Нас прервала миссис Херман, позвав обедать.
Габриэла почти не прикоснулась к еде. Беседу вели в основном мы с ней, но потом я втянул в разговор Мики, и он стал рассказывать об одном своем деле в городе Юрика, где ему пришлось изображать иностранца, не понимающего по-английски. Поскольку другими языками, кроме английского, он не владеет, а в Юрике непременно встретишь представителя любой национальности на свете, ему было чертовски трудно скрыть, к какой именно национальности он принадлежит. Мики сделал длинный и смешной рассказ.
После обеда мы с ним вышли прогуляться.
- Макман приедет утром, - сказал я ему. - Будете с ним на стреме. Смены поделите, как вам удобно, но один непременно должен быть на посту.
- Себе работку поприятней выбрал, - пожаловался он-. Ты что тут устраиваешь-западню
- Возможно.
- Возможно. Ну да. Сам не знаешь-авось подфартит.
- Плоды умной стратегии тупицам всегда кажутся фартом. У Дика есть новости
- Нет. Из дома Эндрюс приехал прямо сюда.
Парадная дверь открылась, и на террасу упал желтый свет. В желтом проеме появилась Габриэла в темной накидке, закрыла дверь и спустилась на дорожку.
- Вздремни, если хочешь, - сказал я Мики. - Я тебя вызову, когда вернусь. Тебе ведь до утра на часах стоять.
- Ну и миляга же ты. - Он засмеялся в темноте-. Ей-богу, миляга.
- Там в автомобиле четверть джина.
- Ну Что же ты сразу не сказал, а мучил меня разговорами-Он устремился прочь.
Я вернулся на дорожку, подошел к Габриэле.
- Правда, красивая ночь-сказала она.
- Но вам не стоит бродить в темноте, даже если неприятности ваши практически кончились.
- Я и не собиралась, - ответила она, взяв меня под руку. - А что значит: практически кончились
- Осталось разобраться кое с какими мелочами-например, с морфием.
Она поежилась и сказала:
- Мне хватит только на сегодняшний вечер. Вы обещали...
- Утром прибудут пятьдесят гран.
Она молчала, как будто дожидалась, что я еще скажу. Я больше ничего не сказал. Она помяла мне рукав.
- Вы говорили, что вылечить меня будет нетрудно-. Она произнесла это полувопросительно, словно думала, что я буду отпираться.
- Нетрудно.
- И что, можно будет. - .-Она оборвала фразу.
- Заняться этим, пока мы здесь
- Да.
- Хотите-спросил я. - Если нет, то и смысла нет.
- Хочу ли я-Она остановилась на дороге и повернулась ко мне. - Я бы отдала. - .-Она всхлипнула и не закончила фразу. Потом снова заговорила тонким, звенящим голосом: - Вы искренни со мной То, что вы мне говорили... все, что говорили вчера вечером и сегодня, это правда или вы меня морочите Я вам верю. Но... вы правду говорите Или просто научились-для пользы дела-морочить людям голову
Возможно, она была помешанной, но дурой не была. Я дал ответ, который счел сейчас наилучшим:
- Ваше доверие ко мне зиждется на моем доверии к вам. Если мое не оправдано, то и ваше тоже. Поэтому разрешите сперва задать вопрос: вы лгали мне, когда сказали: "Не хочу быть порочной"
- Нет, не хочу. Не хочу.
- Хорошо, - сказал я с решительным видом, словно все сомнения теперь отпали. - Раз вы хотите избавиться от этой дряни, мы избавимся.
- Сколько... сколько для этого надо времени
- Ну, скажем, неделя. Может быть, меньше.
- Нет, правда Не больше
- В решающей части-нет. Какое-то время после этого вам надо остерегаться, пока организм не перестроится, но от привычки вы уже избавитесь.
- Мне будет очень тяжело
- Денька два будут плохие; но не такие плохие, как вам покажется, и отцовский характер поможет вам выдержать.
- А если, - медленно сказала она, - я пойму, что это мне не по силам, можно будет-.
- Дать задний ход Нет уж, - весело пообещал я-. Билет вы берете в один конец.
Она опять поежилась и спросила:
- Когда мы начнем
- Послезавтра. Завтра угоститесь как обычно, только не набирайтесь впрок. И не надо волноваться. Мне придется хуже, чем вам: мне придется вас терпеть.
- Но вы сделаете скидку. - .-отнесетесь с пониманием... если в это время я буду вести себя не совсем воспитанно Даже если стану злобной
- Не знаю. - Мне не хотелось заранее давать ей индульгенцию. - Что же это за воспитанность, если от небольших неудобств она превращается в злобу
- Да, но. - .-Она запнулась, наморщила лоб и сказала:. А нельзя отослать миссис Херман Я не хочу... не хочу, чтобы она видела меня.
- Утром ее отправлю.
- Если я... вы не будете пускать ко мне других, если... буду безобразничать
- Не буду пускать, - пообещал я. - Слушайте, по-моему, вы собираетесь устроить представление. Перестаньте об этом думать. Будьте паинькой. Без фокусов, прошу вас.
Она неожиданно засмеялась и спросила:
- А если буду фокусничать, побьете
Я сказал, что возраст у нее вполне юный, отшлепать иногда не мешает.
13. АРОНИЯ ХОЛДОРН
На другое утро в половине восьмого появилась Мери Нуньес. Мики Линехан отвез миссис Херман в Кесаду, а обратно привез Макмана и запас еды.
Приземистый, широкоплечий Макман был отставной солдат и сохранил военную выправку. За десять лет службы его угрюмое лицо с жестким ртом и тяжелой челюстью приобрело цвет мореного дуба. Он был отличный солдат: шел, куда послали, стоял, где поставили, делал, что приказали, - на другое у него не хватило бы воображения.
Он передал мне пакет от аптекаря. Десять гран морфия я отнес наверх Габриэле. Она завтракала лежа. Глаза у нее слезились, лицо было влажное и сероватое. Увидев у меня порошки, она отодвинула поднос и, поеживаясь, нетерпеливо протянула руки.
- Вернетесь через пять минут-спросила она.
- Можете при мне. Я не покраснею.
- Зато я покраснею, - сказала она и покраснела.
Я вышел, закрыл дверь и, прислонившись к ней, услышал шелест бумажки и звяканье ложки в стакане с водой. Потом она позвала:
- Можно.
Я снова вошел. От порошка осталась только скомканная бумажка на подносе. Габриэла лежала на подушках, полуприкрыв глаза, довольная, как кот, наевшийся золотых рыбок. Она лениво улыбнулась мне и сказала:
- Вы прелесть. Знаете, чего мне хочется Поесть, пойти на море и весь день плавать под солнцем.
- Это будет вам полезно. Возьмите Линехана или Макмана. Одной выходить нельзя.
- А что вы будете делать
- Поеду в Кесаду, потом в центр округа и, может быть, даже в Сан-Франциско.
- А мне с вами нельзя
Я помотал головой:
- У меня дела, а вам надо отдыхать.
- Ну да, - сказала она и взяла с подноса кофе. Я повернулся к двери. - А остальной морфий-Она говорила с чашкой у рта. - Вы надежно спрятали, никто не найдет
- Никто. - Я улыбнулся ей и похлопал себя по карману пиджака.
В Кесаде я потратил полчаса на разговор с Ролли и чтение сан-францисских газет. Еще немного, и их вопросы и намеки в адрес Эндрюса перешли бы в разряд клеветы. Неплохо. Помощник шерифа ничего нового мне не сообщил.
Я отправился в центр округа. Вернон был в суде. Двадцатиминутная беседа с шерифом ничего не прибавила к моим показаниям. Я позвонил в агентство Старику. По его словам, наш клиент Хьюберт Коллинсон выразил удивление тем, что мы продолжаем операцию, - он счел, что со смертью Уиддена убийство его сына разъяснилось.
- Скажите ему, что не разъяснилось, - ответил я-. Убийство Эрика связано с несчастьями Габриэлы, и окончательно разобраться в одном мы не можем, пока не разобрались в другом. На это уйдет, наверное, еще неделя. В Коллинсоне не сомневайтесь, - уверил я Старика. - Он согласится, если вы ему объясните.
- Будем надеяться, - холодно сказал Старик, по-видимому, не слишком обрадованный тем, что пять агентов продолжают заниматься работой, за которую клиент, возможно, и не захочет платить.
Я поехал в Сан-Франциско, пообедал в "Сен-Жермене", зашел к себе, чтобы взять другой костюм, свежие рубашки и прочее, и вернулся в дом над бухтой в первом часу ночи. Когда я загонял машину под навес-мы все еще ездили на машине Фицстивена, - из темноты возник Макман. Он сказал, что происшествий не было. Мы вместе вошли в дом. Мики сидел на кухне и, зевая, наливал себе стакан перед тем, как сменить в карауле Макмана.
- Миссис Коллинсон уже легла-спросил я.
- Свет у нее еще горит. Весь день просидела у себя в комнате.
Мы выпили втроем, а потом я поднялся наверх и постучался к Габриэле.
- Кто там-спросила она.
Я ответил. Она сказала:
- Да
- Утром не завтракайте.
- Вот как-Затем, словно что-то вспомнив: - А, да, я решила больше не обременять вас своими болезнями. - Она открыла дверь и стояла передо мной, улыбаясь чересчур любезно и заложив пальцем книгу. - Как вы съездили
- Хорошо. - Я вынул из кармана оставшийся морфий и протянул ей. - Тогда мне незачем его носить.
Она не взяла порошки. И, смеясь мне в лицо, сказала:
- А вы в самом деле зверь, а
- Вам же лечиться, не мне. - Я сунул порошки в карман. - Если вы. - .-Я замолчал и прислушался. В коридоре скрипнула половица. Потом раздался мягкий звук, как если бы босую ногу опустили на пол.
- Мери меня сторожит, - весело прошептала Габриэла-. Она постелила себе на чердаке, не захотела идти домой. Считает, что с вами и вашими друзьями мне жить небезопасно. Она предупредила меня, сказала, что вы... как же она выразилась-. Ах, да-волки. Это правда
- В общем, да. Не забудьте-утром не завтракать.
На другой день я дал ей первую порцию смеси Вика Далласа, а потом еще три с интервалами в два часа. Весь день она провела у себя в комнате. Это было в субботу.
В воскресенье Габриэла получила десять гран морфия и весь день была в хорошем настроении, считая себя почти что исцеленной.
В понедельник приняла оставшуюся часть далласовского снадобья, и день прошел примерно так же, как суббота. Из окружного центра вернулся Мики Линехан с известием, что Фицстивен пришел в себя, но так слаб и так забинтован, что не смог бы говорить, даже если бы позволили врачи; Эндрюс опять навещал Аронию Холдорн в Сан-Матео; она, в свою очередь, хотела навестить в больнице Финка, но служба шерифа ее не пустила.