Чертова катушка зажигания. Должно быть, дело в ней.
Когда он вошел в кухню, Коллин была занята тем, что отмывала столешницы.
– Пила сломалась. Тебе нужно что-нибудь купить?
– Нет, – она остановилась, убрала упавшие на глаза волосы. – Будь осторожен.
Рич постоял у входной двери, принюхиваясь к погоде. К тому времени, как он свернул на шоссе, начался ливень. Он приоткрыл окно, хотел было включить обогреватель. Надо взять пару галлонов цепного масла у Уайти и забрать наконец рабочие ботинки. Он свернул на дорогу Новой надежды, и лобовое стекло потемнело. Рич ударил по тормозам, пикап занесло в сторону, и он встал на два колеса, скрипя, как старая раскладушка.
Господи – его грудь вздымалась – Иисусе.
Рич поставил машину на стояночный тормоз – серьезное дело – и забрался на задний бампер, чтобы получше все разглядеть. Ярдов на шестьдесят вперед дорогу покрывала густая грязь, тут же валялась парочка сломанных секвой. Рич надеялся, что под ними никого нет. Во всяком случае, в клаксон никто не гудел. С каждым годом оползни становились все хуже. Чем больше деревьев они вырубали, тем меньше оставалось корней, способных удержать землю на месте.
С другой стороны дороги раздался вой сирены, затем сквозь туман пробился красный пульсирующий свет. Харви вышел из патрульной машины и забрался на капот. В этой шляпе он был похож на ободранную пихту.
– У тебя есть сигнальные фонари? – крикнул Харви.
Рич установил сигнальные фонари посреди дороги и вернулся в пикап. Колеса завертелись, разбрызгивая грязь. Он дважды посигналил Харви, развернулся и покатил прочь. Пока он ехал обратно, сложно было выбросить из головы мысли о том, что в следующий раз на дорогу может обрушиться любой из этих гребней. Рич проехал мимо дома – расскажет Коллин, когда вернется, сейчас нет смысла ее беспокоить, – и направился в сторону Эврики.
В «Редвудских пилах» не нашлось ни черта полезного.
– Никто больше не пользуется «МакКаллохами», – сказал парень за стойкой.
Значит, оставалось только заглянуть к Джей Пи.
Рич сидел на парковке, пока в пикапе не стало совсем холодно, глубоко вздохнул и зашел внутрь. Место совсем не изменилось. Джей Пи давно умер, но Рич почему-то все равно ожидал его здесь увидеть. Сын Джея Пи – тот, с крысиным лицом – сидел за прилавком, листая журнал. Рич опустил на прилавок выбранную катушку зажигания. С цепным маслом придется обождать. Чем меньше он оставит денег в кармане этого подонка – тем лучше.
– Что-нибудь еще? – спросил сын, серебряный резец блеснул на свету.
– Нет.
Зазвонил телефон. Сын исчез в подсобке. Рич принялся рассматривать старые гитары, восьмидорожечные пластинки, серебряные пряжки для ремней и боло. Парни обычно закладывали свои пилы у Джея Пи в конце сезона, надеясь, что смогут позволить себе выкупить их весной. Джей Пи делал все, о чем бы его ни попросил Вирджил, – возможно, поработал над тросом Ларка, перерезал стальные нити и замаскировал разрез прямо здесь, в этой комнате.
Вернулся сын.
– Пять пятьдесят.
– Пять долларов?
– И пятьдесят центов.
Рич расплатился и вышел. Снаружи его ждал сын Долорес. Он протянул руку, и Рич пожал ее. Сын Долорес снова назвал свое имя, но Рич тут же его забыл.
– Я как раз был через дорогу, – он кивнул в сторону автомастерской.
– Что, машина сломалась? – спросил Рич. Купить «Фольксваген» – выбросить деньги на ветер, это всем было известно.
– Тормоза отказали, – скривился мужчина. – Тот, кто их перерезал, свое дело знал. – Он изучал Рича внимательным взглядом. – Я надеялся, что нам еще выпадет шанс поговорить.
– Это еще зачем?
Сын Долорес сунул руки в карманы.
– Я не хочу, чтобы эта отрава стекла в ручьи. А ты не хочешь, чтобы твоя семья это потом пила.
– И что, если «Сандерсон» прекратит использовать отраву, вы будете не против, если мы вырубим все деревья в Проклятой роще? – Мужчина опустил взгляд. – Вот и я так думаю.
– Подожди-подожди. Я пытаюсь сказать – нам ведь не обязательно быть по разные стороны баррикад.
Долорес сбежала из города, когда забеременела от солдата с радиолокационной станции, а потом вернулась уже социальной работницей. Именно такого самодовольного ублюдка она и мечтала вырастить.
– Необязательно, – сказал Рич. – Но это так.
– Послушай, я знаю, что у Коллин… Твоей жены, – поправился он, – было много выкидышей.
– Это она тебе сказала? – Рич слегла запнулся. Сын Долорес пожал плечами.
– В таком маленьком городке ей и не нужно было мне ничего рассказывать. Должно быть, тяжело было смотреть, как женщина, которую ты любишь, так страдает. – То, как он это сказал – грубо, прямолинейно – поразило Рича. Он не просто говорил с ним свысока, он пытался подстроить свою речь под манеру разговора Рича. – Я бы такое вынести не смог, – продолжал он. – Я бы хотел знать почему. Я бы хотел что-нибудь сделать.
Коллин прошла все возможные тесты. Если бы у этого и была причина, врачи бы уже ее нашли. Единственное, что мог сделать Рич – это не дать ей снова забеременеть.
– И если есть ответ, я хочу помочь его найти, – продолжал сын Долорес, неправильно истолковав молчание Рича.
– Я сужу о человеке по тому, что он делает, – сказал Рич. – А не по разговорам.
– Ясно.
– Видишь ли, в том-то и дело. Не думаю, что тебе что-то ясно. Держись подальше от моей жены. Ей от тебя сплошной вред.
– Она знает, что что-то не так, – не отступал мужчина. – Нутром чует. Как и ты.
– Коллин и так через многое прошла. Не хватало еще, чтобы ты вбивал ей в голову дурацкие идеи.
Рич сошел с бордюра на мокрый гравий.
– Я-то могу держаться от нее подальше, – пожал плечами сын Долорес. Рич остановился, повернувшись к нему спиной. – Но она хочет знать причину. А ты нет?
Рич ни разу никого не ударил в порыве гнева, но сейчас он замер, сжав кулаки.
– Может, ты боишься, что тебе не понравится ответ, – бросил ему в спину мужчина.
Рич подошел к пикапу, забрался внутрь, бросил на сиденье катушку зажигания, выехал задним ходом, поравнялся с сыном Долорес и опустил стекло:
– Еще раз заговоришь с моей женой – и у тебя начнутся настоящие проблемы.
– Это угроза?
Рич медленно выдохнул через нос.
– Угроза? Нет. Это обещание.
Он уехал прочь, и стоящая посреди дороги фигурка, видневшаяся в зеркале заднего вида, становилась все меньше и меньше.
14 января
Коллин склонилась над рулем. Бульдозеры все еще не закончили расчищать оползень на дороге Новой надежды, отрезавший их от Кресент-Сити, а после ливня, который бушевал всю ночь, не было никаких гарантий, что остальные дороги тоже не смоет.
Карпик пнул спинку пассажирского сиденья.
– Прекрати, пожалуйста.
Записала ли она лапшу в список? Листок выглядывал из ее сумочки, но стоит ей хотя бы на секунду отвлечься – и они могут улететь вниз с обрыва. Коллин крепче сжала руль, пока они наконец не выехали на сухой участок, не миновали лесопилку и не покатили по Безымянной дороге. Шины пикапа забуксовали в грязи.
– Надеюсь, мы не застрянем.
«Фольксваген» горчичного цвета – не Дэниела, у него другой, – стоял рядом с палатками, установленными у дороги рядом с Проклятой рощей. Коллин сбросила скорость, но все было тихо – ни движения. Они миновали поворот на дорогу Оленьего ребра.
– Разве нам не нужно купить яйца? – удивился Карпик.
– Купим в магазине, Печенюшка.
«Держись от нее подальше, – предупредил Рич. – Держись подальше от этой женщины».
Она въехала во двор форта Юджина. Дверь трейлера распахнулась, и на крыльце появился сам Юджин, еще даже не успевший надеть брюки. Из-под ног у него выскользнула кошка и запрыгнула на кузов «Корветта», который Юджин пытался отремонтировать с тех самых пор, как родилась Марла. Со своего насеста на дереве заблеяла коза.
– Они все еще сидят в своем лагере? – крикнул Юджин с таким самодовольным видом, словно не видел себя со стороны и не замечал ни мешков у себя под глазами, ни выпирающего холмика живота.
– Я видела несколько палаток, – подтвердила Коллин.
Энид вышла с ребенком на руках, плюхнулась боком на пассажирское сиденье, скрестила перепачканные грязью ноги и перекинула их внутрь.
– Вот же чертова штука, – она вытащила из-под себя ремень безопасности.
– Передай им, что у них есть час на то, чтобы убраться отсюда! – крикнул Юджин.
– Не обращай на него внимание, – посоветовала Энид. – Отстань от нас! – Для пущей убедительности она хлопнула дверью.
Коллин включила задний ход. Когда они обогнули рощу, хиппи уже сворачивали лагерь. Мужчина с всклокоченными волосами стоял возле фанерного плаката: «ПРЕКРАТИТЕ УБИВАТЬ НАШУ МАТЬ».
– Он писает, – сказал Карпик.
– Не смотри, – велела Коллин.
– Смотреть особо не на что, – высказалась Энид.
Мужчина застегнул молнию и поднял большой палец.
– Остановись на обочине. – Энид вывернула руль. Коллин вдавила педаль тормоза:
– Ты с ума сошла?
Карпик встревожился, когда в пикап забрался мужчина, принося с собой запах мокрой кожи.
– Спасибо, – сказал мужчина. – Снаружи холодно. – Он подул на ладони, затем протянул руку, чтобы представиться. – Нейтан.
– Нам плевать, как тебя зовут, – бросила Энид.
Они выехали на асфальтированную дорогу, такую гладкую, что Коллин пришлось напомнить себе переключить передачу. Они молча проехали Орик, Тринидад, Маккинливилль, словно Энид заставила ее подобрать этого хиппи исключительно для того, чтобы избежать разговора. Карпик водил пальцем по запотевшему стеклу.
– Можете остановить здесь, – сказал мужчина, когда они добрались до окраин Аркаты.
– Зачем ты это сделала? – возмущенно спросила Коллин, наблюдая, как он спрыгивает на обочину.
– Лучше мы, чем Юджин, – ответила Энид.
Грязь залепила двери пикапа до половины. Коллин сидела с Карпиком в приемной больницы, держа на коленях Алси – мягкий пучок светло-рыжих волос, складки жемчужной плоти. Наконец появилась улыбающаяся Энид. Коллин думала, что это будет больно – по крайней мере, исходя из описания Энид. Ей должны были вставить какое-то маленькое Т-образное устройство, которое впрыскивало гормоны, обманывая организм, чтобы предотвратить беременность.