– «Одна-единственная», – провозгласил папа, взяв в руки меню. Когда они принесли еду в пикап, Карпик снял верхнюю булочку с бургера, чтобы пересчитать маринованные огурчики, и мама тут же стянула один.
– За ней глаз да глаз нужен, – заметил папа, и ко всем вернулось хорошее настроение.
– Рыбий ручей съедает Мушиный, а потом впадает в Долинный, – продекламировал Карпик. – А Мертвый… – Он замолчал, ожидая, пока папа научит его следующей части.
– Рич, – сказала мама.
Папа остановил пикап на обочине, позади машины, где в грузовом отсеке на привязи сидела заходящаяся лаем собака. Дядя Юджин стоял, сжимая в руках бейсбольную биту, и орал на мужчину с длинными волосами. Собака сидела на куче рисованных табличек и громко лаяла в ответ. Дядя Юджин замахнулся на мужчину, и собака прыгнула через борт, ошейник перехватил ей глотку, и она беспомощно забила лапами в воздухе. Мама ахнула.
– Оставайтесь здесь. – За папой захлопнулась дверь.
Карпик встал на колени, чтобы выглянуть в окно, и мама обняла его за талию.
– Все хорошо. Папа со всем разберется.
Папа подхватил собаку под мышку, отстегнул поводок и потянул за ошейник, чтобы ослабить его. Раздался громкий треск. На капоте машины появилась вмятина, и дядя Юджин снова начал замахиваться битой.
– Юджин! – крикнул папа.
Зазвенело разбитое стекло. Снова залаяла собака.
– Заткни эту псину, пока я сам ее не заткнул! – крикнул дядя Юджин в ответ.
– Юджин!
Дядя Юджин отступил назад. По сравнению с папой он казался совсем маленьким. Мужчина запустил собаку на заднее сиденье пикапа, сел за руль и рванул с места. Папа выхватил биту из рук дяди Юджина.
Тот согнулся пополам, уперся руками в колени, переводя дыхание. Затем выпрямился, потер шею, словно она болела.
– Да что с ними не так? – спросил дядя Юджин.
– А с тобой что не так? – едва слышно спросила мама.
22 октября
Рич попытался выдернуть застрявший топор, закряхтел, поставил ногу поудобнее. Дерево еще слишком зеленое. К тому времени, как он закончит, лезвие топора будет тупее дверной ручки. В воздухе пахло морозом – приближалась зима, скоро погода совсем испортится.
Они каждый день работали на Оленьем ребре по многу часов, стараясь успеть до начала дождей. Спина, плечи, колени: у Рича не осталось ни одной части тела, которая бы не болела, не ныла и не горела в агонии.
Завизжали тормоза пикапа Юджина – он никогда не тормозил вовремя, как нормальные люди, и его «Шевроле» с ревом подкатил к подъездной дорожке. Рич попросил его помочь расчистить путь к водопроводу: он снова перестал работать, а в баке было слишком мало воды. Пока Рич дожидался его приезда, он бы уже десять раз успел все поправить сам, но Коллин просила, чтобы он отговорил Юджина от ловли крабов, а после недавней стычки на дороге – и от некоторых других дел.
Рич держал руку на топоре – вовсе он не сдался, просто давал себе передохнуть. Юджин вылез наружу, обошел машину, принялся рыться в багажнике пикапа – металл проржавел до основания – и наконец бросил к ногам Рича придверный коврик.
«ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ С ПРЕДПИСАНИЕМ».
– Ты его где взял? – спросил Рич.
– У «Уайти» их целая куча. – Юджин смахнул со штанов ржавчину.
– Ларк будет в восторге. А что ты делал у «Уайти»?
Юджин усмехнулся.
– У нас же скоро будет сезон охоты на оленей, верно? Мне нужны были патроны.
– Если ты запихнешь оленя в свою повозку с осликом, она развалится.
Юджин кивнул на пень:
– Что тут у тебя стряслось?
Рич уперся одной рукой в бревно, раскачал его и вырвал топор на свободу. Юджин зевнул.
– Я так выматываюсь на работе, что сегодня с утра решил поссать сидя.
Еще через несколько недель в лесу станет слишком грязно и мокро, чтобы работать, и целый сезон им будет нечего делать – как и каждый год, вырубка леса прекращалась в ноябре и возобновлялась только к марту. Так что Рич сможет всерьез заняться кредитом только через полгода.
– Ты действительно собрался ловить крабов? – спросил Рич.
– Энид говорит, что это верный способ убиться. – Юджин закатил глаза. Они никогда не встречали своего тестя, отца Энид и Коллин, но Рич всегда представлял его в виде крошечной точки, качающейся на морских волнах, которая становится все меньше и меньше. – Посмотрим, что она скажет, когда закончатся деньги.
– А ты хиппи что, за бесплатно мордуешь? – усмехнулся Рич. Юджин пожал плечами.
– Мерл предложил мне подработку на двадцать часов в неделю – приглядывать за рощей. На жизнь не хватит. У тебя можно одолжить пару сапог?
– В доме.
– И отдай это, старина. – Юджин взял топор. – Не то поранишься.
Рич зашел в дом.
– Ну как он? – спросила Коллин, нарезая морковь. Сцена у дороги сильно ее напугала, но она хотела, чтобы Рич попробовал его отговорить – хотя бы ради Энид.
– Все как обычно. – Рич перекинул резиновые сапоги через плечо. Промышлять ловлей крабов было рискованно – даже в лесу тебе дается не так много вторых шансов, а уж в открытом океане – и подавно. – Ему нужна хоть какая-то работа на зиму.
– Может, твой отец тоже утонул? – яростно бросила Коллин. Рич обвил вокруг нее руки, ощутил, как сначала она напряглась, а затем расслабилась. Он втянул носом аромат ее гераниевого лосьона, сжал ее холодные ладони. – Будь осторожен, – сказала она.
Снаружи Юджин пытался вытащить из пня топор.
– Пилу взял? – спросил Рич.
– В пикапе лежит.
Рич достал свою, затем отодвинул лист покореженной фанеры, чтобы достать сорокадюймовую бензопилу Юджина. Ей было всего полгода, но корпус на рукоятке уже успел треснуть. Весила эта штука всего ничего, раза в два легче, чем «МакКаллох» Рича. Юджин снова дернул топор, едва удержав равновесие, когда он освободился. Лезвие отскочило от бревна.
– Да мать твою.
Рич закрыл коленом дверь пикапа.
– Эй, полегче, – возмутился Юджин.
– Тебе повезло, что двигатель еще не вывалился прямо на дорогу. В твоем пикапе столько дыр, что его вместо дуршлага можно использовать. – Рич повел его вверх по Лысому холму.
– Если этой весной мы доберемся до больших деревьев, я куплю новый. Придется Мерлу снять нас с дневной ставки, а? Если я не залатаю крышу, она будет течь всю зиму.
– У тебя хоть черепица есть?
– Не переживай. Я выигрышные билеты купил, – Юджин похлопал по лотерейным билетам, лежащим в нагрудном кармане.
Тропинка исчезла в кустарниках и зарослях ягод. Рич дернул за шнур, и «МакКаллох» зарычал.
– Мне нужно вернуться в гребаную рощу, – крикнул Юджин, заводя свою бензопилу. Шум поднялся такой, что разговаривать стало невозможно – и это было единственное, что могло заставить Юджина заткнуться. Они прорубали в зарослях кустарника тоннель, пока наконец не оказались на крутом уступе Хребта 24-7 и не увидели внизу Проклятый ручей. Тогда они заглушили бензопилы. С минуту еще звенело в ушах, затем воцарилась тишина. Здесь заросли были уже не такие густые. Ежевичные кусты съежились и высохли – на них попала отрава. А чуть дальше, на заросшей тропинке, словно его специально кто-то там оставил – околоплодный мешок, сочащийся слизью, розовый детеныш, плавающий в жидкости.
– Олень. – Юджин ткнул его носком сапога.
Рич сплюнул мокроту, боком спустился по рыхлой подстилке гниющей хвои, нападавшей с секвой. На берегу ручья он положил куртку на камень, придавил ее сверху бензопилой, натянул резиновые сапоги.
– Непохоже, чтобы труба забилась. – Юджин положил бензопилу на мокрую землю.
– В наш бак вообще ничего не течет.
– Воняет. – Юджин прикрыл нос локтем. В воздухе стоял запах гниющей рыбы. После того, как лосось прошел на нерест, Рич провел целый день, выкидывая рыбьи тушки на берег или забрасывая их вниз по течению, чтобы они не испортили воду. Скоро начнут вылупляться икринки, а к Рождеству мальки лосося уже начнут друг за другом охотиться.
Юджин разделся до пояса и принялся натягивать сапоги, прыгая на одной ноге. Рич расстегнул манжеты, закатал рукава и отправился вброд. Прошло несколько секунд, прежде чем он поймал равновесие и приспособился к течению. По центру ручей был глубоким, до середины бедра, затем мельчал. Юджин с плеском последовал за ним. Рич нашарил под водой отверстие трубопровода – обычно если вода переставала течь, нужно было просто его прочистить, просунул внутрь руку, нащупал защелку, открыл ее и принялся ощупывать трубу в поисках засора. Журчание ручья эхом отзывалось в ушах.
Ничего.
– Должно быть, забилось в другом месте.
Рич пробирался по берегу, пока не вышел к оранжевой ленте – камни скатились вниз по ручью, но бревно, к которому он привязал ленту, осталось на месте. Он снова зашел в воду, нащупал отверстие трубопровода, сунул внутрь руку. Юджин наблюдал за ним с берега.
– Так когда начнется крабовый промысел? – поинтересовался Рич.
– Ты про идею брата Лью? В декабре.
– Данженесских крабов будете ловить?
– И каменных. Может, еще и голубых крабов половим.
– К слову о верных способах убиться. – Они пошли вниз по течению, Рич выискивал следующую оранжевую ленточку. – Сколько он платит?
– Сто пятьдесят. – Юджин почесал обнаженные руки.
– За день?
– За тачку.
Рич заметил еще одну ленту, зашел в воду. В ушах плескалась вода. Он ощупал трубу и наконец вытащил приз – комок водорослей, спутанных, как клок мокрых волос. Мокрая рубашка липла к груди, кожа зудела от странного контраста ледяной воды и теплого воздуха.
– Если кто-то предложит сделку получше, я тут же соглашусь, – сказал Рич. Они зашагали обратно по берегу. – Стоит только моргнуть – и кому-нибудь снова нужны новые ботинки. Или стирально-сушильная машина. Ни конца ни края не видно.
Ручей повернул, и сразу за поворотом на корточках у кромки воды сидел сын Долорес, калякая что-то в своем блокноте. Вынюхивает что-то – Рич это сразу почувствовал, еще когда впервые натолкнулся на него вместе с Ларком.