Мама ахнула.
Мистер Сандерсон вытер слюну рукавом. Злая усмешка не сходила с его лица.
3 апреля
Рич остался в постели. Яичница давно остыла. Наконец в половине четвертого, Коллин прокралась по коридору.
– Рич?
– Да?
– Ты заболел?
– Нет.
Он застонал, поднимаясь на ноги. Вчера он стоял во главе процессии, как самый близкий Ларку человек, и пожимал руку за рукой. Люди пытались поговорить с ними о Ларке, о новостях – парк вокруг Редвуд-Крик планируется расширить на сорок восемь тысяч акров, как тебе такое? – но, казалось, он не слышал ни слова.
Коллин проводила его до двери и поднялась на цыпочки, чтобы чмокнуть в щеку. Рич выглядел еще не совсем проснувшимся.
– Будь осторожен, – пожелала она.
Из окна наблюдала, как он выезжает задним ходом на подъездную дорожку и колышутся на ветру ветки.
Карпик проснулся и принес с собой на кухню Брауни. Старая игрушечная лошадка осталась стоять у стола.
– Ешь быстрее, а то опоздаешь в школу.
Карпик уселся и откусил большой кусок, а потом еще один, послушно выполняя задание. Молоко он выпил залпом.
– А что Брауни делает здесь так рано?
Карпик пожал плечами, занятый завтраком.
Коллин вымыла посуду и насухо протерла столешницу, достала из шкафчика банку, наполнила ее, проверила герметичность крышки, поставила дату и отложила в холщовую сумку со всеми остальными.
Карпик к тому времени уже ждал в дождевике и сапогах, держа Брауни на руках.
– Никаких игрушек в школе, помнишь? Он подождет, пока ты вернешься домой.
– Я хочу взять его с собой.
– Карпик.
– Я хочу!
Коллин потянулась, чтобы забрать Брауни.
– Я хочу отдать его Люку!
– Люку? Зачем?
– Все его игрушки сгорели. Мне хочется, чтобы он вернулся.
– Знаю, – сказала Коллин. – Знаю, что ты бы этого хотел, Печенюшка.
Карпик всхлипнул.
– Я хочу, чтобы он снова ходил в школу.
Он рухнул в ее объятия.
– Ох, мой хороший. – Коллин погладила его по спине. – У тебя такое большое сердце. Где ты нашел такое большое сердце?
Карпик шмыгнул носом.
– Я купил его в магазине больших сердец.
…передняя часть пикапа опустилась, а затем поднялась, пробиваясь сквозь густой подлесок к участку дяди Дэниэла. Около дома лежало расколотая пополам секвойя. Когда замолк двигатель, Коллин услышала, как сталь вгрызается в ее плоть.
Она взяла с сиденья холщовую сумку и вышла.
Он не поднимал головы, и Коллин пересекла двор, направлялясь к нему.
– Прошу прощения, – начала она.
Пот ручьем стекал по его телу, пока он орудовал топором, выдалбливая бревно. Мужчина собирал куски дерева и швырял их в сторону так, что ей приходилось двигаться боком, чтобы не попасть под горячую руку. Банки звякнули в сумке, и тогда он наконец обратил на нее внимание, стряхивая с рук древесную труху.
– Ищете Дэнни? – Коллин кивнула. – Здесь его нет.
Вблизи можно было заметить проседь в волосах мужчины, а сам он оказался крупнее и ниже ростом, чем выглядел на слушании. За ухом виднелся плотницкий карандаш.
– Вы не знаете, когда он вернется?
Он качнул головой так слабо, что это движение можно было счесть попыткой отогнать назойливую мошку. Трудно было представить, как на него надевают наручники и тащат в тюрьму лишь за то, что закинул сеть в реку.
– Ничего, если я его подожду?
Мужчина кивнул и снова взялся за инструменты, а Коллин вернулась к пикапу, забралась в него и устроилась поудобнее, наблюдая за его работой.
Ее разбудил стук по стеклу.
Коллин проснулась рывком. Шел дождь, и под дождем стоял Дэниэл. Его дядя все еще возился с бревном.
Она опустила окно.
– Я принесла. Было больше, но они… разбились. – Коллин сунула сумку Дэниэлу в руки. – Я должна сделать хоть что-то, – объяснила она. – Иначе я сойду с ума.
Дэниэл посмотрел в сторону дяди.
– Его подвесной мотор украли. Когда он купил новый – потопили лодку. Если они потопят каноэ, он просто вырежет другое.
– Как мама? – спросила Коллин.
Дэниэл опустил взгляд и потряс сумкой. Внутри забулькала вода.
– Спасибо за образцы.
9 апреля
Лязгнули кладбищенские ворота.
Рич наблюдал, как Карпик нерешительно разглядывает землю под ногами, будто под ним могла развернуться пропасть и поглотить целиком. Точно так же, как она поглотила Ларка – и отца Рича много лет назад.
Коллин зашагала по засыпанной гравием дорожке к могиле. Карпик последовал за Ричем к иве, за которой пряталась верхушка двойного памятника.
«Хэнк Гундерсен».
«Гретхен Гундерсен».
Карпик положил по камушку для каждого, а красный оставил для отца Коллин, Джона, похороненного в нескольких рядах от Лаверн, как будто она и в смерти не простила его за то, что он ушел в открытое море, оставив ее одну с двумя маленькими дочерьми. Ветер расшвырял камешки возле могилы Лаверн, и Карпик старательно собрал их обратно.
С вершины холма Рич видел, как Коллин сидит, обхватив себя руками.
– Еще что-нибудь осталось? – спросил он у Карпика.
– Один. – Карпик протянул камешек.
Они пошли по тропинке, огибающей холм, через дыру в каменной стене к старому кладбищу. На похоронах Рич вложил в руки Ларка, холодные и неподвижные, пачку сигарет.
«Осторожнее с дураками и дорогами».
«В раю нет ям».
«С чего ты взял, что попадешь в рай?»
«Слышал, там лучшие шлюхи».
Ларка похоронили рядом с женой. Груда развороченной почвы, накрывавшая гроб, уже начала разглаживаться.
«Сойди, черт тебя подери, с моих ног! Что надо мертвецу сделать, чтобы все оставили его в покое?»
– Ты можешь поговорить с ним, – поделился Рич с Карпиком. – Если хочешь.
Карпик застенчиво улыбнулся.
– Ларк? – Голос Рича дрогнул. Он откашлялся. – Марша присматривает за псами. Боров вырос, и теперь-то его можно отправить в коптильню, но он такой же упрямый, как и ты, и не собирается туда идти. Сегодня поедем к тебе наводить порядок. Карпик отыщет и обыщет все твои тайники.
Карпик просиял.
– Мы будем частенько к тебе заходить.
Карпик опустил оставшийся камешек на развороченную землю.
– Умирать больно?
– Вряд ли. Может быть, пару мгновений – а потом все заканчивается.
– Как укол?
Переживания, связанные с уколами, были еще свежи в его памяти – и теперь он измерял уровень страданий согласно этому эталону.
– Что-то вроде того.
Карпик постучал пальцами по земле, и Рич ощутил дрожь.
Они направились к Коллин. Карпик бежал впереди и бросился к ней с объятиями. Коллин вздрогнула и повернула голову, чтобы поймать взгляд Рича. По ее щекам текли слезы. Крохотный курган камней на детской могиле служил напоминанием об их визитах.
Уже год.
Рич достал из кармана припасенный камешек и протянул ей.
– Мам, что случилось? – спросил Карпик.
Коллин положила камешек к остальным, вытерла глаза, поднялась на ноги и протянула сыну руку.
– Пойдем, Печенюшка.
В машине Карпик прижался к окну и разглядывал серебристую даль.
– Я не знала, что ты еще сюда ездишь, – тихо произнесла Коллин.
– Я стараюсь заезжать сюда по дороге домой, – признался Рич.
– Кит! – вскрикнул Карпик. – Кит!
– Где?
– Там!
Рич надавил на тормоз.
– Вон там! – Карпик указал пальцем. – Смотри!
Он протянул бинокль Ричу. В его руках бинокль казался игрушечным – и потребовалась пара мгновений, чтобы настроить его.
– Видишь?
– Где?
И тут он увидел: фонтан морской воды, темный горб спины.
– Я могу загадать желание! – Карпик плотно зажмурился, а затем распахнул глаза, часто моргая.
– Что ты загадал?
– Нельзя говорить. Иначе не сбудется.
Коллин стояла на стуле перед кухонными полками Ларка и осматривала бокалы для пунша. Оконные стекла вибрировали от шума дровокола. Рич подбрасывал хворост в тачку.
– Что ты думаешь? – поинтересовалась Марша, соскребая ногтем грязь с тарелки.
– Я попробую их замочить.
Коллин протянула ей травленые хрустальные бокалы с зеленым отливом, выглядящие как реликвии другого века.
– Интересно, где он их взял? – спросила Марша, поддерживая разговор.
– Свадебный подарок, наверное.
Карпик нашел в кладовке нескольких йети и выстроил в ряд вдоль плинтуса. Он допросил их о местонахождении Ларка, и, похоже, ответ его устроил – хотя с белкой, чей хвост был вымазан в грязи, пришлось вести себя строже.
Коллин отмывала шкафы.
Веселый голос Марши и робкие комментарии Карпика звучали фоном, пока Коллин не осознала, что больше не слышит Рича. Дровокол молчал. Дрова были аккуратно сложены у сарая. Собаки прятались от дождя под пикапом.
– Как насчет кофе? Сейчас заварю.
Рич пронесся мимо окна, вприпрыжку спустился к реке и швырнул в нее камень. Он наклонился над водой, упершись руками в колени, а затем развернулся и зашагал обратно.
Через несколько минут Рич снова промчался мимо, будто мог вышвырнуть все мысли из головы вместе с очередным камнем и потопить на дне реки.
– Ларку потребовались годы, чтобы собрать все эти камни, – произнесла Марша, протянув Коллин кружку, от которой шел пар. – Пока он не получил травму, каждый день таскал по одному из реки.
Коллин вспомнила груду камней у корней гигантского пня на хребте Нокдаун – того самого дерева, убившего отца Рича.
Вместе с Маршей они наблюдали, как Рич снова наклоняется над водой, упираясь руками в колени, а темные пятна леса исчезают в тумане на другом берегу реки.
– Что не так с мужчинами? – вздохнула Марша. – Было бы куда легче просто выплакаться вдоволь.
Она смахнула невидимую ворсинку с плеча.
– Ты готова к гостиной? Мне кажется, под диваном поселились монстры. – Рич вернулся к крыльцу и замялся на пороге, не желая пачкать только что вымытые полы. – Теперь здесь достаточно чисто, чтобы можно было жить, – объявила Марша. – Возле двери стояла банка из-под сала, наполненная сигаретами, которые удалось найти. – Ему больше нравилось их прятать, чем курить.