– Надо найти какую-нибудь ложбину, – предложил он.
Зеленобородый дворф кивнул, соглашаясь.
– Да, надо, – раздалось откуда-то сверху.
Кэддерли и Пайкел резко остановились и разом подняли головы, и эта заминка дорого обошлась бедолаге Айвэну. Беспомощный дворф вновь плюхнулся на землю носом вниз.
На суку, в дюжине футов над тремя спутниками, сидел на корточках Руфо. Со звериным рычанием – которое так вязалось со всем его обликом! – он спрыгнул со своего насеста; легко коснувшись тропы за человеком и дворфом. Они, пригнувшись, обернулись.
– А я уже поправился, – провозгласил Руфо, и Кэддерли ясно видел, что чудовище говорит правду.
Рана, появившаяся на щеке вампира после удара посоха Кэддерли, уже затянулась, а шрамы от воды Пайкела из зловеще-багровых превратились в белесые.
Волчий вой прорезал ночной воздух.
– Слышишь их? – словно ненароком спросил Руфо, и Кэддерли почувствовал, что самоуверенность вампира лишает его присутствия духа.
Они били Руфо всем оружием, какое только оказалось у них под руками, и все же он здесь, перед ними, ничуть не напуганный.
Еще один вой эхом раздался в ночи.
– Они мои подданные, создания ночи. – Голос вампира переполняло злорадство. – Они воют, потому что знают: я повсюду.
– Как? – вскинулся Кэддерли. – Как это – повсюду? Что ты сделал, Кьеркан Руфо?
– Я нашел истину! – раздраженно рявкнул Руфо.
– Ты погряз во лжи, – быстро поправил молодой жрец.
Вампира затрясло; глаза Руфо вспыхнули красной злобой, казалось, что он сейчас бросится вперед и осуществит возмездие.
– Ух-ох, – пробормотал Пайкел, ожидая атаки и зная, что ни он, ни Кэддерли не сумеют остановить ее.
Внезапно Руфо успокоился, даже улыбнулся.
– Что ты можешь в этом понимать? – спросил он Кэддерли. – Ты, проведший свою жизнь в бесполезных молитвах богу, который оставил тебя маленьким и ничтожным. Что ты можешь в этом понимать? Ты, никогда не осмеливавшийся взглянуть за рамки, предложенные тебе Дениром.
– Не произноси это имя, – предупредил Кэддерли.
Руфо расхохотался. Он смеялся над Дениром, и Кэддерли знал это, знал, что то, чем стал Кьеркан Руфо, само по себе насмешка над добрыми богами, насмешка над ценностью и самим понятием нравственности, А значит, по мнению Кэддерли, в свою очередь и насмешка над самим смыслом жизни.
Юный жрец, серые глаза которого стали стальными перед лицом этой извращенной сущности, медленно запел, требуя, чтобы Песнь Денира вернулась в его сознание. Огонь. Ему необходимо заклинание огня, чтобы раны этого существа не затягивались. Как ему хотелось, чтобы ониксовое кольцо Дориген все еще обладало могуществом!
Кэддерли отмел эту неуместную мысль и сконцентрировался на призыве Денира. Ему нужен был огонь, огонь очищающий, божий огонь, для которого он стал бы проводником. В голове Кэддерли возникла знакомая боль, но юноша не поддался, он направил свои мысли в плавание по главному потоку мелодии.
– Я получил ее, – услышал он нахальный голос Руфо, и сердце Кэддерли споткнулось, а сосредоточенность, несмотря на важность цели, рассеялась.
Пайкел взвыл и метнулся вперед с бурдюком наготове. Он сжал кожаные бока, а мех ответил глухим фырканьем. Пайкел взглянул на пустой бурдюк, на последние капли воды, срывающиеся с горлышка, затем перевел взгляд на сердито оскалившегося Руфо.
– Ух-ох, – хныкнул он и уклонился от стремительного удара слева.
Дворф кувыркнулся несколько раз, прежде чем столкнуться с деревом, тут же вскочил, снова бросил дубинку на землю и начал тот же забавный танец, который исполнял в коридоре Библиотеки.
Кэддерли не отвернулся и не отступил. Упоминание Даники развеяло его сосредоточенность, выкинуло из течения Песни Денира, и у него не было времени вернуться обратно. Однако вера его осталась с ним. Превыше всего на свете Кэддерли ставил свои убеждения и никогда не показал бы страха перед вампиром. Он широко расставил ноги, крепко упершись в землю, протянул вперед священный символ и крикнул так громко, как только сумел:
– Убирайся!
Руфо покачнулся и едва не отступил, прежде чем нашел в злом кружении Проклятия Хаоса силы, чтобы устоять. Однако теперь улыбка исчезла с лица вампира, и там, где прежде была самоуверенность, теперь читалась лишь решимость.
Кэддерли сделал шаг, Руфо тоже, и они застыли лицом к лицу едва ли в трех футах друг от друга.
– Денир, – отчетливо произнес Кэддерли. Как молодому жрецу хотелось погрузиться опять в Песнь бога, найти заклинание огня или самое священное слово, которое послало бы волны агонии по тощему телу вампира! Но он не мог – только не теперь, когда Руфо так близок и так силен. Это было противоборство воли, испытание веры, и Кэддерли должен был держаться, выставляя символ от всего сердца, сконцентрировавшись только на этом.
Сам воздух, казалось, заискрился между ними, добрая и злая энергии вели жестокий бой. Человек и вампир дрожали от напряжения.
Вдалеке провыл волк.
Каждая секунда растягивалась в вечность; Кэддерли думал, что он сейчас взорвется. Он чувствовал зло Руфо, почти осязаемое, окутывающее его, отрицающее его веру. Он ощущал силу Tuanta Quiro Miancay, дьявольского варева, с которым однажды уже сражался, проклятия, чуть не уничтожившего его и всю Библиотеку. Теперь оно воплотилось, став еще сильнее, но и Кэддерли стал старше и мудрее.
Руфо попытался продвинуться, но ноги его не отозвались на требование мозга. Кэддерли сосредоточился лишь на том, чтобы стоять на месте. Он не надеялся, что Пайкел кинется в атаку, как раньше. Он ни на что не надеялся. Он стоял насмерть. И он будет держать Руфо здесь до рассвета, если потребуется!
Стрелы зеленой энергии впились молодому жрецу в ребра. Он задохнулся и отпрянул, и к тому времени, как концентрация вернулась к нему, Руфо уже нависал над юношей, вцепившись в его запястье, высоко вскинув руку Кэддерли, отводя символ Денира от своего лица.
– Союзники прибыли, – буркнул Руфо.
Кэддерли ухитрился метнуть взгляд в сторону и увидел Пайкела, подпрыгивающего и отчаянно размахивающего своей дубинкой, гоняя дразнящего его Друзила по нижним ветвям ближайшего дерева.
Руфо надавил, и Кэддерли беспомощно пошатнулся. Лежащий на земле Айвэн застонал – Кэддерли даже удивился, что дворф так близок к возвращению в сознание. Но на этот раз Айвэну никто не поможет.
– Я получил ее, – вновь повторил Руфо, уверенный в своей победе, и несмотря на гнев, бурлящий в Кэддерли, он был поставлен в столь невыгодную позицию, что не мог ничего противопоставить ошеломляющей силе вампира.
Руфо напирал, выгибая его назад, и юноша думал, что позвоночник его сейчас переломится.
Внезапно вампир дернулся, потом еще раз, ослабив давление на спину Кэддерли. Руфо вздрогнул в третий раз и застонал, черты его лица исказились от боли.
Когда четвертый укол настиг его, Руфо отбросил от себя упавшего на землю Кэддерли, развернулся, и молодой жрец увидел четыре стрелы, торчащие из-под лопатки вампира. Пятая, свистнув, вонзилась в грудь врага, едва не сбив его с ног, и горящие красным глаза Руфо расширились от удивления.
Шейли приближалась прогулочным шагом, спокойно кидая на тетиву следующую стрелу и без промаха посылая ее в вампира. В стороне Пайкел устал от бесплодных наскоков и выскочил из-за деревьев с дубинкой наперевес, бросившись на Руфо. Дворф вклинился между Кэддерли и вампиром, изготовившись к удару.
Руфо резко повернулся, рука его взметнулась, посылая волну энергии, моментально заморозившей Пайкела.
– Иди, найди свою любимую, Кэддерли, – бросил вампир, не обращая внимания на очередную стрелу, пронзившую его бок. – Я подожду.
Фигура Руфо расплылась, зеленый туман поглотил его. Пайкел очнулся от транса и яростно тряс головой, шумно хлюпая пухлыми губами, он собрался нанести так неожиданно остановленный удар, но замер, когда стрела Шейли, пролетев сквозь бестелесного вампира, глубоко воткнулась в его дубинку.
– О-о, – уважительно выдохнул дворф, рассматривая стрелу.
– Он так и будет продолжать? – проревел Айвэн, и Кэддерли с Пайкелом обернулись, как громом пораженные.
Вновь опустившись на колени, Кэддерли смотрел на крепкого дворфа – действительно крепкого, ибо раны Айвэна, раны, которые юный жрец считал почти смертельными, не казались уже такими серьезными!
Айвэн заметил его взгляд и подмигнул в ответ, поднимая левую руку и демонстрируя кольцо, подаренное ему Вандером. Кэддерли знал эту вещь, инструмент исцеления, способный вывести своего носителя даже из могилы, и все сразу встало на свои места.
Все, касающееся Айвэна, по крайней мере. Молодой человек поднялся на ноги и оглянулся на Шейли. Что она делает здесь и знает ли что-нибудь о судьбе Даники?
– Я только что вернулась, – поприветствовала Шейли всех троих, приблизившись, словно предвидя неминуемый поток вопросов Кэддерли. – Я покинула Данику и Дориген вчера, на тропе далеко отсюда, и была уже на полпути к Шилмисте.
– И? – быстро вставил Кэддерли, ожидая продолжения.
– Я увидела дым, – объяснила Шейли. – И ко мне пришел твой друг, Персиваль. Тогда я поняла, что в Библиотеке неприятности, но…
Выражение лица Кэддерли вынудило ее замолчать: юноша подался вперед, глаза его распахнулись, рот приоткрылся.
– Но я ничего не знаю об участи Даники, – закончила эльфийка, и Кэддерли отпрянул назад.
Руфо не солгал, сообщив ему об участи девушки, он понял это теперь, после утверждения Шейли, что Даника и Дориген добрались до Библиотеки. Они наверняка оказались в самом центре зловещих событий, постигших Библиотеку. Теперь Кэддерли стал ясен источник пожара в маленькой молельне. Разжечь огонь, который так охватил бы каменную комнату, совсем не просто, поскольку там слишком мало топлива, чтобы подпитывать пламя. А огненные шары колдуньи (Дориген умела обращаться с ними) вполне справились бы.
– Библиотека пострадала не только от пожара, – мрачно ответил Кэддерли эльфийке. – Руфо превратился в нечто зловещее.