станут делить постель. Но тут же…
— О чем ты говоришь? — не поняла Дамая.
— Ты ведь чувствовала, что он чужой. Не так ли?
— Да она ничего про своих родителей не знает, — вновь встрял Всеволод. — И с обществом эредар не связана. Ее маленькой удочерили после гибели родителей. С тех пор и живет сиротой.
— И кто тебя воспитывал?
— Что я натворила? — вскинув голову с вызовом спросила она.
— Женщина эредар, даже полукровка, может забеременеть только по собственной воле. Ты это знаешь?
— Да.